Кабар принял душ, раскрыл карту, определился с маршрутом. Он занимался этим довольно долго, потом уснул. Он не слышал шума во дворе, где отряд Дарани готовился к отъезду.
Кабар встал в три часа утра, поднял свою группу. Механика-водителя Вадиха он отправил к танку, приказал ему проверить все и быть в готовности по команде вывести «Т-90» во двор.
Поставив задачу группе, Кабар спустился в подвал и встал у решетки. За ней в небольшой камере на топчане лежали связанные танкисты.
— Ну и чего ты на меня уставился, урод? — спросил Иволгин.
— А ты хамишь мне, паскуда! Но ничего, мы быстро научим вас хорошим манерам.
Капитан рассмеялся и спросил:
— Кто? Вы? Хорошим манерам?.. Покажете нам, как надо изящно резать людей или расстреливать их?
— Ты ведешь себя достойно. Это хорошо. Как-то мне довелось захватить в плен группу французских солдат и офицера. Так они поначалу тоже пытались сохранить лицо. Но надолго их не хватило. Стоило посадить этих героев в зиндан, и через день они запросили о пощаде. Не солдаты, а дерьмо ослиное. Но все это лирика. Поднимайтесь, помогайте друг другу. Мы покидаем этот уютный дом и переезжаем в другое место. Там вам предоставят относительную свободу и нормальное питание. Но это, конечно же, будет зависеть от вашего поведения.
Иволгин усмехнулся и заявил:
— Встать, говоришь? А ты сам никогда не был связан так, как мы сейчас?
— Нет, меня не брали в плен. Такое никому не по силам.
— Это большой вопрос. Значит, ты не знаешь, что такое пробыть связанным длительное время. Без посторонней помощи мы не сможем подняться и идти. У тебя, дух, один выход. Тебе придется приказать своим шакалам нести нас на руках до машины.
Кабар потер подбородок. Он видел, что русский не лукавил. Пленники действительно не могли передвигаться самостоятельно. Тащить их — это надо будет половину группы привлекать. Развязать? Дать время размяться? Потом и одного охранника хватит на то, чтобы довести танкистов до машины. Да и что они, безоружные, ослабленные, смогут сделать против всей его группы и охраны Шахни, вооруженных до зубов?
— Хорошо. Ждите!
Кабар принял решение и ушел.
Как только его шаги стихли, Иволгин спросил у товарищей:
— Как вы, парни?
— Могло быть и лучше, — ответил Ивасюк.
— А могло и хуже. Я вот что имею в виду. Рассчитывать на помощь извне нам уже не приходится. Если бы мы оставались здесь, то спецназ вышел бы к этому селению. Но боевики хотят увезти нас отсюда. Причем не в соседнюю деревушку. Они спокойно могут отправить нас на американскую базу. Тогда уже никакой спецназ ничего сделать не сможет.
— И к чему ты клонишь, командир?
— К тому, что надо попытаться захватить танк и устроить этим козлам веселую жизнь. Потому я и спрашиваю, как вы. Сможете завалить охранников?
— Лишь бы развязали и дали размяться хоть немного.
— Поэтому командир и развел главаря банды, — проговорил Ивасюк.
— Да это я и сам понял. Но выйдет ли так, как надо?
— Выйдет или нет, не знаю, — заявил Иволгин. — Скажу только, что нам надо напрячь все силы, положить охрану и захватить танк. Тем более что в нем должен быть механик боевиков. Значит, один люк будет открыт. Ну а потом мы покажем духам, как воюют российские танкисты.
— Покажем, — сказал Буренко. — Мы этих уродов на морально-волевых сделаем.
— Верно, Миша. Надо мышцы размять, начинаем. Нагружаем пальцы. Что возможно, то и делаем. Как придут духи, замираем и лежим бревнами, ребята. Момент истины близок.
Кабар и четыре охранника из банды Шахни пришли в подвал через двадцать минут.
— Открыть камеру, срезать путы, поднять на ноги и помогать разминаться! — приказал Дервиш. — Трое вперед, четвертый остается со мной!
Бандиты вошли в камеру, разрезали шнуры, стягивающие руки и ноги пленников. Иволгин застонал. Боевики подняли танкистов. Ивасюк сразу упал, Буренко удержался за топчан, Иволгин устоял на ногах.
Арестанты начали понемногу разминаться, переглядываясь. На это ушло еще минут двадцать.
Наконец Станислав сказал:
— Все, я могу идти.
К нему присоединились Ивасюк и Буренко.
— Вот и хорошо, — проговорил Кабар. — Выводите их.
Бандиты Шахни повели офицеров и сержанта на выход. Пленники изображали, что шли с трудом, на самом деле они уже могли действовать.
Боевики вывели их во двор. Иволгин увидел открытые ворота огромного подвала. В нем стоял танк, двигатель которого работал. Механик-водитель Вадих торчал из люка. В стороне у сарая несколько человек были заняты разговором.
Иволгин подумал, что другого такого случая не представится, и дал команду:
— Делай как я!
Капитан тут же развернулся и выбил автомат из рук четвертого охранника. Своего собственного, стоявшего справа, он сшиб с ног ударом кулака в висок. Иволгин рухнул на землю, схватил «АКМ», передернул затворную раму.
Ивасюк и Буренко повалили своих охранников. Лейтенант тоже успел вооружиться.
А вот Кабар не сделал ничего. Он только застыл в каком-то исступлении.
Прогремели очереди. Бросились за дом боевики, болтавшие у сарая, задергалась в предсмертных судорогах охрана. Кабар получил две пули в живот и сполз по стене, держась за раны.
Механик-водитель Вадих должен был бы спрятаться в танке. Но он по пояс вылез из люка и был расстрелян Ивасюком.
— В машину! — крикнул капитан и сбросил на землю труп боевика.
Члены экипажа нырнули в танк, быстро заняли свои места, надели шлемофоны, подключили их к разъемам. Они оглядели приборы, задействовали все системы, аппаратуру, закрыли люки.
Командир повернул зенитный пулемет вперед и приказал:
— Выезжаем! После выхода из подвала развернуть башню. Будем пробивать забор. Зарядить осколочно-фугасный! Всем к бою!
Иволгин включил стабилизатор пушки. Механик двинул рычаги вперед, нажал на педаль газа. Дизель взревел, выбросил облако дыма. Танк буквально выпрыгнул из подвала.
Боевики выбежали во двор.
Иволгин развернул зенитный пулемет, дал короткую очередь. Он бил так больше для устрашения, но положил троих.
Танк пробил забор, и наводчик крикнул:
— Стоп! Справа «Грады»!
Командир тоже припал к прибору наблюдения.
— Да, «Грады». Задача — отойти на семьсот метров, чтобы духи из РПГ не достали, потом развернуться и уничтожить реактивные установки осколочно-фугасными. Далее бьем кумулятивными по дому, где сидели в подвале.
Он взглянул в поддон, куда падали гильзы пулемета. Половина ленты еще была в коробке.
