— Возможно, но дозорные не сообщают об угрозе. Думаю, станция радиоэлектронной борьбы зафиксировала переговоры командира отряда прикрытия вражеской переправы со штабом террористов.
— Дай-то бог!
К российскому капитану подбежал сирийский сержант и доложил, что паром готов к переправе.
— Хорошо! — сказал Иволгин и передал Набри: — Мы начинаем переправу.
— Я смотрю за вами, готов прикрыть огнем, если понадобится.
— Усиль наблюдение за подходами.
— Да, конечно.
Иволгин вернулся на свое место, доложил генералу Биджани о готовности к переправе.
Потом он спросил механика-водителя сержанта Буренко:
— Миша, ты местность видишь хорошо?
Сержант, использовавший ночную оптику, ответил:
— Хорошо.
— Тогда давай потихоньку заезжай на паром.
— Командир, в первый раз, что ли?
— Желательно и не в последний.
— Я понял.
Головной танк зашел на паром.
— Дима, внимательней! Заметишь духов, открываешь огонь без приказа! — сказал командир экипажа наводчику лейтенанту Ивасюку.
— А как мне отличить сирийских спецназовцев от духов?
— Спецназ не будет целиться в тебя из гранатомета или выставлять оператора ПТРК.
— В этом смысле!.. Понял, командир. Орудие зарядить?
— Да, загони осколочно-фугасный.
— Есть! — сказал Ивасюк и через несколько секунд доложил: — К стрельбе готов.
В это время сирийцы быстро закрепили танк. Загудели мощные двигатели, и паром пошел через реку. Рулевому удалось провести его точно по прямой и причалить к южному берегу.
Там солдаты отцепили танк, и Буренко поднял его на берег. По приказу Иволгина он остановился, не глуша двигатель. Командир и наводчик приступили к осмотру местности.
В это время на берег вышли обе БМП-2. Они встали чуть левее танка и повернули башни с пушками на фланги.
Затем паром доставил на южный берег реки второй «Т-90» под командованием старшего лейтенанта Хади Акдара.
Иволгин вызвал командира дивизии и доложил:
— Мы переправились, находимся на южном берегу.
— Впереди все спокойно?
— Так точно.
— Горец сообщил тебе о радиоперехвате?
— Только то, что был зафиксирован сеанс связи. Горец считает, что это переговоры боевиков со своим главарем.
— Не исключено. Но это может быть и не отряд прикрытия. Так что учитывайте возможность появления боевиков.
— Да, Барс, я вас понял.
— Следующий сеанс связи с рубежа подготовки штурма.
— Есть!
— Отбой!
Тут наводчик увидел человека, перебегавшего к танку, и передал по переговорному устройству:
— Посторонний слева.
— Это спецназ. Я выхожу. Тебе смотреть за местностью.
— Смотрю во все глаза, командир.
Иволгин покинул танк.
К машине действительно подошел капитан Расул Набри.
Офицеры пожали друг другу руки, потом Набри спросил:
— Идем в район холмов?
— Да. Но надо учитывать, что рядом с нами могут находиться некие личности, которые и вели переговоры по радиостанции. Поэтому порядок передвижения будет следующий. В передовой дозор пойдет БМП-2 с твоими людьми и тобой на броне. В пятидесяти метрах за ней — мой танк. На той же дистанции за мной — второй «Т-90», в замыкании — БМП-2. Ума не приложу, как все твои бойцы уместятся на двух боевых машинах пехоты.
— А все они на них и не пойдут. Восемь человек прогуляются до холмов пешком, надежно прикрывая тылы.
— Им предстоит пройти семнадцать километров.
— Что такое семнадцать километров для нас, капитан?
— Три-четыре часа. Хотя на холмах мы обойдемся и без них. Разведка пойдет передо мной на БМП. Одно отделение в охранении, на замыкающей машине. К рассвету подтянутся и остальные. Так что все нормально. Выстраиваем колонну.
— Есть!
Впереди встала БМП-2, за ней — танки с российским и сирийским экипажами, вторая боевая машина пехоты и десяток бойцов спецназа.
Иволгин вызвал на связь всех командиров боевых машин.
— Скорость сорок, дистанция пятьдесят! Вперед! — приказал он.
Взревели дизели. Головная БМП-2 пошла по едва заметной грунтовой дороге. За ней двинулись все остальные машины.
Командир отряда боевиков, наблюдавший за всем этим, вызвал на связь заместителя.
— Башар, что у тебя? — спросил он.
— Мы готовы.
— Гости пошли.
— Принял.
— Мы закрываем тыл.
— Принял.
— Отбой!
Спустя несколько минут на связь с Иволгиным вышел начальник штаба дивизии.
— Станция РЭБ вновь зафиксировала переговоры в эфире, — сообщил он.
— Запеленговать передатчик удалось?
— Он находится в вашем районе.
— Суть переговоров?..
— Не известна.
— Плохо. Мы в движении. Пока ничего подозрительного и угрожающего не замечаем.
— Я запросил в Хмеймиме беспилотник. Обещали прислать, но лишь после установки на нем нужной аппаратуры.
— Принял.
— «Вертушек», к сожалению, нам не дали.
— Обойдемся. Это все?
— Все.
— До связи! — сказал Иволгин, тут же вызвал командира группы спецназа и сообщил ему: — На плато вновь велись переговоры. Станция работала в нашем районе.
— Шайтан бы их побрал! Мы никого не заметили. Скажешь, плохо смотрели? Не та квалификация, как у ваших ребят?
— Скажу только, что надо усилить внимание.
— Мы и так постоянно осматриваем местность через приборы ночного видения и прицелы.
— Увеличиваем дистанцию между машинами до ста метров!
— Считаешь, есть угроза?
— Выполнять приказ!
— Есть!
Головная БМП увеличила скорость, остальная техника по приказу Иволгина, наоборот, снизила ее, чтобы увеличить дистанцию.
Буренко по переговорному устройству спросил:
— Что это значит, командир?
— Это значит одно, Миша. Держись от БМП на дистанции в сто метров!
— Понял.
Боевые машины пехоты и танки прошли еще пять километров. Они оказались среди холмов, между которыми тянулись мелкие балки. Этот потенциально опасный участок тоже был преодолен без всяких происшествий. Командир группы спецназа доложил Иволгину, что бойцы отделения, продвигающегося за колонной в пешем порядке, не наблюдают ничего угрожающего.
