Но Сикст IV делает роскошный подарок (белоснежный конь, наряженный в расшитую шелком и золотом попону) гонцу, который 2 июня 1481 года приносит из Венеции весть о смерти Мехмеда. Он сам служит мессу в церкви Санта-Мария дель Пополо, после чего верхом на коне неспешно объезжает весь город и его окрестности под радостные возгласы толпы и повелевает устроить великолепные празднества в течение трех дней, приказав звонить в колокола и зажечь свечи в церквах.
Сложности и споры, связанные с наследованием султану, вселяют в римский двор некоторую надежду, во всяком случае, дают повод лишний раз продемонстрировать весь свой блеск. Отранто освобождено от турок, многие из их солдат дезертируют. Поговаривают об анархии и даже о схватке между претендентами. В конечном счете побеждает старший сын Баязид, однако младший, султан Джема, сын от сербской принцессы-христианки, продолжает рваться к трону и плести интриги. Сначала он скрывается на острове Родос у госпитальеров, рыцарей святого Иоанна, и, фактически оказавшись их узником, становится предметом грязных торгов. Его продали тому, кто назначил большую цену. А заполучить его хотели буквально все: брат — чтобы убить, Карл VIII и Венеция — чтобы использовать его как разменную монету в своих переговорах. Но получил его папа. Султан Джема прибыл сначала в Тулон, затем в Чевитавеккью, потом в Остию и, наконец, в Рим, куда 13 марта 1489 года торжественно въехал в сопровождении сына папы Франческетто, приора госпитальеров провинции Овернь, римского сенатора, папских шталмейстеров и клириков. Его ожидала огромная толпа. Хотя лично он не произвел слишком большого впечатления («он имел суровый и неприступный вид… и косил глазом, который всегда был полузакрыт»), сам кортеж и одежды его свиты сильно удивили римлян. Народ радовался тому, что у них будет содержаться еще один турецкий пленник.
Сначала его помещают в Ватикан, затем в замок Святого Ангела. Однако в 1495 году его все же приходится выдать королю Франции. Вскоре он умирает.
Шесть лет римский народ мог только догадываться о судьбе турецкого принца, спрятанного где-то в стенах их города… Одно лишь присутствие этого несчастного принца, оказавшегося всего лишь ставкой в чужой игре и уставшего от бесчисленных авантюр, которому слишком часто напоминали о его шатком положении преследуемого изгнанника, вновь превращало Рим в центр активной дипломатической деятельности.
Бесспорно, город и двор с успехом выбираются из унылой трясины серой обыденности, в которую в свое время их поверг раскол и авиньонское пленение. Теперь они возвышаются над всеми существующими тогда столицами.
Мир близких
Как, впрочем, и повсюду в то время, римский двор едва ли способен дать себе определение. Слово, часто употребляемое для обозначения разных реалий, в конечном счете лишь совершенно скрывает их смысл. В строгом смысле слова курия означает трибунал, суд, самое большее — небольшое правительство. В более широком и общем смысле — это лишенная четких границ, но успешно функционирующая социальная группа, диктующая всем свои законы, возможно, не слишком хорошо организованная, но, по крайней мере, очень активная, мощная и располагающая широкими возможностями: здесь плетутся интриги и принимаются решения; здесь можно встретить и обвести вокруг пальца влиятельных людей. Это — одновременно и окружение папы, его советники, исполнители его приказаний, и очаг политической мысли, очаг духовный, и в особенности — культурный очаг.
Социальные условия, определенные довольно размытой иерархией, а также многочисленные обязанности и постоянная практика совмещения должностей отбивают всякую охоту провести строгую классификацию. Двор представляет собой не пирамиду, а некую общность, общество, основанное на преданности и зависимости. В основном он напрямую зависит от папы и в случае его смерти претерпевает глубокие изменения.
В низшем, но не по степени влияния, ряду располагаются все те, кто формирует так называемый дом папы, или его резиденцию — учреждение, существующее при всех королях и князьях Европы, а также при некоторых знатных особах. В принципе это учреждение распоряжается всем личным имуществом хозяина, его казной, бюджетом и финансами, ведет его счета и следит за поддержанием в надлежащем состоянии принадлежащих ему зданий и всего гардероба, то есть одежды и оружия. В реальности смешение частного и общественного, часто необдуманное — допускаемое ради удобства, а порой продиктованное необходимостью или жаждой наживы, — способствует непомерному разрастанию штата резиденции. В Риме папа окружает себя постоянно растущим числом преданных людей, раздавая им различные должности, польза от которых не всегда очевидна. Его страсть к роскоши, его показные расходы еще больше увеличивают число финансовых операций дома.
Некоторые службы резиденции, касавшиеся только понтифика и узкого круга его родных и близких, сохраняли исключительно домашний характер. Это палата по закупкам тканей, одежды, драгоценностей, ковров и гобеленов, мебели, а нередко и предметов искусства. Это капелла, существующая для религиозных служб, процессий, занимающаяся изготовлением хоругвей и различных украшений, ведающая заказами предметов культа, ковчежцев и заалтарных образов. Это также корпус медиков-хирургов.
Александр VI наблюдался целым десятком врачей — людьми знаменитыми, которых он впоследствии сумел щедро отблагодарить. Любимцем среди них долгое время был епископ Венозы Бернардо Бонджованни, которого папа сначала на какое-то время приставил к своему сыну Чезаре, а затем к своей дочери Лукреции, когда она отправилась в Феррару после замужества. Другой практикующий врач, к которому очень рано пришла слава, испанец Андреа Вивес, стал клириком папской канцелярии. Два других испанца, Педро Пинто и Гаспар Торелла, прославились как авторы ученых трактатов о чуме. При дворе также служили два французских медика, Бернар де Понтуаз и его сын Жан, который, пользуясь расположением папы, скопил крупное состояние.
Что касается Юлия II, то он держал при себе по меньшей мере семерых врачей, среди которых были испанский раввин Самуэль Сарфати, французский монах-цистерцианец Жан Бодье и неаполитанец Джироламо Нифо. Двое из них, Торелла и Маттео Курти, являются авторами очень интересных работ, правда, не об эпидемиях и болезнях, а об искусстве рационального питания.
Другие, более мелкие и более специализированные службы, следят исключительно за содержанием дворца, снабжением, пополнением запасов, размещением всей придворной свиты и ее имущества. К этим службам относятся хлебохранилище, винное хранилище и кузница, в ведении которой находится конюшня, покупка лошадей и мулов, перевозки, почта.
Если в Авиньоне папы зависели от курьеров флорентийских компаний, то в Риме они стали одними из первых, кто организовал регулярную службу гонцов. Вместо набираемых наскоро и от случая к случаю верховых, с которыми рассчитывались сразу по выполнении поручения, появились надежные, проверенные люди, имеющие постоянное жалованье.
Эти службы резиденции, конечно не столь многочисленные и не столь хорошо организованные по сравнению, например, с теми, что были в резиденциях французских принцев, имеют достаточно ограниченные и скромные функции. Но они ведают материальным обеспечением двора, его повседневной жизни, именно они отвечают за нее, и именно благодаря им, их бухгалтерии мы узнаем о такой немаловажной стороне придворной жизни, как закупки и поставки продовольствия, пополнение запасов вин, потребление продуктов питания и даже распорядок трапезы и титулы гостей.
