Но вот вы преодолели трудности двора, преодолели узенькую, совсем темную лестницу и очутились в одной из квартир тряпичной артели. Квартира эта является вам в виде узкой, низенькой и длинной, окон в семь, залы, где нары перемешаны с кроватями, а посередине – большой длинный стол, служащий трапезой. Грязь и удушье и в то же время проявление своего рода эстетизма: на потолке, Бог весть, как и для чего, подвешена поломанная люстра, а по стенам, в виде украшения, всякая всячина: половина чьей-то оборванной фотографической карточки, крышка от кондитерской коробки из-под конфет с золотою надписью „Rabon“, заржавая подкова, отбитая ручка гипсовой статуэтки, оборвыши картинок из „Иллюстрации“, объявление о воздушном полете Берга с изображением шара, запачканная в грязи гирляндочка искусственных цветов, золотая конфетная бумажка, донышко пуховой шляпы и множество подобной, ни к чему не пригодной дряни… все это прибито к стене или приклеено хлебным мякишем, все это имеет назначение украшать артельную квартиру и, стало быть, служит проявлением своеобразного эстетического чувства тряпичников, и все это было в разное время подобрано из кучи дрянного сора при сортировке.
Против Тряпичного флигеля тянется вдоль Полторацкого переулка главное гнездо Вяземской лавры, трущоба трущоб петербургских – это так называемый Стекольчатый флигель, или Новополторацкий флигель. Со стороны Полторацкого Стекольчатый, или Новополторацкий, флигель представляет здание длинное трехэтажное грязно-желтого казарменного вида. Окна нижнего, подвального этажа по большей части выбиты, кое-где загорожены чем ни попало, а преимущественно ничем, и стоят себе без стекол, без переплетов и даже случается, вовсе без рам. Они приходятся очень низко над землей, так что зимой, когда случится обильная оттепель, мутные потоки уличной грязи стекают с оледенелых бугров… подвала. Эти помещения похожи более на хлевы, чем на людское жилье, и некоторая часть из коих остается пустой, служа только потайным ночным приютом для беспаспортных бездомников, у которых нет ни гроша, чтобы добыть себе место в ночлежных квартирах. В самой середине этого флигеля помещается дрянная и тесная мелочная лавчонка, за съем которой, как слышно, хозяин платит сто десять рублей серебром в месяц. Из этого можно судить, на сколько здесь потребляется его нехитрых товаров и какую огромную выгоду должна приносит ему грошовая торговля в одном только Стекольчатом флигеле.
По фасаду на Полторацкий переулок этот дом представляет мало интересного: мрачная, запущенная и какая-то пустынно-казенная внешность, битые стекла, полые рамы, плесень да облупившаяся штукатурка – и только. В несравненно более живописном виде является эта трущоба, если посмотреть на ее задний фас с той стороны, где она тянется насупротив Тряпичного флигеля. Тут вы увидите двухъярусную галерею. Длинный ряд ее полукруглых арок уходит вдаль и тянется во всю длину этого флигеля, прерываясь только в центре маленьким выступом каменной пристройки, которая до того пробрюзгла, что цемент почти не держит кирпичей, отчего самая стена как-то выпятилась наружу, дала несколько трещин и грозит падением. В предупреждение последнего печального обстоятельства было придумано остроумное средство: подпереть ее снизу досками и бревенчатыми распорками. Подперли и ничего: покамест стоит себе, слава Богу. Эта двухэтажная галерея имеет весьма оригинальный вид. Внизу, между арочными устоями нагромождено всякого хламу: тут и бочки, и кучи досок, и полозья, и колеса, и ящики какие-то, и чего-чего только нету! Верхний же ярус представляет широкие круглые окна в пролетах арок, где пестрят разноцветные лохмотья, вывешенные на воздух. Эти-то окна со стеклами в частых и словно бы парниковых переплетах и послужили причиной того, что Новополторацкий флигель назван здесь Стекольчатым. Переплеты рам и стекла, играющие на отсвет всеми переливами радуги, конечно, наполовину поломаны и повыбиты, из них торчат и высовываются различные людские головы: женщины, дети – все возрасты и полы. По коридору видно, как бродит и снует взад и вперед множество разных людей – и пьяные, и лохмотники, и голодные, иные чуть ли не в полном костюме Адама. „Бродячие“ женщины затевают перебранки, гуляя по тому же коридору в самом бесцеремонно развращенном виде».
Флигель существовал и в начале XX века и назывался тогда «Стеклянный коридор». На его двух этажах помещалось пятьдесят квартир. Галереи со стороны дворовых фасадов домов были распространены в Петербурге и вели свою историю еще из XVIII века. Они кое-где еще сохранились – это дом № 27 по Невскому проспекту, а также дом Стенбок-Фермора на набережной Макарова на Васильевском острове.
По словам первого начальника петроградской сыскной полиции И. Д. Путилина, в середине XIX века в столице «еще не было сыскного отделения и делами розыска ведала наружная полиция в лице квартальных надзирателей и их помощников. Работа квартального надзирателя Спасской части включала Толкучий рынок и ближайшие к нему улицы, а также переулки, заселенные преимущественно подонками столицы. <…> Убийства, грабежи и кражи следовали одно за другим, требуя от полицейских напряженной работы», а в Вяземскую лавру даже с «обходом», то есть группе полицейских, отправляться было небезопасно. Несколько легче работать было летом, поскольку криминогенная часть населения «выезжала» в окрестности. Путилин наряжался то бродягой, то простым мужиком, то есть менял костюмы, для того чтобы смешаться с толпой для раскрытия преступлений.
Лавра была ликвидирована в 1913 году. Вот что писали по этому поводу в прессе: «Минувшей весной окончил свое печальное существование знаменитый „Стеклянный флигель“ в д. Вяземского, известный еще со времени „Петербургских трущоб“ Крестовского. Флигель этот длиною около 50 саж. вмещал около 1500 человек одних зарегистрированных жильцов и состоял из двух жилых этажей на нежилых подвалах; к нему примыкала галерея, когда-то стеклянная, но от стекол ея не осталось и воспоминаний. Свод над галереей первого этажа имел сплошную продольную трещину; поддерживающие галерею столбы – полуразрушены, с вывалившимся цоколем и кирпичом у оснований. Галерея второго этажа имела деревянное перекрытие и на нее выходили двери квартир, переполненных жильцами – угловыми и „на нарах“, причем переходы из квартир на галерею были окружены лишь перегородками с деревянными перекрытиями и с деревянными же чуланами, заключавшими в себе всякий скарб. Высота внутренних помещений была от 3 до 3 3/4 аршин. Печи почти всюду отсутствовали, лишь кое-где существовали остатки плит. Отоплялись помещения чугунками с железными от них рукавами, протянутыми через все помещение под самым потолком – неоштукатуренным и лежали непосредственно на дощатых, также неоштукатуренных перегородках!
В подобных квартирах комнаты сплошь и рядом отдавались проституткам низшего разбора, среди коих встречались и малолетки – девочки 13, 14 лет. На весь флигель было только две лестницы еле державшихся; в пристройках, имевших также выходы на галерею, помещались общие отхожие места, где под рундуками были отверстия, в которые смело мог при падении провалиться человек. Экскременты в пролетах выгребных ям доходили до уровня второго этажа; в одной из построек, рядом с отхожим местом, находилась рыбокоптильня.
Под жилыми помещениями, в подвалах, были склады тряпья и бумаги, собираемых тряпичниками по дворам.
