ПРИЛОЖЕНИЯ
Восемнадцать лет исследований в Этрурии
Если бы мы решили переписать эту небольшую книгу в 1979 году, то внесли бы в нее не так много изменений и нам нечего было бы добавить к уже сделанным выводам. Между тем итальянские этрускологи во главе с М. Паллотино, сотрудничающие с иностранными научными учреждениями Рима, в особенности с Французской школой, вели напряженную работу. Были сделаны многочисленные открытия, размышления о хронологии и значении древних и недавно полученных данных не прекращались. И все же в целом они ничего не меняют. В глазах абсолютного большинства историков этрусская цивилизация остается первой великой цивилизацией, возникшей на территории Италии, а от тезиса о восточном происхождении этого народа отказались практически все. Этрусский язык, несмотря на кое-какие подвижки в его изучении, остается загадкой. Отношения между классами господ и слуг, похоронные ритуалы, выдающееся положение женщины в обществе, важное место, которое этруски отводили играм и пирам, — в описание этих аспектов не привнесено ничего нового. Но поскольку данная работа была оценена как полезный справочник специалистами (см.: Pallottino М. Stud. Etr. XXX. 1962. Р. 383–385) и любителями, было бы несправедливо не поставить последних в известность об открытиях, порой ставших сенсацией, и не сообщить им о том, каким образом они могли бы пополнить свои знания, если пожелают. Впрочем, мы уже подводили итог новым исследованиям об этрусках в двадцать четвертом выпуске «Вопросов археологии» («Dossiers de l'Archéologie») (сентябрь — октябрь 1977 года).
Все больше историков склоняется к выводу о том, что представители цивилизации Виллановы были протоэтрусками и что их национальное самосознание полностью проявилось только к концу VIII века до н. э., с возникновением письменности и проникновением в Этрурию восточного влияния (о смене цивилизаций на территории Вольсиний, в окрестностях Больсены, см. диссертацию Р. Блока, изданную в Париже в 1972 году). Кстати, оказалось, что крупные очаги виллановийской цивилизации к югу от Рима, в Кампании и Лукании, подготовили почву для возникновения этрусской южной провинции: раскопки, проводящиеся с 1961 года в некрополях Капуи, позволили заключить, что основание этого великого города относится к IX веку до н. э. В Понтеканьяно, неподалеку от Салерно, на территории большого кладбища, использовавшегося с IX по V век до н. э., были обнаружены две гробницы в восточном стиле, с многочисленными серебряными и бронзовыми вазами и даже с серебряной чашей с иероглифической надписью финикийского происхождения (сейчас она находится в музее Пти-Пале в Париже). Эти гробницы можно назвать «княжескими» по аналогии с гробницами в Цере и Пренесте.
Торговля с восточными странами и Грецией давала обильные всходы на берегах Италии начиная с бронзового века: множество черепков от микенской керамики было найдено в Апулии, на Сицилии (Фапсос), на Эолийских островах (Липари), на Искье и во внутренних областях Италии — в Тарквиниях и Луни-суль-Миньоне (см.: Heurgon J. Rome et la Méditérranée occidentale. Paris, 1969. P. 120–124). Процесс ориентализации и эллинизации этрусков стал проводиться все настойчивее, не встречая сопротивления, с расширением греческой колонизации в VIII веке до н. э. Прекрасный пример тому был найден при исследовании торгового центра и святилища, основанных греками в конце VII века неподалеку от порта Грависка: среди даров археологи обнаружили в 1970 году полуколонну из мрамора высотой 1,15 метра, на одной из сторон которой буквами архаического греческого алфавита была нанесена надпись (окончание ее, к сожалению, не сохранилось, поскольку кусок камня откололся): «Я принадлежу Аполлону Эгинету. Меня велел изготовить Сострат, сын…» Несмотря на то, что окончание прочитать невозможно, это приношение Сострата божеству с острова Эгина (в Сароническом заливе, к юго-западу от Афин) вызывает в памяти слова Геродота (VI, 152): говоря о торговцах с Самоса, которых привлекали в Южную Испанию, за Геркулесовы столпы (Гибралтарский пролив), сказочные богатства царства Тартесс, он пишет: «Из всех эллинов самосцы получили от привезенных товаров по возвращении на родину (насколько у меня об этом есть достоверные сведения) больше всего прибыли, исключая, конечно, Сострата, сына Лаодаманта, эгинца (с ним-то ведь никто другой в этом не может состязаться)». Нет сомнения в том, что Сострат из Грависки, поклонявшийся Аполлону Эгинету, и Сострат Геродота, также эгинец по рождению, — одно и то же лицо. У этого античного Рокфеллера был свой торговый склад в Грависке, а благодаря храму Геры, в котором также поклонялись Афродите, Деметре и Аполлону, в соседние Тарквинии проникали греческие религиозные культы, вазы и прочие чудеса цивилизации (Torelli М. La Parola del Passato. XXVI. 1971. Р. 44–67; XXXII. 1977. Р. 398–485).
