Трейси удивленно вскинула брови.
— Он-то тут при чем? — поинтересовалась она.
— Ах да, вы ведь ничего не знаете! — воскликнула Белинда. — Вечером в субботу вы вышли из машины возле дома Трейси, а я все выслушала одна.
Белинда объяснила, что мисс Хосуэлл намеревалась отпраздновать столетие школы достаточно скромно — просто устроить день открытых дверей для выпускников и всех желающих. Однако остальные члены попечительского комитета с подачи лорда Балларда настояли на том, что праздник должен быть грандиозным и пышным.
— Разумеется, моя маман во все поддержала его светлость. Сейчас она прыгает от радости выше луны, потому что ей доверили ставить живые картины. Как будто выиграла в лотерею миллион.
— Нет худа без добра, — сказала Трейси. — Зато в ближайшие недели она будет занята и на время перестанет возмущаться беспорядком в твоей спальне.
— Возможно, — ответила Белинда. Она схватила свою сумку и встала. — Пожалуй, я пойду.
Трейси направилась к двери, а Холли не пошевелилась.
— Эй! — окликнула ее Трейси. — Ты с нами или нет?
— Извините! — ответила Холли. — Мне только что пришла в голову грандиозная идея. Специальный юбилейный журнал — и я в нем главный редактор. Как вы на это смотрите?
— По-моему, ты сошла с ума, — ответила Белинда. — И так будет хлопот полон рот, а ты ищешь новых на свою голову.
— Зато я получу прекрасную возможность показать всем, на что я способна, — сказала Холли.
Холли мечтала стать журналисткой. После переезда в Виллоу-Дейл она регулярно писала заметки в школьный журнал под названием «Винформация», однако на пути ее честолюбивых планов стояло то обстоятельство, что редактором там была Стеффи Смит и уходить с этого поста она не собиралась.
— Все это означает, что я могу лишь начать издание собственного журнала, — говорила подругам Холли, когда они шли по улице к автобусной остановке. — Без Стеффи.
— Осторожно! — вдруг воскликнула Трейси.
Холли резко остановилась.
— В чем дело?
Трейси показала под ноги. На плитках тротуара кто-то нарисовал цветными мелками изображение Моны Лизы.
— Ты едва не растоптала своими ножищами ее знаменитую улыбку, — усмехнулась Трейси.
Три девочки уставились на картину. Сделана она была поразительно точно и совсем не походила на обычные рисунки, которые иногда встречались на городских тротуарах. Рядом с картиной стояла жестянка, в которой блестело несколько монет
[1]
. Однако самого художника нигде не было.
— Интересно, кто это нарисовал? — спросила Белинда.
Они огляделись по сторонам. К ним направлялся пожилой мужчина. Он нес пластиковый стаканчик, расплескивая кофе.
— Вам что, места мало? — крикнул он еще издалека. — Вы чуть не испортили мою картину!
— Ой! — тихонько воскликнула Холли. — Не может быть! Неужели это он?
Художник подошел к ним почти вплотную, но внезапно замер и печально покачал головой.
— Я так и знал, что рано или поздно встречу вас опять, — сказал он. — Вы пришли, чтобы снова упрятать меня за решетку?
Члены Детективного клуба замерли, не веря свои глазам. Девочки таращились на Джеймса Хопкирка. Он постарел и выглядел более взъерошенным, чем в их последнюю встречу. Но тогда он находился на скамье подсудимых и ждал решения суда, именем Ее Величества определившего ему срок заключения в тюрьме. И отправили его туда именно они!
ГЛАВА IV.
Взаперти
— Звонить в полицию нет необходимости, — сказал Хопкирк. — Я вижу по вашим лицам, что вы подумали именно об этом. — Он отхлебнул кофе.
Холли не стала этого отрицать. Встреча среди бела дня на улице с человеком, про которого ты думаешь, что он сидит в тюрьме, стала для нее неприятной неожиданностью. Тем более что он когда-то пытался столкнуть ее в Корриеву Бездну, самое жуткое место среди вересковых пустошей.
— Что вы тут делаете? — спросила она. — Почему вы здесь?
— Мне скостили срок за хорошее поведение, — ухмыльнулся Хопкирк. — Кроме того, я во всем тогда признался, помните? И дал показания на остальных своих подельников. За это я получил более короткий срок. Разумеется, моим бывшим дружкам это не понравилось. Поверьте, мне меньше всего хотелось бы сейчас с ними увидеться.
Сомневаться в этом не приходилось. Приятели Хопкирка были мрачными громилами, а на суде выкрикивали угрозы в адрес как Хопкирка, так и Детективного клуба. Но говорил ли сейчас старый художник правду? Это еще требовалось выяснить. Ведь лгал он им не в первый раз.
— Откуда мы можем знать, что вы не сбежали из тюрьмы? — недоверчиво спросила Белинда.
— Да ты подумай сама, — ответил Хопкирк. — Если бы это было так, с какой стати мне нужно было бы возвращаться в Виллоу-Дейл, где все меня знают? Да еще рисовать картины в центре города, привлекая к себе всеобщее внимание? Да меня тут же заберет полиция, не успею я изрисовать хоть один мелок. — Хопкирк увидел по лицам девочек, что его довод угодил в цель. — Теперь, с вашего позволения, я попрошу вас удалиться, — добавил он. — Вы мешаете прохожим любоваться на мои скромные труды. А без их монет я долго не протяну. Не так-то легко бывшему заключенному прожить в нашем суровом мире. Вот почему я дошел до такой «тротуарной живописи».
Он встал на колени и слегка подправил волосы Моны Лизы.
— Хотя, в общем-то неплохо, а? Для такого старого мошенника, как я.
Трейси двинулась прочь.
— Пойдемте, — сказала она. — Нечего нам тут болтать с уголовниками.
— Разве человек не имеет права на повторный шанс в своей жизни? — крикнул ей в спину Хопкирк.
Сердитым взмахом руки он резко перечеркнул лицо Моны Лизы, схватил свою коробку с мелками и заковылял к дороге.
— Мистер Хопкирк! — крикнула ему вслед Холли.
Однако Хопкирк был теперь свободным человеком; он мог не обращать внимания на всяких там козявок.
— Могу себе представить, каково было твое удивление, — сказала миссис Адамс.
Мать Холли терла сыр «Пармезан» — для спагетти по-болонски, которые приготовил ее муж.
— Точней сказать — шок, — заметил мистер Адамс.
— Вот именно, — подтвердила Холли.
— Меня он бы не напугал, — заявил Джейми.
Джейми был младшим братом Холли. В сущности, не таким уж и плохим. Чуть похуже, чем кровотечение из носа, но намного лучше, чем зубная боль.
