Таков город, жизнь в нем по-прежнему переменчива, а равновесие шатко. Превратить Рим в красивую столицу было делом не из простых. И тем не менее папы, которые были в большинстве случаев чужеземцами, стремятся к этому, прикладывая огромные усилия. В этом чувствуется продуманное решение, политическое стремление добиться признания, побороть преступность, сопротивление знати, уничтожить их любыми способами.
Первый значительный проект был задуман Николаем V (1447–1455). Его биограф, флорентиец Джаноццо Манетти, писал следующее о планах папы: он намеревался перестроить городские стены, обустроить подходы к городу, выровнять и расширить улицы; считал, что в центре города следует устроить большие площади, которые были бы открыты для всех граждан, что было бы признаком продуманного градостроительства; подвести к ним широкие улицы и построить портики с колоннами (это, вероятно, подражание Константинополю, что является свидетельством влияния греческой культуры на все области жизни Рима). Николай V планировал также полную реконструкцию Ватиканского дворца и намеревался превратить Borgo собора святого Петра в огромный административный комплекс для курии, ее трибуналов и служб.
Это был грандиозный замысел, который можно смело считать главной заботой гуманистов, архитекторов и градостроителей того времени.
Однако прекрасная программа не была претворена в жизнь, предпринимались лишь робкие попытки к ее осуществлению. Так что, несмотря на то, что в курии и в окружении папы были такие люди, как Леон Баттиста Альберти (в 1432–1434 служащий в конторах Ватикана, автор знаменитого трактата «Об архитектуре»
) и Филарете, ничто в Риме не могло сравниться с проектами идеальных городов великих авторов той эпохи.
К таким проектам относится работа Филарете «Sforziada», выполненная для герцога миланского, проекты Леонардо да Винчи и Браманте для Лодовико Моро, работы Джулиано да Сангалло, творившего для Медичи, а также «приложение», задуманное и реализованное в основном Бьяджо Россетти для Эрколе д’Эсте и его города Феррара. Проект представляет собой перепланировку, в результате которой замок и его пристройки объединяются со старинным городом.
Из-за отсутствия порядка и в большей степени из-за нехватки средств в Риме после раскола ничего подобного нельзя было увидеть, обновления в этом городе сводились лишь к необходимым изменениям деталей.
Некоторые начинания терпеливо претворялись в жизнь, несмотря на различного рода препятствия, а иногда и на открытое сопротивление. В частности, это касается попыток сохранить свободу передвижения на основных улицах, запретить незаконные захваты территорий и избавить улицы от контроля могущественных семей. Такая политика уже заявила о себе в предыдущие века и даже реализовывалась, часто не без успеха, в городах Северной и Центральной Италии. В Авиньоне во время пребывания там пап к подобным мерам также прибегали, и занимались этим «уличные распорядители». В Риме такую должность ввели после избрания Мартина V. Одним из первых дел его правительства, вскоре после возвращения в город, было создание магистратуры «дорожных смотрителей», учрежденной папской грамотой в 1425 году. В обязанности магистратуры, руководившей работой уличной полиции, входила охрана общественных мест. После мрачных времен беспорядков Magistri viarum
[4] вновь начали ту же самую работу, что вели Magistri aedificiorum urbis
[5] в 1200-х годах. Старинная традиция, свидетельствующая о реальной заботе о благоустройстве города, одновременно предполагает наличие власти, способной заставить уважать существующие правила. Эти люди должны «взять под контроль все места, земли, владения и имущество, виноградники и сады, триумфальные арки и ворота, здания и городские стены, все то, что принадлежит городу, но находится еще во владении частных лиц». Они, в частности, запрещают возводить любые сооружения на подступах к собору святого Петра.
Другие начинания, быть может, более заметные, отвечали тем же замыслам: контроль над общественными местами и территориями, захваченными аристократами. Николай V объявляет о полном освобождении от пошлин всех тех, кто начнет строительство на западе города, на Эсквилине, напротив Ватикана, между церквями Санта-Мария Маджоре, Санта-Прасседе и возле арки Галена. Сам Николай V охотно поселился в папском дворце рядом с базиликой Санта-Мария.