Но греческие торговцы времен «золотого века этрусской истории» столкнулись с конкурентами из другой морской державы — Карфагена, который, вступив в союз с этрусками, старался перекрыть Греции дорогу на Запад. Мы уже упоминали о том, что этрусско-пунический флот встал на пути экспансии Фокеи — города в Малой Азии, основавшего около 600 года Марсель (Morel J.-P. Les Phocéens en Occident // La Parola di Passato. XXI. 1966. P. 328–420). Проиграв битву при Алалии (535 год до н. э.), фокейцы были изгнаны с Корсики, где они обосновались, и остров стал владением этрусков (Jehasse J.,Jehasse L. La nécropole préromaine d’Aléria. XXV suppl. A Gallia, 1973).
Подтверждением связей Этрурии с Карфагеном, ничуть не мешавших процессу эллинизации, стало обнаружение в 1964 году в Пирги, порту города Цере, между двумя храмами, стоящими лицом к морю (первый, северный, датируется 480–470 годами до н. э. и посвящен Юни (Юноне, Гере), второй, южный, относится к концу VI века до н. э.), в тайнике, сохранившемся после разграбления святилища в 384 году до н. э. Дионисием Сиракузским, трех золотых пластинок: на одной была надпись на пуническом языке, на двух других — на этрусском. Эта невероятная находка потрясла этрускологов: там сообщалось, что в какой-то момент в начале V века до н. э. некий Тефарий Велиан, которого пуническая (но не этрусская) надпись называет «царем Цере», совершил в храме Геры приношение пунической богине Астарте. С результатами раскопок в Пирги можно ознакомиться в «Notizie degli Scavi» (приложение II, том 2.1970). Они представляют собой огромный интерес как с исторической точки зрения (переход в Цере от монархии к диктатуре), так и с художественной (прекрасный терракотовый фронтон второго храма) и религиозной (А. Й. Пфиффиг, Р. Блох). Но главное — золотые пластины породили огромную надежду на то, что в руки ученым наконец-то попали двуязычные записи, которые позволят одним махом раскрыть загадку этрусского языка. Пуническая надпись и одна из этрусских являлись подробным описанием церемонии приношения даров, в них кое-где встречались ценные эквиваленты, однако они не были дословным переводом друг друга, а всего лишь вольным изложением одних и тех же фактов. Теперь эти надписи называют «квазибилингвами». Разочарование — да, но предсказуемое.
За последние годы наши познания о языке этрусков обогатились новыми эпиграфическими текстами, которые пополнили собой второе издание (1968 год) «Testimonia Linguae Etruscae» М. Паллоттино. Среди наиболее значимых стоит отметить надпись на бронзовой пластине из Пирги, более древней, чем «квазибилингвы» (Т. L. Е. 873), и надпись на свинцовой табличке из одного из храмов в Санта-Маринелла (Т. L. Е. 878): кажется, что тщательные поиски извлекли на свет Божий все храмовые архивы. Среди серьезных исследований, посвященных этрусскому языку, стоит отметить «Die etruskische Sprache» А. Пфиффига (Грац, 1969), «La lingua degli Etruschi» P. Стаччиоли (Рим, 1970); «Introduzione alio Studio dell’Etrusco» М. Кристофани (Флоренция, 1973). Но в целом М. Паллоттино подводит довольно пессимистичный итог в своей последней работе «Этрусский язык: проблемы и перспективы», где он анализирует причины, устанавливающие непреодолимые барьеры на пути изучения этрусского языка, и одновременно приводит точную картину достигнутых результатов. Предварительное лингвистическое исследование, с которого следовало начать, принесли в жертву нетерпеливому желанию «перевести». Именно с этой точки зрения были теперь сформулированы вопросы, обсуждавшиеся на пятилетних коллоквиумах во Флоренции, последний из которых, в 1974 году, был посвящен архаическому этрусскому языку: были последовательно рассмотрены алфавит, фонетическая система, ономастика и некоторые аспекты морфологии.
