– На поверхность?
– Да, а что?
– Но они здесь. Венлягушки.
– Знаю.
– Мы будем под контролем.
– Неужели? Пока они не имели дела с теми, кто о них знает, знает, чего от них можно ждать, и способен сопротивляться контролю. Большинство жертв ни о чем не подозревали. А ты, например, буквально сам пригласил их в свой мозг, говоря твоими словами. Я же все знаю и не собираюсь никого приглашать.
– Говорю тебе, ты не сможешь. Ты не знаешь, каково это.
– Можешь предложить другой выход?
Прежде чем Эванс смог ответить, вошел Верзила, раскатывая рукава.
– Все в порядке, – сказал он. – Я гарантирую работу двигателей.
Дэвид кивнул и подошел к управлению, а Эванс в нерешительности остался на месте.
Снова послышался гул моторов, глубокий и сильный. Приглушенный звук показался музыкой, и все ощутили, как палуба под ногами двинулась: такое чувство никогда не испытываешь на космическом корабле.
«Хильда» двинулась сквозь пузырчатую воду, попавшую под гигантское туловище, и начала набирать скорость.
Верзила беспокойно спросил:
– Сколько нам надо проплыть?
– Примерно полмили, – ответил Дэвид.
– А если не прорвемся? Просто ударим и застрянем, как топор в пне?
– Выберемся и попробуем снова, – сказал Дэвид.
Некоторое время все молчали, наконец Эванс негромко сказал:
– Здесь, под пятном, как в подвальной комнате.
Он будто говорил с собой.
– Как в чем? – переспросил Дэвид.
– В подвальной комнате, – все еще отвлеченно ответил Эванс. – Их строят на Венере. Маленькие транзитовые купола под морским дном, как бомбоубежища на Земле. Предполагается, что в них можно спастись от воды, если море прорвет купол, например при венеротрясении. Не знаю, использовали ли их хоть единожды, но лучшие жилые дома всегда рекламируют свои подвальные комнаты.
Счастливчик слушал, но молчал.
Звук мотора стал выше.
– Держись! – сказал Старр.
«Хильда» задрожала, и внезапное, неумолимое замедление скорости прижало Дэвида к пульту управления. Кулаки Верзилы и Эванса побелели – приходилось изо всех сил держаться за поручни.
Корабль замедлил движение, но не остановился. Двигатели напрягались, генераторы визгливо протестовали, так что Счастливчик сочувственно сморщился, но «Хильда» продолжала прорываться сквозь кожу и мышцы, сквозь пустые кровеносные сосуды и бесполезные нервы, должно быть, напоминавшие двухфутовой толщины кабели. Угрюмый Дэвид, сжав зубы, продолжал держать указатель скорости на максимуме.
Прошли долгие минуты, машины триумфально взвыли, и они прорвались – через тело чудовища в открытое море.
Молча, спокойно и ровно «Хильда» поднималась сквозь мутные, насыщенные двуокисью углерода воды венерианского океана. Все три ее пассажира молчали, как будто очарованные той смелостью, с какой штурмовали только что крепость враждебной венерианской жизни. Эванс не сказал ни слова с тех пор, как они выбрались из-под пятна. Старр оставил приборы и сидел, постукивая пальцами по колену. Даже неукротимый Верзила отошел к заднему иллюминатору с его широким полем зрения.
Неожиданно Верзила позвал:
– Счастливчик, посмотри.
Дэвид встал рядом с Верзилой. Вместе они молча смотрели в иллюминатор. Половину поля зрения занимали небольшие фосфоресцирующие огоньки, но во второй половине виднелась стена, чудовищная стена, покрытая разноцветными световыми полосами.
– Это пятно? – спросил Верзила. – Когда мы спускались, оно так не светилось. Как оно может светиться сейчас: ведь оно мертвое?
Старр задумчиво ответил:
– Да, это пятно. Мне кажется, весь океан собрался на пир.
Верзила взглянул внимательнее и почувствовал легкую тошноту. Конечно! Сотни миллионов тонн мяса, пригодного к употреблению; свет, который они видят, – это вся жизнь мелководья, пожирающая мертвое чудовище.
Мимо иллюминатора проносились все новые создания, и все в одном направлении. В сторону кормы, к чудовищному телу, которое только что оставила «Хильда».
Преобладали рыбы-стрелы всех размеров. Каждая имела прямую белую светящуюся линию, обозначавшую позвоночник (точнее, это был не позвоночник, а вырост рогового вещества, шедший вдоль всей спины). На одном конце линии виднелось бледно-желтое V, обозначавшее голову. Верзиле показалось, что действительно бесконечное количество живых стрел проносятся мимо корабля; в воображении он видел их острые челюсти, прожорливые и похожие на пустые пещеры.
– Великая Галактика! – сказал Счастливчик.
– Пески Марса! – прошептал Верзила. – Океан, наверно, опустел. Все живое собралось в одном месте.
Дэвид сказал:
– При скорости, с какой пожирают мясо рыбы-стрелы, через двенадцать часов от пятна ничего не останется.
Сзади послышался голос Эванса:
– Старр, я хочу поговорить с тобой.
Тот обернулся.
– Конечно. В чем дело, Лу?
– Когда ты предложил подняться на поверхность, ты спросил, есть ли у меня альтернатива.
– Да. Ты не ответил.
– Теперь могу ответить. Ответ у меня в руках: мы идем обратно в город.
Верзила спросил:
– Эй, в чем дело?
Счастливчику не нужно было спрашивать. Ноздри его раздувались, внутренне он винил себя за те минуты, что провел у иллюминатора, когда должен был заниматься только делом.
Потому что Эванс сжимал в кулаке бластер Дэвида, и в его сузившихся глазах была жесткая решимость.
– Мы возвращаемся в город, – повторил Эванс.
Глава 12. В город?
Дэвид спросил:
– Что случилось, Лу?
Эванс сделал нетерпеливый жест бластером.
– Переключить двигатели, идти ко дну, потом повернуть в сторону города. Не ты, Счастливчик. У приборов будет Верзила; а ты встань на одну линию с ним, чтобы я мог видеть и вас и приборы.
Верзила приподнялся и вопросительно взглянул на Старра.
Тот спокойно сказал:
– Не скажешь ли, что тебе пришло в голову?
– Ничего мне не пришло в голову, – ответил Эванс. – Тебе пришло. Ты пошел и убил чудовище, потом вернулся и заговорил о подъеме на поверхность. Зачем?
– Я объяснил причину.
– Я тебе не верю. Если мы поднимемся на поверхность, венлягушки захватят наш разум. У меня есть опыт, и поэтому я знаю, что ты под их контролем.
