Зато благодаря той же политике полиция, контрразведка и ФБР — Федеральное бюро расследований, совмещающее в себе несколько функций, — достаточно эффективно и внимательно приглядывали за иностранцами, причем особый их интерес вызывали «гости» из нацистской Германии, являвшейся очагом потенциальной опасности на Европейском континенте, а также — из загадочного и непредсказуемого Советского Союза.
Достаточно строгий контрразведывательный режим на американской территории — ну и иные причины, не будем утомлять читателя их перечислением, — подвели руководство НКВД к выводу, что наиболее эффективно будет осуществлять разведывательную работу как с «легальных», так и с нелегальных позиций. В 1934 году, на смену исчезнувшему нелегальному резиденту Маркину, в США прибыл уже знакомый нам Борис Яковлевич Базаров. Никто ему тут, разумеется, дел не передавал — пришлось самому, используя имевшиеся пароли и явки, восстанавливать связь с агентурой. При этом в целях повышения уровня конспирации имевшийся агентурный аппарат, по согласованию с Москвой, был разделен на две части. Одной из них руководил Исхак Ахмеров, о котором мы расскажем несколько ниже, а вторую возглавил сам резидент Базаров.
«Под его руководством в США действовали молодые разведчики-нелегалы И. Ахмеров, Н. Бородин, А. Самсонов, ставшие впоследствии профессионалами высокого класса. Нелегальная резидентура Базарова успешно взаимодействовала с “легальной”, которую возглавлял П. Д. Гутцайт: обе группы вели совместные “разработки”, взаимодействовали при отправке информации в Центр, выполнении заданий руководства разведки. <…> В напряженной работе, в постоянных заботах об организации встреч со связями, об оценке добытых сведений и их отправке по каналам разведки шли годы. Эта полнокровная жизнь разведчиков-профессионалов оборвалась в 1938 году, когда Базаров и Гутцайт почти одновременно были отозваны в Москву. Их осудили “за шпионаж и измену” и приговорили к расстрелу»
.
Ну вот, возвратились под родные березки!
И это вместо благодарности за добросовестнейшую и весьма результативную работу на высочайшем (да простит нас читатель за сплошные превосходные степени, но это действительно так) уровне! По оценкам специалистов, нелегальной резидентуре «удалось завербовать несколько весьма ценных источников информации. В частности, в 1936 г. она приобрела агента с широкими связями в правительственных кругах США, в том числе в близком окружении президента Ф. Рузвельта. Нелегальная резидентура НКВД в Нью-Йорке получила доступ к переписке госсекретаря США, к докладам американского военного атташе в Японии, материалам дальневосточного отдела этого (Государственный департамент США. — А. Б.) внешнеполитического ведомства»
.
И вновь тот же самый вопрос: ну почему всю реальную работу, подлинные заслуги перед Отечеством и народом перевешивали какие-то идеологические догмы, к тому времени уже весьма, извините, окаменевшего свойства? Да если разведчик осуществляет такие вербовки, как те, о которых сказано выше, какая разница его руководству, что за философию он исповедует? Пусть он будет хоть дзен-буддист, сторонник Троцкого или Конфуция — но если у него на связи находятся друг президента Рузвельта или высокопоставленные сотрудники Госдепа — на это всем должно быть глубоко наплевать! Нет, не плевали, а отзывали и, вместо того чтобы просто «пропесочить» на партсобрании — мол, ты это дело брось! — навесить «строгача», а затем отправить обратно «за бугор», расстреливали… А кто бы подумал о том, что потом этих расстрелянных заменить будет некем?!
