Из Кундуза мы вертолетом Ми-6 вылетели в Файзабад, там стоял отдельный мотострелковый полк, сформированный 68-й МСД САВО. Кругом горы, белоснежные шапки Памира отделяли этот полк от Родины.
На следующий день мы были уже в Джелалабаде. Там стояла отдельная мотострелковая бригада под командованием полковника Оздоева из Среднеазиатского округа. Он и поведал нам о «соловьиной роще», знаменитой не пением желторотых соловьев, а посвистом автоматных пуль. И в самом деле, в парке валялись БТРы и БМП, подбитые и сгоревшие, солдаты их использовали как укрытия при обороне своих позиций.
Как сейчас помню, зашел я в одну из палаток, солдат застал в оцепенении. Я спросил: «Почему такие грустные?» – «Капитана нашего, командира минометной батареи, тяжело ранило. Ему уже прибыла замена. Он мог бы и уехать, да пошел с нами в бой передать батарею новому командиру. И вот теперь лежит с перебитым позвоночником, а у него двое ребятишек».
Замечу, что боевые потери среди офицеров почти в два раза больше, в расчете на тысячу человек, по сравнению с потерями солдат и сержантов. Специфика ведения боевых действий в Афганистане требовала иных форм, и командиры их находили. Отличились и конструкторы, они создали новые виды оружия. Так была разработана «Нона» – орудие-миномет, стрелявшее и минами, и снарядами, весьма эффективное в горах.
В поездке по воинским гарнизонам в Афганистане я убедился в необходимости предварительной подготовки офицеров и солдат в горных учебных центрах. Этими соображениями я поделился с генералом армии Ю.П. Максимовым, послом Советского Союза в Афганистане Ф.А. Табеевым.
Чуть позже для Алма-Атинского общевойскового командного училища мы создали в горах Киргизии учебный центр в районе Рыбачье.
О поездках в Афганистан я доложил Маршалам Советского Союза С.Л. Соколову и С.Ф. Ахромееву, которые находились в Кабуле. А второй раз побывав в Афганистане, о своих впечатлениях я рассказал советнику при начальнике Генерального штаба афганской армии генерал-лейтенанту Владимиру Петровичу Черемных, с которым служили вместе в ЛенВО и учились в академии Генерального штаба. Он всегда отличался аналитическим умом и откровенно подытожил: «Война на десятилетия. Надо уходить… А если воевать, то ограниченный контингент войск необходимо увеличить в 5–6 раз и закрыть границу с Пакистаном, только тогда можно на что-то рассчитывать».
Вертолетом мы перелетели в Газни, там шли боевые действия, которыми руководил заместитель главного военного советника генерал-лейтенант Петр Иванович Шкидченко. Мы были знакомы еще по Крыму. Я принял от него 32-й армейский корпус. Он прошел всю Великую Отечественную войну, его самообладание было примером для командиров афганской армии. Из Алма-Аты я привез ему яблоки «апорт».
Но вскоре вертолет, на котором летал Петр Иванович, сбили душманы. В Афганистане погибли и генерал-майор авиации Николай Андреевич Власов, генерал-майор Вадим Николаевич Хахалов, скончался в госпитале генерал-майор Леонид Кириллович Цуканов, а сколько погибло офицеров? Из числа советников при командирах соединений и частей афганской армии погибли на поле боя 180 офицеров, а 664 были ранены. Среди них полковники А.И. Мельниченко, A.B. Еременко, подполковники Н.В. Бобрин, В.Ф. Крючков, А.М. Сериков и многие другие. Всего за 9 лет, 1 месяц и 18 дней в афганской войне мы потеряли более тринадцати тысяч человек.