Спустя некоторое время Сикст IV вновь возвращается к политике основания и заселения новых кварталов. В 1473 году он приказывает восстановить римский мост, ponte Aurelus, и расширить улицу, идущую до площади Навона. Это положило конец некоторой изолированности Трастевере и тесно связало этот район с городом. В северной части Марсова поля, поблизости от мавзолея Августа, папа приказывает построить два «города» для иностранцев. Далматинцы и иллирийцы, schiavoni, бежавшие со своих земель из-за нашествия турок, получили земли вдоль реки. Их участки, образующие в целом три параллельно расположенные, геометрически четкие группы домов (isolati), обрамляли церковь Сан-Джироламо дельи Скьявони. Второй «городок», близ церкви Сант-Амброджо э Сан-Карло предназначался для все более многочисленных ломбардцев, переселяющихся туда из окрестностей Ватиканского дворца.
Расширение жилищного строительства, разделение земель на участки и их заселение вновь прибывшими людьми, не охваченными традиционными и феодальными связями, — именно в этом состояла политика, целью которой было создание новых полюсов в городе, надзор и противодействие старому городу с засильем кланов и аристократов и в конечном счете их ослабление.
Мы можем легко представить, насколько непростой задачей было сломить в городе крепкие социальные и политические устои. Папа и его советники призывали римлян к соблюдению общих интересов, говорили о необходимости сохранения свободного движения для гужевого транспорта, защите от эпидемий и борьбе с вредными для здоровья явлениями и даже пытались говорить, правда, еще не очень уверенно, об эстетике и о красивом внешнем виде города. Все знали, что наличие углублений и ниш в зданиях, кривых и узких улочек, отходивших от основных магистралей, благоприятствовало преступным делам бандитов и бунтовщиков, а также помогало семьям и кланам обороняться. Когда в январе 1465 года король Ферран Сицилийский, прибывший с визитом к Павлу II, посетил город, то сразу же предостерег папу, что тот не сможет быть настоящим хозяином города, в котором такие узкие улицы, всюду крытые галереи и ограждения, а также множество укрепленных сооружений. Женщины, удобно расположившись на террасах своих домов и дворцов, могли бы обратить в бегство вооруженных мужчин, если бы те попытались взять штурмом их жилище. Именно поэтому Ферран посоветовал сломать неудобные с этой точки зрения сооружения и расширить улицы.
Прекрасный совет, конечно… Но как трудно его реализовать! Первые по-настоящему серьезные работы по ликвидации всех этих оборонительных сооружений были предприняты лишь в 1480 году.
По правде говоря, папы сами были заинтересованы в усилении собственных крепостей. Им нужно было укрепить старые городские стены, чтобы следить за окрестностями, защитить подходные пути, в особенности те, что идут с севера, а также хорошо охранять мосты через реку. При Каллисте III (1455–1458), который в большей степени думал о крестовых походах, вооружении флота и наборе войска, чем об укреплении своих дворцов и церквей, регулярно выделялись значительные суммы денег на строительство фортификационных сооружений. На одной из медалей, отчеканенной во время его правления, был изображен Вечный город, окруженный гигантскими бастионами. Говорили, что Каллист III использовал придворных художников лишь для росписи своих штандартов. Он превратил мост Номентано (или Саларио), который вверху по течению Тибра открывал дорогу на Рим войскам с севера, в грозную крепость с зубчатыми башнями и небольшими замками. Украшена была крепость лишь надписями, восхваляющими славу и доблесть войск. Чуть ближе к городу, на мосту Молле (или Мильвио), простые деревянные перекрытия, шаткие и ненадежные, были заменены сводами из камня, а на входе была построена башня. На башнях и воротах крепости Каллист III приказал высечь собственный герб.
