И даже после ликвидации непосредственной опасности на плане имелась карандашная пометка: «Передать в оперотдел штарма Приморской в личный сейф начштарма» 11.10.41.
[209].
Однако план экстренной эвакуации так и остался невостребованным. Несмотря на то, что судьба осажденного города еще два дня висела на волоске, необходимости покинуть город из-за давления противника так и не возникло. Вовремя доставленные подкрепления и мужество бойцов, сумевших продержаться до их ввода в бой, переломили ход сражения в тот момент, когда казалось, что шансов на это уже нет.
Но непригодившийся план, при всем его несовершенстве, все же не был составлен зря. Он подстраховал Приморскую армию от полного уничтожения в случае неблагоприятного исхода боев за город. Командующий Одесским оборонительным районом своевременно подготовился к ситуации, с возможностью возникновения которой не желало считаться ни командование Черноморского флота
[210] ни сама Ставка Верховного Главнокомандования.
На волоске
Последние удары
(31 августа — 1 сентября)
На рассвете 31 августа в Одессу в сопровождении эсминца «Сообразительный», тральщика и трех малых охотников пришел транспорт «Днепр», доставивший еще 3000 человек пополнения. В это время враг продолжал теснить советские части в Восточном секторе. Румыны продолжали наступать силами 13-й и 15-й дивизий
[211].
Противник ворвался в Фонтанку и продолжал теснить погранполк, отошедший за несколько суток с начала румынского наступления почти на 14 км, к мысу Е, одной из самых стратегически важных точек, способных заметно повлиять на ход всей дальнейшей обороны города
[212].
Захват этого мыса, с которого просматривались причалы Одесского порта, позволил бы эффективно корректировать огонь вражеской артиллерии непосредственно по разгружающимся кораблям, организовать артиллерийскую блокаду и разрушение порта, что привело бы к сокращению снабжения армии. Захват же самого порта означал бы отсечение от него войск армии и частей базы, что привело бы к неминуемой катастрофе.
В Межлиманье, где румыны накануне захватили Прицеповку, батальоны запасного и 54-го полков были вынуждены отойти в Протопоповку. Во второй половине дня батальоны были выбиты и из Протопоповки, и из Поваров и оказались прижаты к высоте 52,5, рядом с Жеваховой горой, в трех километрах от Пересыпи. При потере этой точки с нее также становилась возможной корректировка огня по порту. Просматривался порт и с крыш занятой румынами Фонтанки.
Уже во второй половине дня, подтянув тяжелые батареи, противник пристрелял вход в порт, чтобы иметь возможность поражать проходящие через него суда, даже если они будут прикрыты дымзавесой. Вскоре начался прицельный обстрел и стоящих в гавани кораблей. Командование базой в спешном порядке стало укрывать их за высокими сооружениями — складами и холодильником, — там они пока не просматривались противником и поэтому поразить их даже при ведении огня с разных направлений было труднее.
Выбранная румынами тактика принесла успех уже на следующий день, когда эсминец «Шаумян», входя в гавань для ремонта, получил прямое попадание снаряда в мостик.
О сложившейся ситуации было доложено Военному совету ЧФ, который в свою очередь поставил в известность наркома ВМФ. В ответ замнаркома ВМФ адмирал Галлер и Военный совет ЧФ прислали радиограммы с рекомендациями создавать резервные причалы в районе Аркадии. Строительство таких причалов, в соответствии с полученными указаниями, было развернуто немедленно.
На оба участка прорыва тут же было направлено подкрепление, но на всякий случай командующий Приморской армией приказал перевести штаб Восточного сектора из Лузановки на завод им. Красина, расположенный на восточной окраине Одессы. Завод был расположен как раз напротив Межлиманья, и руководить оттуда боевыми действиями, приблизившимися к городу, было удобно. Таким образом Восточный сектор установил своеобразный печальный «рекорд»: его штаб, единственный из штабов секторов, отступил непосредственно на окраины города.
Погранполк откатился на высоту 47,4, расположенную в полутора километрах от мыса Е. Захват этого мыса, с которого просматривались причалы Одесского порта, позволил бы эффективно корректировать огонь вражеской артиллерии непосредственно по разгружающимся кораблям.
Помимо этого, румыны могли просто уничтожить полк на позициях — правый его фланг упирался в море, а в тылу находился берег залива: возможностей для отхода больше не было.
В качестве немедленных мер по стабилизации обстановки было решено усилить артиллерийскую поддержку погранполка и батальонов, находящихся в Межлиманье. На оба участка добавили по одному кораблю и береговой батарее. Для поддержки 26-го погранполка, находившегося в наиболее угрожаемом положении, был выделен крейсер «Червона Украина», также его дополнительно поддержали огнем один из дивизионов артиллерии Приморской армии и часть береговой артиллерии.
Два крейсера, пять эсминцев и две канонерские лодки, сосредоточившись в Одесском заливе в районе Пересыпи, повели непрерывный огонь по противнику. Под прикрытием непрекращающегося огня девяти кораблей, задачей которого было не дать противнику сосредоточиться для перехода в наступление, измотанные части поспешно закреплялись на высотах, к которым им пришлось отступить.
Командующий армией генерал Софронов сообщил комбригу Монахову, что утром, с приходом маршевых батальонов, выделит сектору тысячу штыков. Чтобы части смогли продержаться до их подхода, командующий ООР отдал распоряжение кораблям и береговой артиллерии вести огонь в течение всей ночи. Огонь велся по заявкам командиров полков, которые всю ночь провели на позициях, маневрируя огнем приданной артиллерии по угрожаемым участкам. В целях максимального повышения эффективности огня корректировочные посты, уже имевшие определенный опыт ночных действий, всю ночь корректировали огонь по указываемым им целям. Как сказал начальнику штаба Приморской армии полковнику Крылову начальник штаба ОВМБ Иванов, «корпосты в Восточном секторе предупреждены, что от них может зависеть судьба Одессы».
Из всех ночей осажденной Одессы эта, пожалуй, была наиболее тревожной. До самого рассвета со стороны рейда доносился грохот канонады 8 боевых кораблей (эсминец «Фрунзе» с наступлением темноты ушел с конвоем), а через город в восточном направлении летели снаряды береговой артиллерии.
Конвой в составе трех транспортов — «Березины», «Чапаева» и «Армении», доставивший, помимо боеприпасов и вооружения, ожидаемое очередное пополнение в количестве 2 тыс. человек, задержался в пути и в результате был обстрелян целых три раза — в море, при входе в порт и непосредственно у причалов. При поддержке огня «Червоной Украины» и «Сообразительного», пытавшихся подавлять вражеские батареи, транспорты удалось разгрузить, избежав потерь.
