— Понял. Но немедленный вылет ничего особого не даст. Мне хотелось бы самому поговорить с сирийским предателем.
— Это не обязательно. От него нам надо лишь одно. Узнать, где духи прячут танк и экипаж. Сделать это надо прямо сейчас, до того как их главарь выйдет на связь и начнет выставлять нам условия.
— Я все понял. Разрешите идти?
— Да. Это дело я беру под личный контроль. Постоянную связь поддерживать со мной, в мое отсутствие — с полковником Веденко.
— Есть! — Авилов вышел.
Связист принес спутниковую станцию.
Генерал приказал:
— Вызови командира сирийской механизированной дивизии генерала Биджани!
— Есть! — Вскоре сержант доложил: — Генерал Биджани на связи!
Шуряк взял трубку.
— Здравствуйте, господин генерал!
— Добрый день. С кем имею честь?..
— Генерал Шуряк.
— Виктор, не узнал.
— Богатым буду. Мне доложили о пленении нашего экипажа и аресте предателей. Так вот, я высылаю к Байару наш спецназ. Это секретная группа. Не удивляйся, если офицеры не будут называть своих фамилий. Желательно, чтобы и твои штабисты поменьше видели их. Командир группы обладает чрезвычайными полномочиями. Абдул, я прошу тебя оказывать ему содействие во всех вопросах, связанных с освобождением нашего экипажа.
— Это понятно. Что еще?
— Еще мне здесь, на базе, нужен твой предатель майор Шараф и, естественно, наш подонок Петренский.
— Если контрразведка не увезла Шарафа в штаб корпуса, — проговорил генерал Биджани.
— Если увезла, то верни. Передай командиру корпуса, что это приказ генерал-полковника Суровина.
— Хорошо, сделаю. Хочу сразу спросить: твоей группе какая техника потребуется?
— Это решите на месте.
— Учти, у меня дефицит боевых машин.
— Я знаю, но выделял же ты взвод на БМП.
— Хорошо, мы решим этот вопрос. Когда вылетит «вертушка»?
— Об этом тебе сообщат позже. «Ми-8» пойдет в сопровождении двух «Ми-24». Так что предупреди своих зенитчиков, а то ударят по вертолетам.
— Если пилоты включат системы опознавания, то не ударят.
— Хорошо, а как военные дела? Когда думаешь взять Байар?
— А шайтан его знает.
— Очень конкретный ответ. До связи, Абдул.
— До связи.
Сбор группы прошел в течение двадцати минут. За это время бойцы экипировались, получили оружие, сухие пайки на сутки. В дальнейшем они надеялись получать довольствие со складов сирийской дивизии.
Вопрос с авиацией был решен за полчаса.
В 11:20 группа вышла к центру управления полетами. Недалеко от него стоял «Ми-8». В небе кружились два камуфлированных «Ми-24».
В 12:18 «Ми-8» совершил посадку. Боевую группу встретил начальник штаба дивизии полковник Саид Гафари. Он провел офицеров и прапорщиков в большую армейскую палатку, специально поставленную рядом с расположением комендантской роты.
Конвой загрузил в вертолет предателей, и «Ми-8» ушел обратно в Хмеймим.
Гафари провел Авилова в штаб, в кабинет командира соединения.
Биджани представился, протянул руку.
Авилов ответил на рукопожатие, но назвал лишь свое имя.
— Извините, господин генерал, но я не имею права… — начал он объяснять ситуацию.
Однако генерал прервал подполковника.
— Я в курсе, — заявил он. — Но не имею ни малейшего представления о том, как вы будете работать.
— Сначала получим информацию, имеющуюся у вас, посмотрим распечатки переговоров с экипажем, побеседуем с командиром, который выводил свое подразделение к тому месту, где наш экипаж ожидал эвакуацию. Ближе к вечеру не мешало бы наведаться туда. Можно устроить переправу на южный берег реки?
— Сколько у вас бойцов?
— Со мной тринадцать.
— Вы не суеверны?
— Это насчет чертовой дюжины? Нет, не суеверен.
— А это не ваша группа прославилась у Алеппо и на блокпосту российской военной полиции?
— Да, мы работали там, — спокойно ответил Авилов.
— Мой респект. Вы сделали невозможное, особенно в первом случае.
— Такова наша служба, господин генерал. Мы обязаны делать то, что для других невозможно.
— Я распоряжусь, чтобы вам предоставили катер и машину. Ведь пешком вы дойдете до Харты только к ночи. Так называется разрушенная деревня, где стоял ваш танк. Я предлагаю вам отправиться туда завтра с утра. Мы успеем подготовиться. Если надо будет, то и паром развернем, чтобы вы были мобильны.
— Хорошо. Пусть будет утром, после завтрака, — согласился Авилов и осведомился: — Надеюсь, вы прикажете поставить на довольствие мою группу?
— Естественно. Однако у нас питание далеко не такое хорошее, как в Хмеймиме.
— Мы не привередливы к пище, и гурманов среди нас нет.
— Хорошо. Значит, вы хотите ознакомиться с переговорами, которые велись с экипажем, и пообщаться с командиром взвода, выходившего в Харту. Это старший лейтенант Амин Янир. Где вы желаете говорить с офицером и смотреть распечатку? Можете прямо здесь.
— Не буду вас стеснять. Вы командир дивизии. Работы у вас очень много. С документами ознакомлюсь в палатке, а с офицером переговорю на улице.
— Хорошо. — Генерал вызвал оперативного дежурного и велел ему передать Яниру приказ явиться в штаб. — Старший лейтенант подойдет к приемной, — сказал командир дивизии. — Что еще я могу сделать для вас?
— Пока достаточно, господин генерал.
— Не смею вас задерживать. Да, а с военным советником вы переговорить не желаете?
— Позже.
— Добро.
Дежурный по штабу доложил о прибытии старшего лейтенанта Янира.
— Господин генерал, этот офицер может понадобиться мне и завтра, — сказал Авилов.
Биджани кивнул и заявил:
— Он в полном вашем распоряжении вместе со своим взводом.
Командир дивизии передал дежурному, чтобы старший лейтенант ожидал российского подполковника на входе в штаб.
Авилов вышел из кабинета и вскоре встретился с Яниром.
Тот отдал честь, представился.
— А я просто подполковник, — сказал Авилов и пожал ему руку. — Так ко мне и обращайся. Господин или товарищ, все равно.
— Понял вас.
— Где можно присесть?
— Есть тенистое место у стоянки служебных машин руководства соединения.
— Веди.
