— Не говори так.
Быков подошел к жене, прижал ее к себе.
— Ты только не волнуйся. Мы летим туда вшестером. Два экипажа. Я командир резервного, точнее сказать, учебного.
— Кто с тобой в экипаже?
— Дима Ивасюк и Коля Ступин.
— Хорошие ребята. А ведь у Ступина дочь. Скажи, почему посылают тех, у кого семьи? Ведь много офицеров холостых или бездетных.
— Посылают лучших. Но, повторяю, у тебя нет повода беспокоиться. Мы с Ивасюком и Ступиным будем там в роли советников, инструкторов. Нам придется готовить сирийские экипажи. Танки новые им поставили, теперь надо научить братьев по оружию, как воевать.
— А кто во втором экипаже?
— Стас Иволгин, Рома Рябинин и Миша Буренко.
— А почему они основной экипаж?
— Потому что им придется немного повоевать.
— Ой! Это же и убить могут.
— Мы люди военные, Света. Воевать — наша работа.
Женщина сразу поникла и проговорила:
— Да понимаю я все. А ты представляешь, каково нам с Егором здесь будет? Он же постоянно задает вопросы. «Где папа?» Что мне ему отвечать? В командировке, на войне? Так не поймет, мал еще.
— Ты у меня умница, что-нибудь придумаешь.
— Стасу-то как не везет. И на войну угодил, и дома непорядок.
— С чего ты взяла, что непорядок? С того, что они вчера скандалили? Так это в каждой семье бывает.
— Я сегодня в магазин пошла, так там женщины только о том и судачат, как Стас вчера с КПП Надежду сильно пьяную домой тащил. А еще говорят, что привез ее молодой человек на дорогой машине. Они целовались перед солдатами. Стас после подошел.
Быков покачал головой и заявил:
— Ну и языки у баб гарнизонных! Кто из них мог видеть, что делала Надюха в салоне машины? Солдаты подсмотрели и тут же побежали оповещать об этом весь городок?
— Но не я же придумала.
— Больше слушай. Стас рассказывал мне о вчерашнем случае. В конторе, где сейчас работает Надежда, отмечали день рождения начальника, владельца фирмы. Отказаться Надя не могла, это у них не принято. Вдобавок она недавно на повышение пошла. А то, что лишку перебрала, так с кем не бывает? Это мы, мужики к спиртному привычны, да и то не все. А вы, женщины, — существа слабые, не умеете контролировать себя.
— Ой, да бог с ней, с Надеждой. Мне же тебя собирать надо. Когда вы улетаете?
— Послезавтра, двадцать седьмого, в четырнадцать часов, отсюда поедем в двенадцать.
— Так ты ужинай, а я сейчас подумаю, что тебе в тревожную сумку положить.
Но Быков остановил жену.
— Ничего не надо, — сказал он. — Что есть, то и возьму. Всем остальным нас на базе обеспечат. Мы даже оружие не берем с собой.
— Нет, Леня, в сумке у тебя мыло дешевое, шампуня нет, да и станок для бритья допотопный.
— Это все я сам возьму.
— Надо белья еще одну смену положить, рубашку, да и продуктов добавить. Ведь ты не знаешь, когда вас на довольствие поставят. Но все это я завтра сделаю.
— Не суетись. Присядь напротив.
Женщина опустилась на стул.
— В кармане рубашки, в которой я был, лежат деньги. Там сто двенадцать тысяч, — сказал Быков.
— Почему так много?
— Нам выплатили денежное довольствие за два месяца вперед.
Светлана приложила ладошку ко рту и прошептала:
— Так вы на два месяца летите?
— Этого, Света, не знает никто. Может, на два месяца или даже на три. Но не исключено, что всего на пару недель.
— Нет, Леня. Если вам заплатили за два месяца вперед, то меньше вы там никак не пробудете. Господи, за это время я тут с ума сойду. Надежде легче, у нее работа.
— А у тебя сын.
— Который и достанет меня вопросами про папу. Ну ладно, я ничего. Мне просто очень не хочется расставаться с тобой.
— Мне тоже, милая. Но приказ есть приказ.
— Да я понимаю. Головой. А вот сердце противится.
— Ничего, прорвемся. Другие-то служат в Сирии. Там находятся не только летчики, но и спецназ, военная полиция, советники, саперы, экипажи кораблей ВМФ. Вот и мы послужим.
— А оттуда по сотовому телефону звонить сюда можно?
— Вот этого, Света, не знаю. Но телефон, конечно же, возьму с собой. Будет возможность — позвоню.
— Обязательно, Леня.
— А ты тут жену Ступина Настю поддержи. Ей тяжелее, чем тебе.
— Ну да, конечно, тяжелее. У каждого, Леня, боль своя. Люди переносят ее по-разному.
— Вот ты, жена командира подразделения, и должна подавать пример.
— Леня, вот только этот пафос не надо. Оставь его для плакатов, которые красуются в твоей части. А насчет разговоров, идущих о семье Стаса, скажу лишь то, что ты и сам прекрасно знаешь. Да, не ладится у них. Этот раздор начался не вчера, еще до того как Надя устроилась на работу. Я думаю, потому, что у них нет детей.
— Возможно. Но не хочет ребенка не Стас, а Надя. Как это может быть? Почему женщина, в которую природой заложен материнский инстинкт, не желает завести сына или дочку?
— Это тебе Стас сказал?
— Да, но не для общего пользования.
— Ты же знаешь, я в бабьих базарах не участвую.
Быков кивнул и сказал:
— Надежда нагляделась на столичный гламур и теперь долбит Стаса. Вот, мол, как жить надо. Ей деньги нужны, а не ребенок.
— Может, разлука хоть как-то улучшит их отношения?
— Может, и улучшит. Но все, Светуля. Егорка спит?
— Ты же его знаешь. Он тут же уснул, как только лег в кровать. Ведь папа дома.
— Пойдем и мы.
— Ты иди. Я приберусь на кухне, сполоснусь и приду. Заснешь, не обижусь.
— Не засну! Не дождешься!
В офицерском общежитии лейтенант Ивасюк тоже принял душ и завалилился спать.
Сержант Буренко с этим не спешил. Он до трех часов играл в карты с техником ГСМ.
Настя, жена Ступина, почти всю ночь проплакала, узнав о командировке мужа. Заснула она только под утро.
Этот день для каждого завершился по-своему.
Глава 2
Капитан Иволгин проснулся в шесть утра, как и всегда. Он хотел было встать, побриться, умыться, выпить кофе да идти на службу, но вспомнил о командировке. Сегодняшний день был отдан подготовке к ней.
Тут в комнату вошла Надежда и заявила:
— Пикник! Вставай, дорогой мой! Сейчас мы с тобой приводим себя в идеальный порядок, одеваемся как на парад и идем на КПП. В восемь часов за нами должен заехать мой шеф.
