Однажды вечером к Захару пришли гости. Один маленький, чуть
выше Коли, с плоским темным лицом, бритой налысо головой и глазами-щелочками.
Эти глазки быстро окинули Колю с ног до головы, словно прощупали, каждую
косточку насквозь просветили.
Другой длинный, узкоплечий, с обвислыми серыми усами. Его
Сквозняк уже видел один раз, в ресторане. На правой руке у него не хватало
пальцев. Вместо мизинца и безымянного смешно шевелились короткие обрубки. Коле
понравилось, как он курит, зажимая папиросу между этими обрубками.
– С нами не сиди, – мрачно сказал Захар, – иди спать. Поздно
уже.
Такое было впервые. Обычно Захар разрешал ему сидеть при
взрослых разговорах, только велел молчать и не влезать. Потом отвечал на
вопросы, кое-что объяснял. Не все, правда, лишь то, что считал нужным. А сейчас
отправляет спать.
Ну ладно, спать так спать. Однако стены в панельном доме
совсем тонкие, тахта стоит у той стены, за которой кухня. Отлично все слышно,
даже не надо специально ухо прижимать. Коля очень быстро умылся, почистил зубы
и прошмыгнул в комнату. Конечно, кусок разговора он пропустил. Сейчас было
слышно, как Захар говорит:
– Нет, я сказал. Он уже свой срок мотает, с рождения. И
статья у него на всю жизнь.
– Это можно исправить. – Высокий голос с небольшим акцентом
принадлежал узкоглазому.
– А на фига? – Беспалый чуть шепелявил, говорил с тяжелым
придыханием, Где еще такого форточника найдешь? Пока он дебил, с него вообще
никакого спроса. Я вот о чем миркую…
Беспалый перешел на быстрый шепот, и Коля ничего не мог
разобрать. Но он уже понял, речь идет не о ком-нибудь, а о нем, о Сквозняке.
– Нет. – Захар даже кулаком по столу шарахнул. «Почему они
смеют с ним спорить? – тревожно подумал Сквозняк. – Он же главный! Одного его
„нет“ достаточно. А он дважды повторил».
– Как хочешь, – спокойно произнес узкоглазый, и послышался
звук отодвигаемой табуретки. «Уходят, – понял Коля, – не договорились…»
– Подожди, Монгол. – В голосе Захара мелькнули даже какие-то
просительные нотки.
– Решай, Захар, решай сейчас, – они опять сели, – он тебе не
сын. И усыновить ты его не можешь. У вора нет семьи. А пацан – это уже семья.
Тебя заметут, что с ним станет? – Монгол говорил спокойно и рассудительно. – Ты
хочешь, чтобы я его учил десять лет. А я хочу, чтобы он влез в форточку. Один
раз. Мне надо получить свою вещь. Пусть он поможет.
И Захар согласился.
Когда гости ушли, он тихо вошел в комнату и сел к Коле на
кровать. От него сильно пахло табаком и перегаром.
– Не спишь, небось? – спросил он шепотом.
– Нет, – ответил Коля и открыл глаза.
– Этот узкоглазый умеет убивать одним ударом, без всякого
оружия, – начал Захар, – он никогда не болеет, может не есть и не спать по
несколько суток. Он почти не чувствует боли, если его бьют. Но его никогда не
били. Его невозможно ударить, он всегда опередит. Он – самый свободный человек
из всех, кого я знаю. Он свободен от себя самого. Ты понимаешь меня,
Сквознячок?
– Понимаю, – кивнул в темноте мальчик.
– Я вор, – продолжал Захар, – вор в законе. У меня никогда
не будет семьи. Не имею права. Есть среди нас такие, которые плодят детей по
всей России и забывают, как кого зовут. Но я другой. Я всегда хотел иметь сына,
пацана, как ты. Я не могу тебя усыновить, хотя мне этого хочется. Я не живу
долго на одном месте, меня в любой момент могут взять за жабры, и мусора, и
свои. Я не хочу, чтобы ты хлюпал в дерьме. Монгол обещал научить тебя многому.
Таким, как он, ты не станешь. С этим надо родиться. Но сумеешь стать свободным.
И это будет твой главный капитал на всю жизнь. Однако, Сквознячок, ничего не
бывает задаром. Чтобы Монгол взялся тебя учить, ты должен ему помочь. Пойти на
дело. Понимаешь?
Мальчик быстро кивнул, и Захар заметил, как заблестели в
темноте его глаза.
– Ты хочешь стать вором, малыш? – тихо спросил он.
– Хочу.
– Почему?
– Мне это нравится.
Захар хрипло откашлялся, вышел на кухню, вернулся с
папиросами, закурил.
– Ты думаешь, это только рестораны, шикарные бабы, много
денег и никакой работы? Ты думаешь, это легкая и красивая жизнь?
Он сидел, тяжело сгорбившись, опустив голову, и показался
вдруг Коле таким старым, усталым, беспомощным.
– Нет, – медленно проговорил мальчик, – я так не думаю. Я
хочу стать вором потому, что всех ненавижу. – Он промолчал и добавил совсем
тихо:
– Всех, кроме тебя.
Остаток ночи Коля провел без сна. Он лежал с открытыми
глазами, смотрел в потолок и обдумывал предстоящее дело. Ему всего одиннадцать
лет, а он уже идет на дело, серьезное и рискованное.
Ему предстоит по пожарной лестнице добраться до четвертого
этажа и влезть в форточку. Потом он должен очень быстро и тихо пройти в
прихожую, отпереть входную дверь. Остальное его не касается. Они войдут в
квартиру, он выйдет и сразу убежит. Захар будет ждать его в машине за углом. И
все.
Нельзя сказать, чтобы маленький Сквозняк волновался, а тем
более трусил. Ему было жаль, что он не останется в квартире, не увидит, как все
произойдет.
– Ты сразу убежишь, – несколько раз повторил Захар, – сразу.
Понял? Если вдруг кто-то проснется, ты услышишь. Будет тихо, квартира большая.
Спят в спальне. Если вдруг шаги или шорох, ты все равно успеешь добежать до
прихожей. Главное, старайся не шуметь и ни в коем случае не зажигай свет.
Можешь осветить фонариком замок. Но только на секунду.
– А сколько в квартире будет людей? – спросил Коля.
– Двое. Мужчина и женщина.
– Молодые?
– Не очень. Женщина молодая, а профессору за пятьдесят.
– Хозяин квартиры – профессор?
– Да. Археолог. Древний Восток изучает.
– А женщина?
– Не знаю. Спи.
– Ты меня заберешь из интерната? – тихо спросил мальчик.
– Да.
– Я буду жить с тобой?
– Нет. Ты будешь жить в другом интернате, с нормальными
детьми. Это специальная спортивная школа. Монгол преподает там вольную борьбу.
А я буду брать тебя на каникулы и на выходные.
– Тебе не дадут. Если ты меня не усыновишь, тебе не дадут.
Наша директриса отпускает меня с тобой по блату. А там блата не будет.
