— За что вы мучите нас?
Кабар изобразил удивление.
— Разве это мучения? Вас кормят, поят, не бьют. Тебя никто не трогает, хотя желающих много. Сейчас ты с детьми пойдешь со мной. Нам надо сделать одно дело. Если в какой-то момент мои люди приставят к вашим головам оружие, не пугайтесь, никто не выстрелит. Это будет лишь демонстрация для тех людей, которые нам нужны. Не брыкайся! Как только я получу то, что мне надо, сразу отпущу вас, дам неплохие деньги, пищи и воды. Можешь пойти к реке. На северном берегу асадовцы. Они приютят вас.
— Ты меня обманешь, — проговорила женщина.
— Эх, было бы кого! На какой черт ты мне со своими ублюдками? Патроны, чтобы убить вас, стоят дороже. Делай то, что сказано, веди себя смирно, детей заставь слушаться. Уже на рассвете ты будешь в безопасности. А там живи как хочешь.
— Я не верю тебе!
Кабар приблизился к ней и заявил:
— Слушай, Диа, не зли меня! Если я сказал — отпущу, то так и сделаю. Заткнись, понятно?
Женщина кивнула. Ей же велели заткнуться.
— Вот и хорошо. Группа, стройся!
Лейтенант Ивасюк смотрел на восток, когда послышался шорох с севера. Он резко повернулся, выставил в ту сторону ствол автомата и увидел трех человек. Они спокойно, не скрываясь, приближались к месту стоянки танка.
Лейтенант взял камень, приготовленный заранее, и бросил его в низину. Тот ударился о башню и упал прямо к ногам механика-водителя, который в конце концов тоже впал в забытье, задремал, как и командир. От стука камня оба проснулись.
Иволгин поднялся наверх. Ивасюк указал рукой направо. Капитан перевел взгляд туда и увидел людей в форме сирийского спецназа. На сферах приборы ночного видения. В руках автоматы «АКС-74».
Иволгин взглянул на часы: 1:03.
«Рановато для спецназа, — подумал он. — Комдив принял решение переправить его раньше? Или сирийский взводный заранее отправил на этот берег свою разведку? Надо уточнить, пока эти ребята не подошли вплотную».
Он подал сигнал наводчику смотреть по кругу, спустился вниз и запрыгнул на броню, занял свое место, переключил радиостанцию на режим приема-передачи. Но в наушниках раздавался только треск. Откуда взялись помехи, да такие, что их не пробивала даже мощная «Р-130»?
Станислав выбрался из танка. Буренко стоял у правого борта, держа в руке пистолет.
— Миша, на место! Включи все системы, подготовься к запуску двигателя. Люк держи приоткрытым, но будь готов по моей команде захлопнуть его! — приказал капитан.
— У нас все люки открыты.
— Верхние я закрою.
— Понял. Что говорит спецназ?
— Ничего не говорит. Сильные помехи.
— Но их же не было.
— Вперед, в машину! Исполнять все мои приказы, какими бы они ни были! Понял?
— Так точно!
Командир танка спрыгнул на землю, привел к бою пистолет.
Механик-водитель занял свое место, сдвинул крышку люка до упора. Осталось потащить ее вниз, и она захлопнется. Буренко начал готовиться к запуску двигателя.
Сирийцы тем временем увидели танк, остановились, осмотрелись. Двое заняли позиции обороны, один пошел к Иволгину.
Капитан выставил пистолет и приказал:
— Стоять!
Человек остановился и крикнул по-русски:
— Господин капитан, я сержант Гариф Тахири. Старший лейтенант Амин Янир выслал нас вперед, приказал разведать обстановку перед переправой взвода. В мою задачу входило найти вас. Вот только доложить по своей станции я не могу. Помехи. На втором рубеже, это в пяти километрах отсюда, связь была нормальной, а здесь пропала. Непонятно.
Форма сирийская. Этот человек назвал имя командира взвода, упомянул о помехах. Вроде свой, но что-то тревожило капитана.
— Сержант, положи оружие на землю и подойди!
— Есть, господин капитан! — Он положил автомат, подошел к Иволгину. — Слава Всевышнему, я нашел вас. Но что с помехами? Через бортовую станцию с «Зубром» — это позывной старшего лейтенанта Янира — связаться нельзя?
— Нет. Такое впечатление, что где-то рядом работает мощный постановщик радиопомех.
— Вы подходы к селению контролируете?
— Да, и ничего подозрительного пока не заметили. Вот только вы.
— Нас опасаться нечего. Постановщик радиопомех, говорите? Но откуда ему здесь взяться?
— Командир дивизии говорил о странных сеансах связи на плато.
— Да? А мне ничего об этом неизвестно. Видимо, старший лейтенант Янир не посчитал нужным предупредить нас. Разведке это знать не обязательно. Может, мы пройдем дальше, на юг, потом повернем на запад и вернемся к месту стоянки? Время у нас есть.
— Ну что ж, решение правильное. Посмотрите местность.
— Оружие взять разрешите? — с улыбкой спросил Тахири.
— Да, конечно. И подведите сюда своих людей.
Тахири забрал автомат, подал рукой сигнал «все ко мне». Иволгин знал, что именно такой жест практикуется в спецназе. Его тревога понемногу утихала.
К ним подошли двое бойцов в такой же форме, оба говорили по-русски. Вряд ли в банде террористов нашлось бы трое таких людей.
Сержант развернул карту и сказал:
— Господин капитан, давайте уточним маршрут обхода местности. Где, по-вашему мнению, мы должны провести разведку?
Иволгин наклонился над картой.
Ивасюк должен был смотреть вокруг. Он, собственно, так и делал, но на мгновение отвлекся, дабы при необходимости прикрыть командира. Тут на него из-за валуна навалились трое бандитов. Они профессионально обезоружили лейтенанта, вбили в рот кляп, руки и ноги стянули специальными жгутами. Их и завязывать не надо.
Иволгин же в последнее мгновение увидел боковым зрением движение одного из боевиков. Тот всего лишь отвел руку назад. У капитана сработало чутье. Он резко отвернул влево, пригнулся. Там, где он стоял, вхолостую пролетел приклад автомата.
Иволгин крикнул механику:
— Миша, сваливай к реке!
Он выстрелил в боевика, который намеревался ударить его прикладом. Тот закричал и рухнул на землю. На Иволгина бросились еще двое. Станислав отбил руку сержанта, нанес ему удар в челюсть. Потом он сам рухнул на землю, перекатился, сбил с ног рядового, выхватил нож из ножен, висевших на его поясе, и вогнал ему между ребер. Боевик охнул, схватился за бок.
Капитан уже тянулся к автомату. Ему не хватило какой-то доли секунды. Человек пять подлетели со всех сторон, выбили автомат, ударили в голову, стянули руки, перевернули на живот. Станислав почувствовал, как что-то ударило его в спину.
— Лежать, пес, если не хочешь, чтобы тебя четвертовали как барана! — выкрикнул фальшивый сержант.
