— Боюсь, вы преувеличиваете, — заявила госпожа Увёртка. — Не вижу в этом, — она опять неприязненно глянула на Белладонну, — ничего особенно чарующего.
— Сразу видно, что ты волшебный народ никогда не встречала! А то бы шрамы на память остались, — немедленно взъелась нянюшка. Лицо её приобрело весьма необычайный оттенок, и Тиффани поспешила вмешаться, пока дело не дошло до драки:
— Дамы, дамы! Я думаю, вам стоит попробовать самим испытать магию эльфов. Белладонна, ты готова напустить на нас чары?
Ведьмы хором ахнули, сообразив, что предлагает Тиффани.
— Но будь осторожна, Белладонна. Очень осторожна, — добавила она. — Те из нас, кто уже имел дело с чарами, будут смотреть за тобой в оба. Я очень надеюсь, что всё пройдёт хорошо.
Белладонна улыбнулась, и Тиффани заметила, что улыбка была совсем не доброй.
— Послушайте, — обратилась Маграт к остальным, чтобы действие чар не застало их врасплох. — Быть ведьмой — значит всем сердцем верить в себя и быть за себя в ответе. И, наверное, лучше приглядывать друг за дружкой, когда чары начнут действовать.
— Я вас умоляю! — фыркнула госпожа Увёртка. — Я сама себе хозяйка, всегда была и всегда буду. Что бы вы там себе ни думали, я ведьма и не верю в сказки.
— Ага, ты только их пишешь, — вставила нянюшка сладеньким голоском.
— Но я не пытаюсь выдать выдумку за правду, — парировала госпожа Увёртка. — Нет ничего плохого в том, чтобы писать сказки, если не утверждаешь, что они правда.
Нянюшка Ягг посмотрела ей в глаза и подумала: «Ну что ж, посмотрим, как ты сейчас запоёшь».
— Итак, — сказала Тиффани, — все готовы?
Кто-то сказал «да», кто-то просто кивнул, и она повернулась к эльфийке:
— Белладонна, покажи нам свои чары.
Тиффани сжала в кармане пастушью корону — сейчас ей понадобится вся уверенность в том, кто она такая. «Йин, тон, тетра, — стала считать Тиффани про себя. — Йин, тон, тетра…»
Белладонна начала исподволь. Её маленькое лисье личико деревенской девчушки постепенно, понемногу наполнилось внутренним светом, делалось красивее, изящнее… И вдруг оказалось, что она — самое прекрасное создание в зале.
Чудеснейшее.
Великолепное.
Завораживающее.
Потрясающее.
Воздух загустел от чар, Тиффани почти слышала, как ведьмы пытаются сражаться с ними. Самые неопытные — Аннаграмма, Петулия, Летиция, Поплина и Гарриетта — как-то обмякли, лица их сделались бессмысленными, будто у кукол.
Петулия, как и многие другие ведьмы, сначала почувствовала, что мир принадлежит ей, весь, до самого донышка, со всем, что в нём есть… И вдруг её мечта рассыпалась. Да что она о себе вообразила? Её никто не любит, никому она не нужна. Она — полное ничтожество, от неё никакого проку. Никому не нужна. Всем известно, что она вообще ничего не умеет, у неё никаких способностей. Лучше бы она умерла. Лучше бы её свиньи в болоте затоптали, даже умереть под копытами свиней, и то было бы лучше. Петулия закричала…
Тиффани двинулась к Белладонне, и тут чары исчезли — словно мыльный пузырь лопнул. Все в зале ошарашенно заморгали. И только госпожа Увёртка выглядела совершенно невозмутимой.
— Что это было? — начальственным тоном спросила она. — Что это вы все сейчас выделывали?
— Госпожа Увёртка, вы разве не ощутили себя маленькой, гадкой и никому не нужной? Полностью и безнадёжно никчёмной? — спросила Тиффани.
На лице госпожи Увёртки отразилось искреннее недоумение:
— Нет.
Белладонна посмотрела на неё, а затем на Тиффани и пояснила:
— Это было всё равно что биться о стену. В ней есть что-то особенное. Точнее, в ней чего-то не хватает. — Она снова повернулась к госпоже Увёртке. — А ты точно не эльф? — спросила она с интересом.
— Да как ты смеешь! Я — Летиция Увёртка, и никто не заставит меня перестать быть собой!
— Вот и хорошо, что не заставит, — вмешалась Тиффани. — Зато все остальные ощутили на себе чары. И это, заметьте, были чары одного-единственного эльфа. Только представьте, каково иметь дело с целой ордой.
— Я как будто встретился со своим отцом, — сказал Джеффри. — У меня в ушах звучал голос, который говорил, что я ни на что не способен и ничего из меня не выйдет. Жалкий червяк, по которому никто не заплачет. Моему отцу невозможно угодить.
Его слова разнеслись по залу, и на лицах ведьм отразилось понимание. Каждая из них ощутила нечто подобное.
Теперь, когда Белладонна показала свои чары и вновь нацепила непритязательную маску деревенской девушки, споры среди ведьм почти прекратились.
— Что ж, ведьмы, — сказала Тиффани, — мы знаем, с кем имеем дело. Мы должны прогнать эльфов прочь из нашего мира. Вряд ли мы сумеем перебить их всех. — Она неуверенно помолчала. — Поэтому нам остаётся только заставить их понять, что одолеть нас будет непросто и лучше держаться подальше от этого мира. Пусть вернутся туда, откуда пришли.
— А сколько у нас времени на подготовку? — спросила королева Маграт.
Тиффани вздохнула:
— Неизвестно. Но я чувствую, что они явятся уже очень скоро.
Тут на середину зала вышла Белладонна.
— Время, — сказала она, — наступит в полнолуние. Ибо полнолуние — это время, когда всё… завершается.
— Значит, нынче ночью… — прошептала Маграт.
— Что до места, — продолжала Белладонна, — то, если я хоть немного знаю Душистого Горошка, он нападёт везде, где барьеры ослабли.
— Что скажешь, Тифф? — спросила нянюшка Ягг. — У вас на холмах они уже шастают. И к нам в Ланкр тоже пробирались, мимо Плясунов.
Белладонна кивнула:
— Они начнут вторжение через оба портала. А потом рассеются повсюду. — Она содрогнулась.
Тиффани повысила голос:
— Значит, мы должны дать им отпор здесь, в Ланкре, и на Меловых холмах. — Она оглядела зал. — Придётся разделиться.
— Можешь положиться на меня, — заявила нянюшка Ягг. — Я всегда была не прочь подраться. Какая ты ведьма, если драться не умеешь? Нам бояться нечего — пусть они боятся. Стоит эльфа завалить и хорошенько пнуть, с него враз всё очарование слетает. У них-то ведь тоже есть чувствительные места, где удар крепким башмаком очень славно помогает.
Тиффани невольно покосилась на нянюшкины башмаки — выглядели они так, будто их не сшил сапожник, а выковал кузнец. И очень даже возможно, что так и было — принимая во внимание, чьи это были башмаки. Один удар такого башмака — и прощай, эльф. Может, это его и не убьёт, но очарование сшибёт напрочь.
— Эльфы знают, где расположены камни, — сказала Тиффани. — Но, Гром и Молния, лучше бы им туда не соваться. Ведь мы тоже знаем, где камни, а мы, люди, существа сообразительные и вдобавок можем больно пинаться. Когда нам не оставляют выхода. — Она повернулась к Белладонне, которая внимательно наблюдала за собранием. — Белладонна, что скажешь?
