«ПРОГРЕССОРСТВО».
Явилось прогрессорство во всей силе и славе своей, и значились охваченными этой высшей мерой любви и гуманизма и Арканар, и Надежда, и Саракш, и Саула, и даже Ковчег с его одиноким жителем, но Гиганды не было. Не было планеты, на единственном обитаемом континенте которой шла бесконечная, затяжная война, планеты, в которую Прогрессоры вбухали чертову уйму труда, средств, своих жизней, наконец, не было такой планеты, не было, не было…
Максим откинулся на спинку кресла, досчитал до ста, потом осторожно, одним пальцем, набрал:
«МАРШАЛ НАГОН-ГИГ».
Эта личность давно и прочно вошла в историю военного искусства, поскольку рядом с маршалом довольно бледно выглядели и Чингисхан, и Наполеон, и даже Жуков Георгий Константинович мог бы служить у господина маршала в лучшем случае ординарцем – настолько Нагон-Гиг превосходил их в мастерстве, расчете и жестокости. За пятнадцать лет его маршальства крошечное мятежное Алайское герцогство за счет империи Каргон вдесятеро увеличило свою территорию, каждый раз несокрушимо укрепляя рубежи. У имперцев появилось уже примитивное огнестрельное оружие, но маршала это нисколько не смущало, он велел ковать двойные кирасы и пер себе вперед, вешая имперских полководцев и милостиво обласкивая наиболее мужественных солдат противника. Разведка у маршала была поставлена превосходно, провианта всегда имелось в достатке, боевой дух дивизий постоянно поддерживался знаменитыми военными оркестрами, исполнявшими марши, ставшие популярными даже на Земле по причине высочайшей музыкальной культуры, и, если бы тогдашний Алайский герцог, возревновавший к воинской славе НагонГига, не отравил его на очередном победном пиру, то от империи Каргон осталось бы одно воспоминание. Если проводить земные аналогии, маршал являл собой нечто среднее между Валленштейном и Суворовым, причем с Александром Васильевичем его роднила страсть к военным афоризмам, многие из которых были взяты на вооружение Прогрессорами.
Несмотря на все это, на экране появилось:
«СВЕДЕНИЙ НЕТ».
– Ничего, – сказал Максим и через силу улыбнулся. – Перегрузилась наша системочка, устала она обслуживать обленившееся человечество… Сейчас она отдохнет, системочка наша, и перестанет наша системочка валятеньки дурачочка…
Поворковав таким образом несколько минут, Каммерер дрожащими руками вызвал раздел «МАРШАЛЫ», но и там не обрел вожделенного Нагон-Гига. В течение какого-то времени он тупо изучал боевую биографию Ким Ир Сена, после чего набросился на клавиатуру и принялся набирать все известные ему персоналии Гиганды, равно как и топонимы, гидронимы и прочее.
БВИ на все отвечала:
«СВЕДЕНИЙ НЕТ».
«ГЕРЦОГ АЛАЙСКИЙ»,
– в очередной раз набрал Максим.
Вместо сакраментального отказа на экране появилась кровавая растопыренная пятерня в кругу, по кругу же шла надпись корявыми буквами:
«ОТОЙДИ, СМЕРД!».
Это были фамильный герб и девиз герцогов Алайских.
Глава пятая
Убежище именовалось нынче «Штаб-квартирой Союза борьбы за освобождение Алая», и проникнуть в него было не легче, чем в прежние времена. Герцог охрип, доказывая, что должен вручить рапорт самому господину вице-премьеру, поскольку у него, младшего лекаря Угога, есть для господина вице-премьера еще устное сообщение, ни для чьих других ушей не предназначенное. Его несколько раз обыскали самым грубым образом, но обыскивали столь неумело, что он даже пожалел об оставленном пистолете. Потом, наконец, смилостивились и отвели в дезинфекционную камеру и долго там поливали почему-то жидкостью для уничтожения лобковых вшей – очевидно, она была тут у них единственным средством, сохранившимся в изобилии.
– Только к господину старшему мажордому… виноват, вицепремьеру, тебя все равно не пропустят, – предупредил канцелярист. – Он и так ночей не спит, почернел весь…
Герцог подумал, что «старший мажордом» по-алайски звучит вполне грамотно, а по-русски тавтология получается.
Размахивая с таким трудом полученным пропуском, герцог шагал вдоль неимоверно длинного коридора, выкрашенного в унылый зеленый цвет. Его обгоняли и мчались навстречу ему на велосипедах многочисленные курьеры и посыльные, но все равно было понятно, что ни одно донесение, ни один приказ не поступят по месту назначения в срок. Возле всех дверей стояли часовые, стараясь соблюдать какое-то отвратительное подобие строевой выправки.
«Однако, я опаздываю» – подумал полковник Гигон, взглянув на вмурованные в стену часы, но сразу понял, что часы остановились – и надолго.
У нужной ему двери стоял тощий мальчонка. На нем как на вешалке болтался парадный мундир старшего бронемастера со споротыми нашивками, а вместо автомата поперек груди висела дедовская винтовка.
– Как стоишь? – рявкнул герцог. – Кто так службу несет? Ты конюшню охраняешь или слугу народа?
Конюшни у герцогов Алайских охранялись не в пример лучше.
– Виноват, – сказал часовой и попробовал подтянуться. – Виноват, господин… э-э-э… – он безуспешно пытался определить чин и звание стриженного парня в каком-то подозрительном халате.
– Командир медицинского отряда Угог, – подсказал герцог, сильно повысив себя в чине. – Ступай и доложи – по делу, не могущему иметь отлагательств. Специальный доклад департамента народного здоровья при подкомитете тотальной вакцинации…
Он подумал, что во времена смут и потрясений хорошо подвешенный язык значит куда больше, чем самый изобильный печатями документ. Мальчонка открыл дверь и вошел, но почти тут же вылетел под настоятельным воздействием пинка, а в двери показался очень важный и очень довольный собой господин в хорошем костюме и с явной военной выправкой. Господин очень старался выглядеть старше своих лет.
– Что это за скотина тут смеет… – начал он и осекся. Герцог внимательно глядел ему в лицо и холодел.
– Гаг? – шепотом спросил господин.
Герцог кивнул.
– Тебя же убили, – так же шепотом сказал господин.
– А ты меня хоронил? – ухмыльнулся герцог.
От сердца отлегло.
Нарвался он не на внимательного придворного, а на Бойцового Кота, сослуживца Гага, наверняка, судя по ряшке, капрала.
– Хорошо устроился, капрал, – сказал он. – Непыльно устроился…
Референт, небось?
Капрал-референт втянул его в прихожую.
– Вот как кликну часовых… – неуверенно сказал капрал. – Ты разве не знаешь, что Бойцовые Коты теперь вне закона?
– Кликни, отчего не кликнуть, – сказал герцог. – Эть, змеиное молоко!
Я, значит, Бойцовый Кот, а ты у нас, значит, Порхающая Принцесса.
– За меня поручились, – сказал капрал-референт. – Я чист перед народом…
