Прежде чем лечь спать, я приняла необходимые меры предосторожности, чтобы защитить алмаз Тик-так. Придвинула письменный стол к двери, преградив путь любому, кто попытался бы войти в каюту. И легла спать, спрятав драгоценный камень под подушку. От чёрной бархатной шкатулки и старого ключа я избавилась (разумеется, сперва вытащив письмо для леди Элизабет) — они были слишком громоздкие и вдобавок будто кричали «Укради меня!».
Едва проснувшись, я первым делом нащупала камень под подушкой. От облегчения, что он по-прежнему там, меня наполнила приятная истома. Я тут же решила, что буду носить камень в кармане весь день. А карман зашью, чтобы никакой вор не смог запустить туда руку.
Прежде чем положить бриллиант в карман и взяться за иголку с ниткой, я поднесла его к свету. Лучи солнца, висевшего низко над волнами, лились в иллюминатор, окрашивая каюту в тёплые бронзовые тона. В сердцевинке алмаза солнце озаряло крохотную копию нашего корабля, камень сверкал словно искрящийся яичный желток. Он был прекрасен. И всё, что я могу сказать — глядя на него, я потеряла голову. Забыла обо всём — такое он был чудо.
Вот тут-то это и произошло. Неодолимое искушение охватило меня, совсем как в номере герцогини. Безумное желание. Отчаянная нужда. Все мои помыслы сосредоточились на одном: надеть ожерелье. Примерить его. Взглянуть на себя с алмазом Тик-так на шее. Да-да, конечно, я обещала герцогине не делать этого. Но что плохого, если я его примерю? Всего лишь на секундочку. От силы — на минуту-другую. А потом сниму. И никто ни о чём не узнает.
Я подошла к зеркалу, держа алмаз так, что серебряная цепочка лужицей растеклась по моей ладони. Я была такая красавица в своём новом платье! Тёмные волосы, заплетённые в тугую косу, выглядели просто очаровательно. Я взяла ожерелье, поднесла его к себе и расстегнула замочек, глядя в зеркало. Алмаз Тик-так покачивался у моей груди будто маятник. Руки дрожали. Во рту пересохло. В голове клубилось ощущение лёгкости.
Преисполнившись решимости, я застегнула замочек. Ожерелье легло вокруг моей шеи. Я чувствовала его тепло сквозь платье.
Алмаз Тик-так засветился ровным серебряным светом. А потом начал пульсировать. Я чувствовала его биение кожей. Сначала оно было неровным, лишённым ритма. Потом успокоилось. Не уверена, но, кажется, оно подстроилось под биение моего сердца.
Камень затуманился, сияние потускнело.
Ту-дум. Ту-дум. Ту-дум.
В каюте вдруг стало ужасно жарко. И тесно. Я набрала полную грудь воздуха. Вдох дался мне с трудом. Голова определённо кружилась. Или это кружилась каюта? Камень пульсировал, его сердцевина заполнялась туманом.
Туман сгустился и потемнел словно грозовая туча, потом рассеялся.
Вместо него я увидела движущуюся картинку.
Младенец. Младенец смотрел вверх и смеялся.
Мгновение — и ребёнок стал старше. Теперь это девочка. Тёмные волосы заплетены в две косички, яркие голубые глаза. Но бледная. Некрасивая. Она плачет. Сидит у окна и не понимает, почему её бросили в этом ужасном месте. Вот она становится старше. Ей уже одиннадцать или двенадцать лет. Она одета горничной. Подаёт чай в богатом доме.
Потом сверкающая дымка затянула всё, и девочка исчезла.
Этой девочкой была я.
Из камня ударил яркий луч света, словно от прожектора. Он словно тянулся ко мне.
Пожирал меня.
И мир исчез.
Всё поглотила тьма.
Тук-тук-тук.
Дверь.
Кто-то стучал в дверь. Я открыла глаза и моргнула. Голова болела. Я лежала на полу каюты, яркое солнце за иллюминатором пронизывало тесное помещение. Сощурившись, прикрыв глаза ладонью, я медленно поднялась на ноги.
Тук-тук-тук.
— Минутку! — крикнула я.
Ощущение было такое, будто кто-то вытащил мой мозг из черепа, поиграл им в футбол, а потом затолкал обратно как попало. Должно быть, я переволновалась. С девушками в романах такое случается то и дело.
Тук-тук-тук.
Я быстро одёрнула платье, глубоко вдохнула и уже взялась было за ручку двери, как спохватилась — ожерелье! Оно по-прежнему было на мне! Я расстегнула цепочку и спрятала ожерелье в карман платья.
И открыла дверь.
— Меня зовут Джеральдина Олвейс, — представилась несколько чопорная особа в коричневом платье и перчатках в тон. — Моя каюта как раз по соседству с вашей. Я услышала глухой удар за стенкой и забеспокоилась. С вами всё в порядке?
У неё были заурядные каштановые волосы, зачёсанные назад. Круглые очки. Прекрасные зубы. Она мне сразу понравилась.
— Всё хорошо, — сказала я. — Я просто уронила… сумку. Да, мой саквояж. Должно быть, этот шум вы и слышали.
Джеральдина Олвейс встала на цыпочки (она была невысокого роста, но не коротышка) и заглянула в каюту мне через плечо:
— Вы путешествуете со своей семьей?
— О боже, нет, — отозвалась я. — Мой отец сейчас в Монголии, охотится на трубкозубов. А я возвращаюсь в Англию, чтобы провести лето у бабушки. Она жуть какая противная.
— Вы должно быть, думаете, что я ужасно назойливая, раз постучалась к вам и отвлекаю, — робко пролепетала мисс Олвейс.
— Да, дорогуша, именно так я и думаю.
Мисс Олвейс рассмеялась, немало удивив меня:
— Видите ли, я, как и вы, тоже путешествую одна — и нахожу это невыносимо скучным. Как вас зовут?
— Айви Покет.
— Что ж, Айви Покет, придётся нам сдружиться на время путешествия. У нас просто нет выбора.
Так и вышло.
Бедняжка была писательницей. Её первая книга называлась «Знаменитые привидения Шотландии и Уэльса», но успеха не имела. Продали всего тридцать шесть экземпляров. Целый год мисс Олвейс ездила по разным странам с ужасающе непопулярными лекциями о забытых мифах и легендах — про́клятые верования, сокрытые миры, мстительные боги и всё такое. Теперь мисс Олвейс возвращалась в Англию, чтобы ухаживать за своей больной матушкой. Моя новая подруга оказалась женщиной добросердечной и чудовищно заурядной. Но поскольку у меня широкая душа и все задатки прирождённого миссионера, я делала всё возможное, чтобы развлечь её во время плавания.
В первый вечер нашего знакомства мы с мисс Олвейс вышли прогуляться при луне по верхней палубе. Мы только что невыносимо скудно поужинали (после давешнего колдовского обморока я была голодна как небольшая армия). Я развлекала её беседой о бесчисленных приключениях своих родителей. Они были картографами — отправлялись в самые потаённые уголки мира и наносили на карты неизведанные долины, ущелья и горы. Где они только не побывали! Чего только не делали! Откапывали мумии в Египте… Прорубали новые тропы в непролазных джунглях Амазонки… Мисс Олвейс слушала истории о приключениях моих родителей как зачарованная. Я, впрочем, тоже. Ведь, как-никак, и я слышала их впервые.
