— Как, по-вашему, мой номер могут прослушивать? — шепотом спросил он.
— А, по-вашему, могут? — спросил Алекс.
— У меня немало могущественных врагов, — ответил итальянец, и знаком поманил их к себе. — Мои люди в Милане раскопали тревожащие меня сведения. — Он жестом пригласил их обойти вокруг стола.
Монитор компьютера был включен. На лотке принтера лежала свежая распечатка. Цифровая фотография.
— Узнаете этого человека? — спросил он.
Они склонились над фотографией. Кафе-шантан. Очевидно, в Италии. Судя по качеству снимка, использовали дальнодействующие раздвижные линзы. Обыкновенный снимок, сделанный службой наружного наблюдения. В центре фотографии двое мужчин сидят за столиком.
— Да это же Карло Берлотти, — указав на одного из них, произнес Алекс.
Прима в знак согласия кивнул.
— Другой — один из ответственных работников итальянской секретной службы. Большой человек. Его враги имеют привычку внезапно умирать. — Итальянец ударил себя в грудь ладонью. — По-моему, он видит во мне врага. Теперь я убежден: итальянская секретная служба послала Берлотти убить меня. Именно он рекомендовал Луиджи Руссоло и Джино Северини. — Лицо Примы выражало одновременно и гнев и страх. — Эти трое убили бы меня, как только бы получили приказ от своих хозяев в спецслужбах. — Джиорджио положил руку на плечо Алекса Кокса. — Если бы не ваша бдительность, я, вероятно, уже был бы мертв, — итальянец, горячась все больше и больше, прошелся по номеру. — Вы спасли меня от Берлотти, но, мне кажется, мои враги так легко не успокоятся.
— Вы доверяете другим своим охранникам? — осведомился Дэнни.
— Все они, я уверен, преданы мне. Но их мало. — Прима протянул юношам руки. — Мне бы хотелось, чтобы вы оставались здесь, в гостинице, пока я буду в Лондоне. Я уже говорил с синьорой Баксендейл, и она согласна. — Его глаза сощурились. — Но я предостерегаю вас, друзья мои. Будьте бдительны, никому не доверяйте.
— Какие у вас планы на сегодня? — спросил Алекс.
— Я пробуду в гостинице весь день, — ответил Прима. — У меня полно работы. Вечером я устраиваю прием в бальном зале гостиницы. Народу будет тьма. Я дам вам список приглашенных. — И он прошел в соседнюю комнату.
Тихо присвистнув, Дэнни спросил Алекса:
— По-твоему, итальянская секретная служба и впрямь использует Берлотти как наемного убийцу?
— Если так, то тогда Прима действительно про оружие ни сном ни духом, — сказал Алекс. — Не по нраву мне вся эта заварушка, Дэнни, — он нахмурился. — Будем прикрывать друг другу спину.
— Как сказал наш гость: «Никому не доверяйте».
— Точно. И в том числе ему самому, — добавил Алекс.
Итальянец вернулся в комнату и вручил Алексу список, а также дал каждому пейджер. Затем он показал сигнальную кнопку, прикрепленную к вороту его рубашки с внутренней стороны.
— Если я подам сигнал, немедленно сюда, — сказал он. — Понятно? Он будет означать, что я в опасности.
Нажав на кнопку внутренней связи, Прима вызвал Сесилию Росси. Она отвела Алекса с Дэнни в другой номер-люкс, где проживали телохранители Примы. Четыре охранника играли за столом в покер.
— Оставайтесь здесь, пока вас не позовут, еду вам принесут, — сказала Сесилия Росси и ушла.
Охранники не обращали на молодых людей никакого внимания.
На столе стоял кофейник, лежали журналы, некоторые даже на английском. Огромный телевизор работал, правда, звук был приглушен. Показывали итальянскую мыльную оперу. Из соседней комнаты доносилась музыка, прерываемая болтовней радиоведущего.
Дэнни упал в объятия огромного кожаного дивана и взглянул на приятеля.
— Вот здорово! — с серьезной миной произнес он. — Похоже, мы занятно проведем время.
Алекс не умел ждать. Полчаса спустя он уже был готов психануть. Дэнни же листал журналы, слушал тяжелый рок, валялся на диване.
— Я пойду осмотрюсь, — не выдержал Алекс. — Идешь со мной?
— Сесилия велела нам не выходить из номера, — напомнил ему Дэнни.
— Неужели?
Отбросив журнал в сторону, Дэнни вскочил с дивана.
— Если зайдет Сесилия, — сказал он итальянцам, — то передайте ей, что к ланчу мы вернемся.
Они шли по коридору. Возле дверей в номер Примы Дэнни прислушался. Там кто-то монотонно бубнил. «Прима на телефоне, — подумал он. — Верно, прикупает какой-нибудь жирный кусок».
Они спустились в бальный зал. Служащие уже готовили его к вечернему приему. Алекс достал из кармана список гостей. Там стояло около пятисот фамилий. Некоторые были им известны, преимущественно знаменитости, бизнесмены и политики.
Алекс обвел помещение пристальным взглядом:
— Пятьсот приглашенных, с десяток гостиничных служащих. Одно поддельное приглашение, или переодетый официантом чужак — и паф! Прима на небесах.
— Малый спятил, если думает прийти сюда, — согласился Дэнни. — Следует его предостеречь.
Выйдя из зала, они побеседовали с людьми из службы безопасности гостиницы — настоящими профессионалами. На каждом входе и выходе, а также на всех этажах висели камеры наблюдения. Однако в «Хилтоне» было столь же безопасно, как и в любом другом месте, где вход посторонним разрешен. Даже здешняя служба безопасности не могла гарантировать, что сюда не проникнет наемный убийца.
Необходимо сказать итальянцу, какой опасности он себя подвергнет, если сам будет принимать гостей.
Они вновь поднялись на занимаемый Примой этаж.
— Нам нужно переманить Сесилию на свою сторону, — сказал Алекс. — Быть может, она убедит его поменьше крутиться сегодня вечером на виду.
Номер Сесилии Росси находился как раз напротив люкса Примы. Она была там вместе с Лючией Барбьери.
Лючия, в домашнем халате, сидела за письменным столом. Сесилия стояла рядом с ней. Алекс и Дэнни впервые видели этих женщин вместе. Им сразу бросилось в глаза, что Лючия — копия Сесилии в молодости, но в ней больше обаяния.
Лючия подняла глаза на вошедших.
— Проходите, пожалуйста, — промолвила она. — Мне интересно ваше мнение, — жестом певица указала на письменный стол. Там лежали глянцевые фотографии с ее портретом. — Здесь у меня холодный и жестокий вид, разве не так, скажите? — Итальянка, подняв глаза, сердито посмотрела на Росси. — А ведь я сказала ей, какая мне нравится, но она не придала моим словам значения. На выбранной мной фотографии я такая, какова на самом деле — ласковая, нежная и добрая. — Она разразилась длинной тирадой на итальянском языке, которую Сесилия выслушала в угрюмом молчании. — Как же я ненавижу эти фото! Я не стану подписывать их!
— Боюсь, что уже поздно что-либо менять, синьора Барбьери, — возразила Сесилия.
