Но если в портрете Анджело отсутствует героико-романтическая аллегория, то в портрете юной Джульетты Титтони она предельно ясна: привлекательная молодая девушка изображена в костюме Орлеанской девы. Широко раскрытые огромные глаза как будто устремлены туда, откуда появится знамение, повелевающее совершить подвиг во имя освобождения родной страны.
Портреты Анджело и Джульетты Титтони ясно свидетельствуют о том, что духовные искания Брюллова обретают законченную форму. Как глубоки были общественно-философские размышления художника, показывает эскиз его последнего, неоконченного произведения, картины-исповеди под названием «Всеразрушающее время». В ней художник хотел, видимо, раскрыть свое понимание сущности общественных явлений, свое отношение к таким жизненным преимуществам, как власть, деньги, слава.
Враг всяческой тирании, ранее сочувствовавший декабристам, художник, встретившись в Италии с участниками революции 1848–1849 годов, решительно выражает свое сочувствие и симпатию борцам за свободу своей Родины. Эволюция общественно-политических воззрений утвердила и новые художественные приемы в его творчестве. Лишь к концу жизни им был закончен этот долгий путь исканий, приведший великого художника от условности классицизма к возвышенной правде романтизма.
Примером наиболее яркого выражения романтических черт в изобразительном искусстве является творчество О. А. Кипренского.
Орест Адамович Кипренский прожил недолгую, но насыщенную творческую жизнь (1782–1836). Призвание его определилось еще в детские годы, когда он стал учеником Академии художеств. Однако суровая академическая школа не ограничила интересы пылкого юноши. Годы. учения в Академии были временем крупных событий в жизни России — смерть Екатерины II, восшествие на престол Павла I, затем знаменитые суворовские походы, потрясшие небывалым мужеством сердца современников. В 1799 году, нарушив придворный церемониал, воспитанник Академии художеств Кипренский обратился к Павлу I «с утруждением государя императора об определении в военную службу».
[240] Просьба юноши была отвергнута. В 1805 году он окончил Академию художеств по классу исторической живописи, однако лучшие свои творения создал в портретном жанре. В одном из первых его портретов — приемного отца А. Швальбе — сказались уже те поиски нового как в технике письма, так и в трактовке модели, которые позднее принесут ему славу выдающегося портретиста своего времени. В портрете отца, убирая ненужные подробности с полотна, художник концентрирует внимание на лице и руках изображаемого человека, ибо они наиболее ясно выражают его психологию. Контраст темного фона и освещенных лица и рук еще более выделяет их и как бы приближает к зрителю. Удивительно, как молодой, двадцатидвухлетний художник сумел так тонко почувствовать и раскрыть внутренний мир пожилого, вероятно, испытавшего много тяжелого, человека. На полотне возник образ незаурядной личности, наделенной умом и властной волей, познавшей тяжесть трудовой жизни и горечь разочарований. Как непохож этот портрет на типичные парадные портреты академической школы с тщательно выписанными бархатными и шелковыми платьями, роскошными мехами, изящными позами и маловыразительными лицами!
Таким образом, уже в первом значительном произведении молодого художника проявились не только своеобразие художественной манеры, но и способность проникать во внутренний мир человека, постигать его духовную сущность во всей сложности их и противоречивости.
Эта черта отличает и последующее творчество Кипренского. Период, предшествующий Отечественной войне 1812 года и отмеченный вольнолюбивыми и патриотическими построениями русского общества, ознаменовался в творчестве художника созданием одного из лучших его творений — портрета Евграфа Давыдова, родственника знаменитого Д. Давыдова. Спокойное лицо молодого гусара с высоким светлым лбом, окаймленным темными волосами, его сильная и вместе с тем гибкая фигура рисуются на темном фоне предгрозового пейзажа. Его облик возникал перед зрителем в мерцающем трепетном луче света, как бы случайно пробившемся сквозь тучи. Яркая киноварь мундира, украшенного золотым и серебряным шитьем, белизна чакчир составляют сильный цветовой аккорд, сообщающий внутреннюю энергию. В спокойной небрежности позы юноши чувствуется уверенность в себе, не лишенная, однако, элемента внешней бравады. Оттенок меланхолической задумчивости, почти самоуглубленности, в его взгляде, усиленный трепетной изменчивостью пейзажа, придает ему одухотворенность, подчиняющую себе все черты облика.
[241] Примечательно, что романтизированный образ молодого офицера, выражающий духовное богатство его натуры, представлен художником в ощущении эпохи героической и возвышенной, полной предчувствия боев за свободу, проникнутой жаждой подвига, стремлением «Отчизне посвятить души прекрасные порывы».
К портрету Е. Давыдова, законченному в 1809 году, примыкает и более поздняя серия портретов героев войны 1812 года, выполненная карандашом. Здесь художник также увлекается созданием героически возвышенных образов освободителей Отечества. Эта особенность художественных воззрений Кипренского, побуждавшая его искать героические образы не в далеком прошлом, а в настоящем, стремление опоэтизировать облик современников, придать ему наряду с духовной глубиной высокий порыв, и, наконец, сопричастность мастера настроениям эпохи позволяют считать Кипренского представителем не только романтизма в живописи, но именно активно-романтического направления, стремившегося утвердить величие свободной человеческой личности и ее борьбы за благородные общественные идеалы.
Эти художественные и гражданские воззрения молодого художника еще более укрепляются в последующие за Отечественной войной годы. Богато и разнообразно одаренный — он сочинял стихи, любил и знал театр, занимался скульптурой и даже написал трактат по эстетике, — Кипренский сближается с передовыми кругами петербургского общества: писателями, поэтами, художниками, скульпторами, философами. Став частым гостем знаменитого литературного салона Оленина, он знакомится и сближается с Пушкиным, Крыловым, Батюшковым, Вяземским. Вольнолюбивая лирика Пушкина оказывает сильнейшее влияние на молодого художника. Литературные интересы соединяются с политическими. Дружественные узы связывают Кипренского с рядом поэтов-декабристов. Он начинает посещать дома братьев Тургеневых, Муравьевых. Друзья Александр Тургенев (брат известного декабриста Николая Тургенева), Вяземский, Терич и Востоков приводят его на заседания «Вольного общества любителей российской словесности»,
[242] являвшегося одной из легальных декабристских организаций, действовавшей сначала под руководством «Союза благоденствия», позднее — «Северного общества». Членами его станут К. Рылеев, А. и Н. Бестужевы, В. Кюхельбекер, Н. Тургенев. В «Вольном обществе» был очень силен интерес к отечественной истории, ее героическим свершениям, что импонировало чувствам молодого художника. Вместе с этим Кипренский, видимо, воспринимал в обществе уроки декабристской гражданственности. Об этом говорит стихотворное обращение к живописцу его друга Востокова:
