— Я уже в курсе, что оставшийся в живых испортил им всю обедню. Доктор, что скажете о больном?
— Отделался легким испугом. Швы, конечно, наложили, но это так, больше для красоты. Все же везучий вы, Игорь Юрьевич.
— И, признаться, рад этому безмерно, — искренне заверил Бородин.
— Тогда я его у вас похищу, — подытожил Ерохин.
— В управление? — уточнил Шаман.
— Там беседовать куда сподручней. Не находишь?
— Да чего уж. Ноготок увяз — всей птичке пропасть. Кстати, на месте перестрелки я бросил два своих ствола, «бульдог» и «Грозу».
— Не пропали, не переживай. Верну в управе.
— Тогда поехали.
Одеваться обратно в окровавленную одежду — приятного мало. Но и другой сейчас нет. Затеваться же с переодеванием дома… Нет. Вот вернется, тогда уж и поведает. А может, и проскочит по касательной. Алина же в клуб собиралась не только с ним, но и с подопечными. Вернется, а он уже в постели, здесь менты и безопасники сопли по тарелке не размазывают, работают четко и строго по делу. Так что должен управиться до возвращения театралов. А там натянет нательное белье и сошлется на усталость.
— Порядок. Подписывай, — закончив документировать объяснение, Ерохин положил лист бумаги перед Бородиным.
— Я прочту, ты не против? — усмехнулся Игорь.
— Не доверяешь? — наигранно возмутился лейтенант.
— Доверяю. Но проверяю, — с самым серьезным видом ответил Игорь.
— Валяй.
— Вот спасибо.
Записано все было верно, а потому Бородин без лишних вопросов подписал документ и многозначительно посмотрел на свое оружие, лежащее перед безопасником.
— Да забирай ты свои железяки. — Ерохин подвинул пистолет и револьвер по столу поближе к опрашиваемому.
— Андрей, а чего эти уроды на меня напали-то? Я поначалу подумал, что это Киря, болотинский подручный, сподобился. А тут слышу, домой ребятки засобирались. И вы подтянулись. Кукловоды отметились, что ли?
— Они родимые.
— А с какого перепуга им я понадобился?
— Да откуда я знаю? Может, ставку кто сделал. Одно скажу: если бы не тот придурок, тебя прибрали бы. Ну и если бы не стояло на кону возвращение домой — тоже. Второй служил в кавалерии, неоднократные патрули на Дикие земли, несколько серьезных схваток. И труса не праздновал, и знал, с какой стороны за оружие держаться. Но тут, видать, замялся, потому как не больно-то охота схлопотать пулю в шаге от дома.
— Это да. Было бы обидно. Ну да я не в претензии.
— Кстати, я все одно хотел с тобой пообщаться.
— О чем?
— А сам не догадываешься?
— Если о тренировках, то шабаш. Основные принципы я преподал. Ты и еще двое парней не пропустили ни одного занятия, так что развить их дальше сможете. Тут только упорный труд, наработка рефлексов и навыков. Я ведь и сам никаких высот в этом деле не достиг.
— Насчет рукопашки я уже понял. Но я не об этом.
— А о чем тогда?
— Дурачка из себя не строй.
— Не буду. Вот как только скажешь, чего именно от меня хочешь, так сразу и расколюсь до задницы, — со всей возможной искренностью ответил Игорь.
— Усадьба в Долотамской пустоши.
— А-а-а, вон ты о чем. И кто уже успел стукнуть?
— Какая разница?
— Действительно. Какая. Ну а что пустошь? Нормальное дело. Напали на нас ребятки, когда мы были на стоянке. Но сами получили по сопатке.
— Их там была дюжина крепких мужиков.
— Было такое. Земля им пухом.
— Вот так легко с ними разобрались?
— Не легко. Одного потеряли, трое с ранениями.
— Мне нужны подробности.
— С какого перепуга, товарищ лейтенант? Дикие земли, ни один из этих уродов гражданином княжества не был. Так что, Андрей Степанович, ничего я тебе объяснять не буду. И за ручку с бумагой не берись. Это было между ними и нами. Было и прошло.
— Не совсем так. Мы иногда использовали ту усадьбу как перевалочный пункт и место отдыха для егерей.
— Восстановим усадьбу после пожара — и милости просим.
— Вот, значит, как.
— Значит, так. Или у службы безопасности на них были еще какие планы? Хотели пользовать, как и нашу команду?
— Были такие намерения. Даже помогли автотранспортом обзавестись.
— В горах на автомобилях не больно-то покатаешься.
— Ориентировали их на степь. А предгорье… В конце концов, добежать до Невьянска и переправиться на правый берег Большой при наличии транспорта никаких трудов не составляет.
— Понимаю. Но вы бы уж тогда предупреждали этих уродов, кого можно трогать, а кого погодить.
— За тобой не успеешь.
— Не я это начал.
— Нам-то откуда знать.
— Мне достаточно того, что знаю я. Остальное — проблемы службы безопасности.
— Ладно. Поговорим еще на эту тему. Потом.
— Вот как скажешь, Андрей Степанович. Я всегда готов к конструктивному диалогу.
Глава 4
Новые вопросы без ответов
Н-да. Все же власти тут держат нос по ветру. Стоило случиться одному-единственному несанкционированному поединку, как тотчас же было найдено решение. Мало того что в кратчайшие сроки приняли регламентирующий поединки дуэльный кодекс, так еще и подготовили арену да озаботились снаряжением. Теперь любые спорщики могли выяснять отношения на вполне законном основании, выбрав форму поединка.
Правда, бюрократическая составляющая, пусть и упрощенная, никуда не делась. Необходимо было заполнить соответствующие формуляры, совместно приняв приемлемые условия поединка. И все это при непременном присутствии распорядителя или, если хотите, инструктора и медика. Они визировали своими подписями бумагу, составленную в трех экземплярах. Один остается в архиве арены, два других выдаются на руки соперникам.
Признаться, Игорь думал, что когда Киря назначал ему встречу на восемь утра, то подразумевал начало поединка. Но действительность показала, что это было время начала работы арены. Сама процедура оформления поединка довольно быстрая. И если нет очереди, то все происходит без проволочек. Бывало приходилось и обождать, но, несмотря на возможность проведения только одного поединка, много времени это не отнимало.
— Итак, господа, в чем спор? — заправив в печатную машинку три листа бланков, переложенных копиркой, поинтересовался распорядитель, мужчина слегка за сорок степенной наружности.
— Оскорбление действием, — тут же ответил Киря.
Похоже, он здесь за сторожила. Держится нахально, а во взгляде распорядителя, брошенном на болотинского подручного, Игорь увидел неодобрение и даже осуждение. Но Кире были до лампочки все косые взгляды на свете. Не иначе как уверенности ему придавала негласная, но реальная поддержка силовиков, или, если точнее, властей.
