Стало очевидным, что дальнейшее продвижение 157-й дивизии в создавшейся ситуации теряет смысл и что нужно усилить хотя бы центральный участок за счет продвинувшегося левого фланга.
Румынские орудия, захваченные под Одессой, были публично провезены по улицам города.
Более успешными были действия 3-го морского полка. Его 3-й батальон повел наступление на Старую Дофиновку. Румыны к этому времени успели получить приказ защищать обе Дофиновки до последней возможности. 1-й батальон наступал из Григорьевки на Чебанку и Новую Дофиновку, чтобы соединиться с частями 421-й дивизии.
В одной из лощин невдалеке от Григорьевки разведчики десантного полка обнаружили огневую позицию тяжелой артиллерийской батареи — как потом выяснилось, той, которая в последнее время больше всего осложняла работу Одесского порта. Разведчики сами и захватили батарею, сумев незаметно к ней подползти, после чего исход боя решили гранаты и штыки. Часть орудийной прислуги они перебили, часть — разбежалась. Четыре 150-миллиметровых орудия были захвачены исправными, с большим количеством снарядов.
Потом эти пушки провезли по улицам Одессы, и на длинном стволе одной из них одесситы читали выведенную мелом надпись, которая попала на снимки фотокорреспондентов, а через них — в историю войны: «Она стреляла по Одессе. Больше стрелять не будет!» В политдонесении военкома полка батальонного комиссара Слесарева было специально отмечено, что надпись предложил сделать участник захвата батареи краснофлотец Петренко.
Десантники 3-го морского полка под Григорьевкой.
Бежал противник не везде. В Чебанка, где размещался какой-то вражеский штаб, и в районе колхоза имени Котовского моряки встретили сильное сопротивление. Большую помощь им оказали минометчики батареи младшего лейтенанта Зайца и артиллеристы «Бойкого», «Безупречного» и «Беспощадного», которые вели огонь по данным корректировочных постов.
По мере продвижения десанта сопротивление противника возрастало, особенно в направлении Чебанки, где наступал батальон старшего лейтенанта Михайлова. Враг развернул против морских пехотинцев до двух полков пехоты, подтягивал артиллерию, минометы, однако задержать десантников не смог. Их эффективно поддерживали огнем эсминцы, корректировщики находились в боевых порядках полка. Поддержку с воздуха оказывали одесские «ишачки» 61-го ИАП, действовавшие как штурмовики.
На исходе дня десант овладел районом Чебанки, Старой и Новой Дофиновок, выполнив тем самым свою задачу. Высадившемуся у Григорьевки полку оставалось соединиться с частями OOP, что и произошло несколькими часами позже.
В 15 часов, закончив перегруппировку и подтянув огневые средства, 157-я дивизия возобновила наступление. Быстрее всех опять стал продвигаться имеющий танки 716-й полк, но теперь после успешного движения вдоль берега Куяльницкого лимана он стал поворачивать в сторону центрального участка наступления. Под угрозой окружения румыны вынуждены были начать оставлять занимаемые позиции сначала в центре, а потом и на правом фланге.
421-я дивизия смогла наконец занять высоту 58.0 и агрокомбинат. Дальше противник уже откатывался, не оказывая значительного сопротивления. Окружить румын, правда, так и не удалось, но за день боев Приморская армия вышла на рубежи между Большим Аджалыкским и Куяльницким лиманами, то есть восстановила все отданное в восточном секторе в течение месяца боев.
Левое крыло румынских войск, осаждавших Одессу, основу которого составляли 13-я и 15-я пехотные дивизии, начало отход.
К 17 часам 157-я дивизия вышла на рубеж хутора Шевченко и расположенных к востоку от него высот. 421-я дивизия овладела районами совхоза имени Ворошилова, Вапнярки и Александровки.
К исходу дня 421-я дивизия достигла Большого Аджалыкского лимана. Успешно выполняла свою задачу и 157-я дивизия, овладевшая поселком Шевченко. У дороги на Свердлово фланги обеих дивизий соединились.
Пока противник не перебросил на это направление свежие части, существовала возможность дальнейшего продвижения. Но это означало еще более расширить фронт Восточного сектора, удерживать который в дальнейшем предстояло только одной ослабленной 421-й дивизии, так как 157-ю дивизию планировалось в срочном порядке перебросить для затыкания дыр на других участках.
Завершение операции
(17 часов 22 сентября — 0 часов 23 сентября)
С наступлением темноты 157-й дивизии было приказано прекратить преследование неприятельских частей. К этому времени между 633-м полком и его правым соседом опять образовался большой разрыв, который следовало ликвидировать как можно быстрее.
В 23 часа войскам передали боевое распоряжение, где указывалась новая линия обороны. Она начиналась по ту сторону Большого Аджалыкского лимана за Новой Дофиновкой (удерживать Старую Дофиновку и Чебанку, которые с таким трудом захватил десант, задача не ставилась) и пролегала затем севернее освобожденных Александровки и Гильдендорфа, сохраняя между лиманами дугообразную форму прежнего переднего края. Территория одесского плацдарма увеличивалась примерно на 120 квадратных километров.
Ночью моряки 1330-го СП встретились со своими товарищами из 3-го морского полка.
3-й морской полк был включен в состав 421-й дивизии. Впрочем, ее это нисколько не усилило, так как 54-й Разинский стрелковый полк был тут же передан в 25-ю Чапаевскую стрелковую дивизию, из которой он и был в свое время взят.
Той же ночью началась замена на достигнутых при контрударе рубежах полков 157-й дивизии. Они отводились пока в Нерубайское и Усатово, с тем чтобы затем занять участки в Западном и Южном секторах.
В течение дня 22 сентября в Одессу поступили довольно значительные подкрепления.
Транспортом «Чапаев» еще рано утром был доставлен 48-й отдельный минометный дивизион, состоявший из 8 реактивных установок залпового огня — «катюш». Однако из-за ограниченного количества снарядов решено было его в бой не вводить, и участия в операции он не принял.
Впервые дивизион вступил в бой 2 октября и из-за недостатка реактивных снарядов использовался в основном только для морального воздействия.
Румынские пленные, захваченные десантниками.
В день он производил не более 5 залпов, после чего перебрасывался на следующий угрожаемый участок, где на следующий день опять делал не больше пяти залпов. Но и такое ограниченное применение «катюш» продолжалось недолго.
