– Ты не собираешься вызывать космическую станцию?
Какое-то время Дэвид непонимающим взглядом смотрел на своего маленького товарища. Потом линии вокруг его глаз разгладились, и он прошептал:
– Великая Галактика! Я забыл! Верзила, я забыл! И не подумал даже.
Верзила пальцем через плечо показал на венлягушку, которая, как сова, продолжала смотреть на них.
– Она?..
– Они. Великий космос, тут их должны быть тысячи!
Стыдясь, Верзила должен был признаться себе, что был почти рад, что не только он, но и Счастливчик не устоял перед этими существами. Он почувствовал, что не так уж виноват. В самом деле, Старр не имеет права…
В ужасе Верзила остановился. Он испытывал ненависть к Счастливчику. Это не он. Они!
Он решительно изгнал все мысли из головы и сконцентрировался на Старре, который занялся передатчиком, готовя его к работе.
И тут голова Верзилы резко откинулась: он неожиданно услышал новый и странный звук.
Голос, ровный, без интонаций. Он произнес:
– Не трогай твое устройство для далекой передачи звуков. Мы этого не хотим.
Верзила повернулся и замер с раскрытым ртом. Потом спросил:
– Кто это сказал? Где он?
– Спокойно, Верзила, – ответил Дэвид. – Звук у тебя в голове.
– Только не венлягушки! – в отчаянии сказал Верзила.
– Великая Галактика, а кто же еще?
Верзила повернулся и снова посмотрел в иллюминатор – на дождь, на облака и на раскачивающуюся венлягушку.
Старру уже однажды пришлось пережить проникновение в свой мозг чужого существа. Это было в пещерах Марса, где он встретился с нематериальными существами. Мозг его был открыт перед ними, но чужие мысли входили безболезненно, он даже испытывал приятные ощущения. Он знал, что беспомощен, но был избавлен от страха.
Теперь перед ним было нечто совсем другое. Мысленные пальцы насильно проникали в его мозг, и он встречал их с болью, отвращением и негодованием.
Рука Дэвида отдернулась от передатчика, и он не испытывал желания снова притрагиваться к нему. Он опять забыл о нем.
Голос зазвучал снова:
– Заставляй ртом вибрировать воздух.
Счастливчик спросил:
– Мне нужно говорить? Разве вы не слышите наши мысли, когда мы не говорим?
– Очень смутно. Их трудно понять, если твой мозг хорошо не изучен. Когда ты говоришь, твои мысли становятся четче и мы их слышим.
– Но мы слышим вас без труда, – сказал Дэвид.
– Да. Мы можем посылать свои мысли с большой силой. Вы нет.
– Вы слышали все, что я говорил раньше?
– Да.
– Чего вы хотите от меня?
– В твоих мыслях фигурирует организация твоих товарищей, она далеко, по другую сторону неба. Ты называешь ее Советом. Мы хотим знать о ней больше.
Про себя Счастливчик ощутил удовлетворение. На один вопрос по крайней мере он ответил. Пока он представлял собой отдельный индивидуум, враг мог удовлетвориться тем, что убьет его. Но в последние часы враг понял, что он слишком многое узнал, и обеспокоен этим.
Вдруг остальные члены Совета смогут узнать правду так же быстро? И вообще, что такое этот Совет?
Старр мог понять любопытство врага, его осторожность, желание выведать у противника побольше, прежде чем убить его. Неудивительно, что Эвансу запретили убивать его, когда оружие было направлено на Дэвида, а он был беспомощен.
Но он отогнал от себя эти мысли. Они говорят, что не могут ясно слышать невысказанные мысли. Но, возможно, они лгут.
Он спросил:
– Что вы имеете против моего народа?
Ровный, неэмоциональный голос ответил:
– Мы не можем с уверенностью сказать, что имеем что-то против.
Старр сжал челюсти. Неужели они восприняли его последнюю мысль о том, что могут лгать? Ему надо быть осторожным, очень осторожным.
Голос продолжал:
– Мы не думаем хорошо о людях. Они отнимают жизнь. Они едят мясо. Плохо быть разумным и есть мясо. Тот, кто ест мясо, должен отнимать жизнь у других живых существ, а разумный пожиратель мяса приносит гораздо больше вреда, чем неразумный: он может придумать больше способов отнять жизнь. У вас есть маленькие трубки, которые могут убить многих существ.
– Но мы не убиваем венлягушек.
– Убивали бы, если бы мы допустили. Вы даже друг друга можете убивать.
Счастливчик не стал комментировать последние слова. Напротив, он сказал:
– Но чего же вы тогда хотите от моего народа?
– Вас слишком много на Венере, – ответил голос. – Вы становитесь многочисленны и занимаете место.
– Но мы не можем занять все, – ответил Старр. – Мы можем строить города только на мелководье. Глубины всегда останутся вашими, а они составляют девять десятых океана. Кроме того, мы можем помочь вам. Если у вас есть знания мозга, у нас есть знания материи. Вы видели наши города и машины из сверкающего металла, которые через воду и воздух летят по другую сторону неба. Подумайте, как мы могли бы помочь вам.
– Нам ничего не нужно. Мы живем и мыслим. Мы ничего не боимся и ничего не ненавидим. Чего еще нам желать? Что нам делать с вашими городами, с вашим металлом и вашими кораблями? Они не сделают жизнь для нас лучше.
– Значит, вы хотите всех нас убить?
– Мы не хотим отнимать жизнь. Нам достаточно контролировать ваш мозг, чтобы вы не могли причинить вреда.
Счастливчик мысленно увидел (по своей воле или по внушению?) расу людей Венеры, живущих и передвигающихся по указанию господствующей туземной расы; постепенно контакты с Землей прерываются, растут поколения все более услужливых и послушных умственных рабов.
Он сказал с уверенностью, которой на самом деле не ощущал:
– Люди не позволят, чтобы их мысли контролировали.
– Это единственный способ сосуществования, и вы должны нам помочь.
– Не станем.
– У вас нет выбора. Ты должен рассказать нам об этих землях за небом, об организации твоих людей, о том, что они могут нам сделать и как нам защититься.
– Вы не сможете заставить меня сделать это.
– Неужели? – спросил голос. – Подумай. Если ты не сообщишь нам нужную информацию, мы попросим тебя опустить твою машину из сияющего металла на дно океана, и там, на дне, ты ее откроешь и впустишь воду.
– И умру? – мрачно спросил Старр.
– Конец твоей жизни будет необходим. Ты многое знаешь, и тебе нельзя встретиться с товарищами. Ты можешь вызвать попытки мести с их стороны. Это будет нехорошо.
