— Он предложил вам поработать в его блоке? — осведомился Павел.
— Да. — Градов передернул плечами. — Он знал, кто я такой, разглядывал с любопытством, накормил ужином. Потом начал разглагольствовать про невиданные успехи германской армии на полях сражений, про достижения немецкой науки. Мендель предложил мне поучаствовать в исследовательской деятельности. Дескать, ведь вы же врач, вам это должно быть интересно.
— А вам интересно?
— Нет, я не садист, спасибо! Всю жизнь лечил людей, а не калечил. Но любопытством природа наградила.
— На каком языке вы общались?
— Как ни странно, на русском. У него акцент, но говорит правильно и имеет солидный словарный запас. Для начала он предложил мне поработать лаборантом, разумеется. А потом, когда оправдаю доверие, смогу заняться чертовски интересной научной деятельностью. Я хирург, у меня богатый опыт проведения операций. Я это никогда и не скрывал.
— Вы ответили отказом, но не сразу, — проговорил Никольский.
— Да, каюсь. — Градов вздохнул. — Хотел собрать информацию об этом звероподобном типе. Как чувствовал, что пригодится. Он водил меня по блокам, много говорил. Нескольких подобных экскурсий мне хватило. Я не грубил ему, просто отказался от столь соблазнительного предложения. Мендель был явно уязвлен. Я думал, меня убьют, и действительно уцелел чисто случайно. Этот самый доктор определил меня в компанию, которую потом расстреляла Ильза Краузе во внутреннем дворе блока. Была у них такая особа, командовала надзирателями в женском блоке.
— Да, мы слышали про эту очаровательную персону.
— Но в деле ее не видели, — заявил Градов. — А это полный мрак, скажу я вам. Тридцать человек на морозе в замкнутом дворе, а сверху Ильза жарит из пулемета. По правилам игры у нее всего одна лента с патронами, двести пятьдесят штук. Все мечутся, ищут укрытие, хотят выжить, а она жарит и жарит, да еще и песенки поет. Где можно спрятаться от такого свинцового ливня? Только за телами тех, кому уже все равно. Нас, помнится, человека четыре тогда выжило.
— Вот едрит твою!.. — сорвалось с языка у Булыгина. — А что, бывают такие бабы?
— Это демон в женском образе. После этого я ни разу не был в упомянутом блоке. Меня оставили в покое. Думаю, таким образом доктор Мендель продемонстрировал свое чувство юмора. Но на работах меня с тех пор не щадили, что только усиливало тягу к побегу. В последние дни она обострилось до предела. Мы слышали шум канонады, немцы бегали нервные. Тех, кто мог работать, гнали на запад, остальных уничтожали. В Аушвальде было два крематория, но газовые камеры не справлялись с потоком тел, поэтому мертвых стали хоронить в овраге, чуть присыпая песком. Потом нас всех выгнали на мороз, вывели из лагеря.
— Какой он человек, этот доктор Мендель?
— Как вам сказать, товарищ майор. — Градов озадаченно почесал затылок. — Если не знать, кто это такой, то он производит самое позитивное впечатление. Большой эрудит, приятный собеседник, особенно если у вас есть общие темы. Безусловно, профессионал своего дела, ценит смелые эксперименты и нетрадиционные ходы. Учтив, любезен, умеет слушать и никогда не перебивает. Всегда был ласков с детишками, которых впоследствии убивал, приносил им конфеты, какие-то игрушки. Из недостатков я особо выделил бы тщеславие. Оно у него катастрофических размеров. А еще он гордился своей фамилией. Был такой знаменитый австрийский генетик Грегор Мендель. Клаус, кстати, лично встречал эшелоны, привозящие в Аушвальд заключенных, ходил по толпе, приглядывался, тут же отбирал себе материал для опытов. Он был неистощим, энергия из этого садиста била ключом.
Почему был? Майор Никольский и хотел бы говорить о Менделе в прошедшем времени, но что-то не давало ему это делать. Изувер потерял свою базу, но не лишился рук и головы. Невозможно было предсказать, где и как он их еще применит.
Павел слушал Градова, не перебивал. Тот был хорошим рассказчиком, имел идеальную память, умел отделять важное от незначительного. Он пару раз разговаривал с людьми, побывавшими в первом блоке. Им каким-то чудом удалось вырваться оттуда. Живые узники там не задерживались.
Лагерь обслуживался заключенными, которых немцы периодически убивали и заменяли новыми. Они извлекали тела из газовых камер и доставляли в крематорий. Пепел ссыпали в пруд за забором, который в этой связи за четыре года изрядно обмелел. Часть пепла шла на удобрения, ссыпалась в специальные емкости и отправлялась в рейх на аграрные предприятия.
Градов не брался определить, сколько человек уничтожили нацисты в этом лагере. Назови любое число, все равно окажется мало. Мендель хвастался, что заведение приносит неплохую прибыль. Два миллиона марок каждый месяц! Здесь не пропадало ничего.
Эшелоны беспрерывно привозили евреев с личными вещами. У них изымалось все — ювелирные изделия, деньги, одежда. Только золота каждый день накапливалось до десяти килограммов, включая зубные коронки, вырываемые у трупов.
Сколько человек погибает ежедневно в первом блоке, тоже никто не считал.
Под началом Менделя трудилась целая команда молодых специалистов. Многие видные ученые приезжали в Аушвальд, чтобы послушать лекции Менделя, посвященные евгенике, поучаствовать в экспериментах над лилипутами, близнецами, беременными женщинами.
Задача у подобной медицины была простая: найти эффективный способ снижения рождаемости у низших рас и повысить ее у арийцев. Нацисты искали эффективный метод стерилизации. Они оперировали мальчиков и мужчин без наркоза, облучали рентгеном женщин.
Людям вырывали волосы и зубы, брали вытяжки спинномозговой жидкости, заливали какие-то вещества в уши. Женщин подвергали жутким гинекологическим опытам. Средство обезболивания было одно — крепче привязать пациента.
Ученые от СС пытались понять, почему на свет появляются люди с генетическими отклонениями. Отсюда их закономерный интерес к лилипутам и великанам.
Нация вырождается! С этим надо бороться! Как сделать так, чтобы немки рожали как можно больше, да не одного ребенка, а сразу двух-трех, здоровых, чистокровных, настоящую арийскую элиту? Тогда и возродится высшая германская раса. Отсюда пристальный интерес к близнецам. Как искусственным путем увеличить процент рождаемости двойняшек?
Мендель тщательно изучал строение однояйцевых близнецов, предпочитал детей. Сначала его помощники тщательно осматривали каждую пару, сравнивали части тел, измеряли конечности, пальцы, уши, носы. Затем проверялись реакции их организмов на раздражители. Доктор Мендель приказывал ввести одному из близнецов опасный вирус и наблюдал, что же будет дальше. Как это скажется на втором?
Эксперименты над близнецами отличались размахом. Им постоянно переливали кровь, пересаживали внутренние органы от других близнецов, наполняли глаза красящими веществами. Менделя весьма интересовало, способны ли карие еврейские глаза превратиться в голубые арийские.
Наркоз садистам был не нужен. Дети дико кричали, умоляли не делать им больно, но подобные пустяки подчиненных Менделя не останавливали.
