Трубочист взглянул в окно, кивнул парикмахерше. Она
улыбнулась в ответ и крикнула: «Доброе утро, пан Сташек!»
И тут голова Дениса резко дернулась. Лезвие скользнуло по
щеке, оставив на коже тонкий глубокий порез. Сквозь белоснежную пену просочилась
струйка крови. Денис не почувствовал никакой боли, но от вида собственной крови
на мыльной пене его затошнило.
– Ах, простите, пан так неожиданно повернулся, я сейчас…
простите, заволновалась девушка и стала аккуратно стирать стерильной салфеткой
пену с его щеки.
Убийца появился сразу, вслед за трубочистом.
Он остановился прямо у окна парикмахерской и закурил,
спокойно глядя в зеркало, на Дениса. Их глаза встретились. Денису показалось,
что по молодому черноусому лицу скользнула тень усмешки.
«Это убийца, преступник! – хотел выдохнуть он в чистое
личико девушки, которая осторожно протирала порез на его щеке ваткой с
перекисью. – Вызывайте полицию, срочно!»
Но он не сказал этого. Он не мог оторвать глаз от зеркала.
Там, за его спиной, маячило черноусое лицо и мягко слоился на утреннем солнце
дымок сигареты.
– Проминто просим, пани, – прохрипел он еле слышно, – здесь
есть где-нибудь поблизости факс?
– Да, очень близко, за углом, на Кленовой улице, офис
туристической компании. Оттуда можно недорого отправить факс.
Парикмахерша очень осторожно добрила его щеку, нежно
поскребла лезвием по подбородку, стерла пену с лица.
– Пан желает массаж или маникюр? – спросила она, промокая
его подбородок салфеткой с одеколоном.
Лишь на секунду Денис прикрыл глаза, просто моргнул. А когда
опять уставился в зеркало, убийцы за окном не было. Только слабая струйка дыма
поднималась от плохо затоптанного окурка.
– Нет, спасибо, больше ничего не нужно. – Двадцать четыре
кроны, – немного обиженно сообщила девушка.
– Простите, где у вас туалет? – спросил он, доставая деньги
из поясного портмоне.
На этот раз ему повезло. В маленькой кабинке было окно,
густо замазанное масляной краской. Дернув шпингалет, он перемахнул через низкий
подоконник и очутился в глухом безлюдном дворике. Сначала ему показалось, что
это тупик, дворик окружен домами с четырех сторон, и выхода нет. Но потом он
заметил маленькую, заставленную мусорными контейнерами арку.
Он присел на корточки за одним из контейнеров, не чувствуя
помойной вони, стараясь оставаться в тени, оглядел кусок улицы. Ему показалось,
что все спокойно. Черноусый убийца опять потерял его. А может быть, тот парень
за окном был просто похож на убийцу? Может, там стоял и курил совсем другой
человек? Ведь глаза болят и слезятся от аллергии, к тому же бессонная ночь,
пережитый ужас… И никто не сверлил ему затылок ледяным взглядом сквозь
трамвайные стекла. Померещилось. На самом деле он оторвался от убийцы еще
несколько часов назад, на Центральном вокзале. Или все-таки нет?
Денис покинул подворотню и быстро, пружинисто зашагал по
тенистой стороне узкой улицы. Хотелось есть. Это хороший признак – значит,
опасность действительно миновала. Он с раннего детства чувствовал опасность
животом.
* * *
Антон Курбатов нажал кнопку отбоя и тут же опять набрал
восьмерку, потом код Праги. Задребезжали протяжные гудки.
– Дениска, ну где тебя черт носит! – проговорил он в гудящую
трубку, подождал еще немного, полистал толстую записную книжку, закурил.
Он сидел голышом в огромном кожаном кресле. За окном гудел
утренний Кутузовский проспект. Московское майское солнце пробивалось сквозь
тяжелые шелковые портьеры.
– Я же просила тебя не курить в комнате! – На пороге появилась
высокая худая женщина лет сорока в прозрачном пеньюаре. – И вообще, кончай
звонить в Прагу, мне потом счета придут баксов на сто.
– Извини, – буркнул Антон, но сигарету не загасил и опять
стал набирать пражский код. На этот раз трубку взяли очень быстро.
– Проминто просим, пани, – заговорил Антон по-чешски, – пан
Денис Курбатов живет у вас в гостинице в тридцать девятом номере. Да, я знаю,
как позвонить в номер. Но там никто не отвечает вторые сутки. Да, спасибо. Я
перезвоню через полчаса, если позволите.
Столбик пепла упал на дорогой пушистый ковер. Женщина
выхватила сигарету из его руки.
– Никуда ты перезванивать не будешь! – заявила она. – Мне
это надоело! Сегодня Вовчик прилетает, а ты мне здесь свинячишь, да еще за
бугор названиваешь за мой счет!
– Га-лю-ша, не заводись! – Антон быстро взглянул на часы,
мягким кошачьим движением соскочил с кресла, опрокинул Галюшу прямо на ковер и
стал ловко расстегивать перламутровые пуговки пеньюара.
– Ты думаешь, если ты такой великий трахатель, тебе все
можно? – Галюша игриво шлепнула его по мускулистой голой заднице. – Найдется
твой братец, никуда не денется, – прошептала она уже с придыханием, с закрытыми
глазами.
Ровно через полчаса Антон опять набирал код Праги. Галюша,
скорчив притворно-гневную гримаску, отправилась в ванную.
– Что вы говорите, пани? Вторую ночь не ночует в номере? А
горничные не могли ошибиться, перепутать? Да, простите. Я понимаю. До какого
числа оплачен номер? То есть еще два дня? Огромное вам спасибо. Пожалуйста,
если он появится, передайте ему записку, звонил брат из Москвы. Номер телефона
и факса фирмы поменялся. Я буду сам ему звонить. Еще раз благодарю.
Положив трубку, он опять закурил, задумчиво глядя в окно.
* * *
Все-таки хорошо, что у него интуиция, словно у
экзальтированной дамочки. У мужчин это редко бывает. Даже сны ему снятся вещие,
иногда становилось страшно: чувствуешь опасность, вот она, за поворотом, через
минуту… Это нельзя объяснить словами, просто желудок сжимается, сердце бухает
глухо и медленно.
Так было вчера, ранним вечером, когда он сидел в пивном
ресторане «У Флэка», праздновал фантастическую шальную удачу, в которую сам
пока что верил с трудом. Хотелось ущипнуть себя и спросить: «Я не сплю? Это
правда?..»
За соседним столом шумно гуляли немцы-туристы, вопили хором
тирольские песни, громыхали пудовыми кружками. Денис невольно следил, как
высокий тощий парнишка у черной от времени пивной бочки разливает янтарную
«деситку» светлое десятиградусное пиво. Парнишка был как будто частью
конвейера, одна его рука непрерывно двигала кружки, другая закрывала и
открывала медцый кран. Денис знал, что этой пивной восемьсот лет, ни на один
день за восемь веков она не прекращала работу. И рецепты пива все те же. До сих
пор пивовары проверяют качество напитка древним способом: выливают на дубовую
скамью, садятся в пивную лужу в кожаных штанах, по пять-шесть человек. Посидят
немного, потом встают одновременно. Если тяжеленная лавка поднимается вместе с
ними, значит, пиво хорошее.