Кстати, несколько слов о замечательном советском разведчике майоре госбезопасности Петре Давидовиче Гутцай-те (1901–1939), «легальном» резиденте в США, работавшем под прикрытием должности ответственного сотрудника советского полпредства в Вашингтоне. В 1920 году он стал комиссаром уездной ЧК в Екатеринославской губернии, затем учился на курсах Высшей партийной школы ОГПУ, служил в Секретном отделе и в Экономическом управлении, а в 1933 году, немного «пообтершись» в Иностранном отделе, был направлен «легальным» резидентом в Нью-Йорк, откуда его вскоре перевели в Вашингтон. В 1938 году Петр Давидович был отозван в Москву и на какое-то непродолжительное время, очевидно, стал непосредственным начальником Виктора Лягина, возглавив отделение научнотехнической разведки. Однако уже 16 октября того же года он был арестован по обвинению в троцкизме, а 21 февраля 1939 года — расстрелян…
Куда как милостивее оказалась судьба к Исхаку Абдуловичу Ахмерову (1901–1976) — оперативный псевдоним «Юнг». В 1930 году он окончил Первый государственный университет — будущий МГУ, после чего был принят на службу в ОГПУ, повоевал с басмачами в Бухарской республике и, обогащенный боевым опытом, был переведен в Иностранный отдел. Вскоре, «по путевке» ИНО, Ахмеров стал секретарем советского генерального консульства в Стамбуле, а в 1934 году, уже под чужим именем и очень длинным путем, перебрался из Турции в Китай, изображая из себя «турецкоподданного». Так началась его нелегальная эпопея. Разработку японских представителей в Китае Исхак Абдулович (знать бы, как его тогда звали!) успешно совмещал с учебой в американском колледже, где он совершенствовал свой английский язык (он также говорил по-французски и по-турецки), очень быстро выйдя в лучшие ученики.
Через год Ахмеров отправился в Соединенные Штаты — как бы «искать счастья». Тогда, во времена охватившей мир Великой депрессии, это было вполне в духе времени. Ну а далее — успешная легализация, приобретение очень хороших оперативных позиций, позволивших ему завербовать нескольких агентов в Госдепе, Минфине и даже в американских спецслужбах; один из его ценных агентов имел отношение к работе военных и военно-морских учреждений. Всего же, как известно, в резидентуре Ахмерова было шесть сотрудников, двое из которых — женщины.
«Однако выполнить до конца возложенную на него важную миссию не удалось. В СССР в это время продолжались репрессии. Они коснулись и сотрудников разведки. (Очень мягко сказано! — А. Б.) По указанию Берии Центр одновременно отозвал в 1939 году из-за границы почти всех резидентов “легальных” и нелегальных резидентур, в том числе и Ахмерова. С тяжелым сердцем и недоумением воспринял Исхак Абдулович указание о своем отзыве, когда успехи в работе были налицо, а добываемые сведения были особенно нужны нашему государству»
.
Вообще-то, скажем честно, тут автор несколько лукавит: во-первых, мы уже уточняли, что не только репрессии стали причиной для отзыва разведчиков, а во-вторых, Ахмеров и сам тогда изрядно «отличился». Автор очерка обо всем этом прекрасно знал, но написал более чем аккуратно и уже после информации о последовавшем наказании, словно бы одно с другим было совершенно не связано: «На этот раз (речь идет о 1941 годе, уже военном времени. — А. Б.) Исхак Абдулович отправлялся в США вместе с женой Еленой, американкой по происхождению, которая приняла в 1939 году советское гражданство и стала сотрудницей внешней разведки»
. И только из следующего абзаца можно узнать, что «Юнг» и «Таня» (она же — «Ада», оперативные псевдонимы Хелен Лоури) не только познакомились, но и поженились в Соединенных Штатах Америки.
Брак с иностранным гражданином или гражданкой считался для советского подданного серьезным проступком — если не преступлением, потому как все иностранцы, вступавшие в контакт с нашими гражданами, априори считались иностранными шпионами. Однако в данном случае у «вероятного преступника» Ахмерова было весьма серьезное алиби: невеста, разрешение на брак с которой Исхак Абдулович, как и положено, испросил у Центра, являлась не только связной нашей нелегальной резидентуры, но и родной племянницей Эрла Браудера
[32] — генерального секретаря Коммунистической партии США, которого в то время очень высоко ценил сам товарищ Сталин. По таковой причине даже Ежов — «железный сталинский нарком» — не рискнул бы заявить, что «Ахмеров женился на американской шпионке».
