Лишь в 14 часов из штаба дивизии пришел по радио ответ на посланное донесение. Вещезерский приказывал немедленно организовать выход из боя и оставить высоту. Взвесив все «за» и «против» и подстраховавшись мнением Лазарева, Худалов пришел к выводу, что выходить из боя среди бела дня, когда противник полуокружил два батальона полка и местами вклинился в глубину обороны, будет слишком рискованно.
Командиру 1-го батальона Шарову, на позиции которого наступало около батальона егерей, удавалось пока сохранять контроль за ходом боя, приобретавшего все более ожесточенный характер. На стыке двух рот батальона прикрывавшими его пулеметчиками намеренно был пропущен из мелких лощин взвод егерей, после чего переброшенные к стыку взводы из обеих рот, пользуясь созданным численным превосходством, нанесли по ним удар, переходя в ближний бой. Егеря оказались не в состоянии отбить внезапный натиск с двух сторон на неудобной для этого местности и вынуждены были рассеяться, пытаясь уходить поодиночке. Но на выходе из лощины они попали под перекрестный огонь двух пулеметов, не дававший им отойти к лощинам, и почти все были уничтожены.
Положение же 3-го батальона, атакуемого, как выяснилось, после того как туман рассеялся, двумя батальонами противника, постепенно ухудшалось. Роты батальона были оттеснены немцами друг от друга и оборонялись поодиночке.
Рота, находившаяся на правом фланге батальона, оказалась в наиболее тяжелом положении. Направление главного удара немцев здесь было определено неверно, и комбат Чернецкий сосредоточил все возможные силы на левом фланге батальона, куда направился и сам. На правом фланге обороной руководил его заместитель старший лейтенант Баласанян. Егеря постепенно все больше сокращали расстояние до позиций батальона. Их отбросили контратакой взводов лейтенантов Балуткина и Богданова. Силы роты постепенно таяли. Из минометного взвода, находившегося в расположении роты, уцелело всего два человека. Несмотря на потери, рота не только удерживала оборону, но и наносила егерям значительный урон. Трем бойцам роты удалось отсечь и уничтожить группу егерей из 9 человек.
2 артбатареи полка не могли оказать обороняющимся батальонам достаточной поддержки, так как почти не имели боеприпасов.
В конце концов егерям удалось рассечь боевые порядки роты и прорваться к командному пункту. Сохранилась запись последнего доклада, сделанного по рации Баласаняном командиру полка:
«X: — В чем там дело?
Б: — Противник атакует район КП, со мной пять бойцов, включая радиста. Мы дважды отбили егерей. Они несут потери. Снова накапливаются, в 50 метрах…»
На вопрос Худалова, сможет ли он отразить атаку, Баласанян ответил: «Я с этой высоты уже никуда не уйду», — и связь оборвалась.
Примерно в это же время Чернецкий доложил командиру полка, что все атаки на левом фланге удалось отбить, но противник подтягивает свежие силы. На участке 2-го батальона все было спокойно, но, так как батальон прикрывал колонный путь на Ура-Губу, у него не взяли ни одного солдата. Остальные же батальоны необходимо было отводить, чтобы избежать их полного разгрома, но сделать это днем было невозможно. Батальоны были настолько ослаблены, что держались уже только за счет системы огня, ведущегося с оборудованных позиций.
С наступлением сумерек Худалов вызвал к рации комбата-3 Чернецкого и открытым текстом продиктовал ему приказ об отводе батальона в резерв, указав район сосредоточения. Потребовав обязательно обеспечить вынос раненых, командир полка приказал объявить всему личному составу батальона, что выход из боя будет прикрываться огнем и контратаками 1-го батальона, который останется на прежних позициях. Выбор путей и способов отхода был оставлен на усмотрение самого комбата.
В это время самого Худалова вызвал к рации его сосед слева — командир 325-го СП 14-й дивизии, ставший к этому времени подполковником, Шакито и сообщил, что до двух батальонов егерей, обойдя фланг его полка, движутся в направлении тылов 58-го СП.
Силы егерей в ночных условиях, скорей всего, опять были определены с завышением, но уже сам факт намерения немцев провести ночную атаку являлся из ряда вон выходящим — обычно егеря сами ночных атак никогда не предпринимали. Худалов лично отправился в 1-й батальон, чтобы организовать эффективное прикрытие отхода 3-го батальона в таких сложных условиях и тем самым постараться избежать возможного разгрома полка. В результате батальон заставил егерей ввязаться в затяжной бой. Когда перед рассветом части батальона начали организованный отход, егеря не стали устраивать преследование.
Больше наступательных действий со стороны немцев не последовало. Незначительные бои продолжались на всех участках Лицского плацдарма до 19 сентября, пока немцы не отошли за реку и не перешли к жесткой обороне.
Завершение операции
(19–22 сентября)
19 сентября 1941 года Совинформбюро сообщило: «В упорных боях на мурманском направлении наши части нанесли большие потери трем батальонам СС и двум немецким горноегерским полкам. 136 и 137-й немецкие горноегерские полки потеряли около 1000 солдат и офицеров убитыми и свыше двух тысяч ранеными», что в общем не было преувеличением.
После сентябрьского наступления 136-й, 137-й и 138-й полки имели в ротах по 50–70 человек.
Обе немецкие дивизии, с конца июня находившиеся на переднем крае, фактически не получали пополнений. С подкреплениями, правда, дело обстояло чуть получше. Перед последним наступлением горноегерский корпус получил для усиления 9-й пехотный полк СС и 388-й пехотный полк.
Но из-за отсутствия горной подготовки они заметной роли в развитии операции сыграть не смогли, так как вся тактика корпуса основывалась на типично горноегерских приемах ведения боя, требовавших длительной специальной тренировки и соответствующего вооружения и снаряжения. Неподготовленные пехотные части не смогли принимать эффективное участие в излюбленных егерями глубоких обходах и ударах на труднопроходимой местности. Они не имели и необходимого количества вьючного транспорта, а также приспособленной для действия в горах артиллерии. Более логичным в такой ситуации было бы применение в пешем порядке парашютно-десантных полков, имеющих и необходимое вооружение и необходимую подготовку. Но у немецкого командования имелась иная точка зрения по этому вопросу…
Отсутствие должного снаряжения привело к тому, что 388-й пехотный полк потерял всех ломовых лошадей, не привыкших ни к горным, ни к полярным условиям. Впрочем, подобная участь позднее постигла и всех греческих горных мулов, привезенных с собой 6-й горноегерской дивизией, воевавшей перед этим в теплом климате Средиземноморья.
В результате 388-й пехотный полк вяло действовал на вспомогательном направлении, а 9-й пехотный полк СС привлекался только для участия в решающих атаках на наиболее важные высоты, после чего немедленно покидал передовую.
В результате 10-дневных сентябрьских боев горноегерские дивизии окончательно потеряли способность к наступательным действиям. 19 сентября немцы вынуждены были оттянуться с восточного берега Западной Лицы на западный для организации прочной обороны.