Сражались героически. Истребительный полк, которым командовал полковник В.С.Кот из Учарала Среднеазиатского военного округа, в Афганистане налетал более 5 тысяч часов и возвратился почти без потерь. От имени Президиума Верховного Совета СССР мне было поручено вручить Звезду Героя Советского Союза B.C. Коту в Доме офицеров Учаральского гарнизона. Летчики, возвратившись домой, в Учарал, и не предполагали, что через недолгих 5–6 лет эта земля окажется чужбиной, заграницей, появились и публикации, и фильмы, рассказывающие об «афганцах», мол, их отличала жестокость. Пришла новая мода: забывать все хорошее. С болью в сердце об этом говорил на Втором съезде народных депутатов СССР майор С.В. Червонопиский: «До слез обидно, что нам, кто вне всякой очереди шел под душманские пули, на итальянские мины, под американские «стингеры», приходится порой слышать из уст бюрократов от партии, советских, комсомольских и других органов уже ставшую почти крылатую фразу: «Я вас в Афганистан не посылал».
В ответ академику А.Д. Сахарову, который в выступлении на съезде народных депутатов СССР заявил, что наши добивали своих, чтобы «не сдавались в плен», Червонопиский зачитал выдержки из письма-протеста воинов-афганцев одного из парашютно-десантных полков, которые порой гибли сами, спасая своих товарищей и командиров. Многие тогда «покупались» на фальшивки иностранной прессы, среди них оказался и советский «отец водородной бомбы».
…Последний раз в Кабуле я был, когда приняли решение выводить войска из Афганистана. Помню, как вместе с послом Ю. Воронцовым, генералом армии В. Варенниковым, командующим 40-й армией генерал-лейтенантом Б. Громовым мы приехали к Наджибулле, чтобы окончательно согласовать с ним дату вывода войск из Афганистана.
На последнем этапе очень полезную работу проделал генерал армии М.А. Гареев, он уверенно решал вопросы укрепления афганской армии. Руководил выводом войск генерал армии В.И. Варенников, за что и был отмечен высшей наградой Родины.
После возвращения из Афганистана моя главная задача состояла в том, чтобы разобраться с оперативным и мобилизационным планом, уточнить вопросы взаимодействия с войсками ПВО и пограничными округами.
Тогда еще не было ни Нагорного Карабаха, ни событий в Тбилиси, Баку, Фергане, Узени, и ангажированные публицисты не называли генералов «дармоедами». Как и вся страна, округ жил полноценной жизнью, служил народу, Родине.
* * *
…Сарыозек, Учарал, Ахмирово – эти гарнизоны я объехал на машине, из Усть-Каменогорска до Семипалатинска летел самолетом.
Во время второго объезда частей округа посетил Балхаш, Караганду, Саяк, Темиртау – здесь были расположены, кроме мотострелковой дивизии, окружные и армейские части. В зенитно-ракетной бригаде я не нашел должного военного порядка, и это стало предметом разбора на офицерских собраниях.
Актюбинск, Байконур, Эмба – мой следующий маршрут. Оставались Киргизия и Таджикистан. Когда я доложил министру обороны Д.Ф. Устинову о дислокации горно-стрелковой бригады в Оше, он предложил ввести в состав бригады кавалерийский эскадрон. Нам выделили средства, мы закупили лошадей и заказали сбрую. Это оказалось сделать не так-то просто, опыт был утерян, выручили кустари-одиночки.
В начале февраля состоялся съезд Компартии Киргизии, с отчетным докладом выступил первый секретарь ЦК Турдукун Усубалиев. Докладчик говорил, что не сделано, чего не добились, что влияет на социальную сферу. Усубалиев, если это было необходимо, умел пустить слезу, а иногда с металлом в голосе говорил о непреклонной требовательности к руководству в центре. Я сидел в президиуме рядом с писателем Чингизом Айтматовым, в перерывах он рассказывал о своем новом романе «Плаха».
Помню, как через Фрунзе летел в Индию президент Мозамбика маршал Самора Машел. Доложили, что посадка в аэропорту «Монас» связана с дозаправкой самолета, но генерал Эхтов – начальник училища по подготовке авиационных специалистов приоткрыл «государственную» тайну: сын Машела обучался в этом училище и приготовился к показательным выступлениям по пилотированию самолетов и вертолетов. Мне довелось наблюдать трогательную встречу маршала с сыном. Как сейчас помню его слова: «Парада!» – «Спасибо!» Вскоре Машел трагически погиб в автокатастрофе у себя в Мозамбике…
