Но остальные «тридцатьчетверки» обрушили на немецких артиллеристов ураган огня. Для подавления полевых позиций и огневых точек 76-миллиметровые снаряды советских танковых пушек были гораздо эффективнее немецких – и по фугасному, и по осколочному действию.
Вокруг падали сраженные наповал советские солдаты, взрывы немецких снарядов расшвыривали тела. Но контратака все равно продолжалась! Казалось, нет такой силы, чтобы остановить наступательный порыв красноармейцев.
* * *
Виктор ворвался в немецкие окопы одним из первых. Теперь ситуация переменилась с точностью до наоборот всего за каких-нибудь полчаса. Теперь уже он сам швырнул увесистую ребристую «лимонку» в немецкий окоп. Подождал глухого хлопка близкого взрыва, от которого уже привычно заложило уши, и кувыркнулся вперед. Первым встречным немцем оказался пулеметчик. Его машина смерти была установлена на станке, снимать ее было некогда. Гитлеровец вскинул длинноствольный «Парабеллум», целясь в лейтенанта Ракитина. Но все же Виктор оказался быстрее – очередь из пистолета-пулемета Судаева прошила гитлеровцу грудь. Тот упал на колени, все еще сжимая пистолет, и рухнул ничком на дно окопа.
Виктор перешагнул через поверженного врага и снова дал пару очередей вдоль немецкой позиции. В ответ рядом ударили фонтанчики пулевых попаданий. Виктор успел дернуться назад, прячась за изгибом хода сообщения. Ах ты ж сука! Получи! – лейтенант вывинтил предохранительный колпачок в торце длинной рукоятки «колотушки», дернул за шнурок запала и швырнул гранату. Метрах в десяти грохнуло, выстрелы стихли. Высунув из-за укрытия ствол автомата, Виктор высадил остаток «рожка», сменил магазин и побежал вперед. За поворотом лежали вповалку тела гитлеровцев. Кого не достали осколки гранаты – добили пули пистолета-пулемета. Так вам и надо, сволочи!
Вперед выскочил какой-то красноармеец с винтовкой наперевес и тут же упал, скошенный выстрелами гитлеровцев. А позади лейтенанта Ракитина скопилась группа из восьми бойцов. Виктор не видел, его ли это подчиненные или нет. В неразберихе боя не видно, кто пошел в атаку: кто был жив, тот и поднялся в бой. Также на закопченной, грязной униформе не видно было и знаков различия. Здесь, в бою, все решала инициатива, опыт и навыки.
– Гранаты – к бою! – прохрипел пересохшей от адреналина и пороховой гари глоткой лейтенант Ракитин. – Пулеметчик, прикрывай!
Вперед по немецкому окопу полетели гранаты, раздались взрывы. Пулеметчик ударил из «Дегтяря» длинными очередями. Советские солдаты под прикрытием рванулись вперед. Виктор скосил из пистолета-пулемета Судаева еще двоих «фрицев». Закончились патроны. Ракитин отсоединил «рожок», но в этот момент из проема блиндажа выскочил немец с саперной лопаткой, острая отточенная кромка блеснула на солнце. Виктор, не раздумывая, швырнул в лицо «фрицу» увесистый металлический «рожок». Тот пошатнулся и залился кровью. Ракитин успел выхватить из кобуры «Наган» и дважды выстрелил от пояса практически в упор, не целясь. Обе пули попали в живот немецкому солдату. Тот охнул и осел на дно окопа, схватившись за рану. Виктор добил его выстрелом в голову.
* * *
Бой на северном рубеже Сталинграда и контратака советских войск закончились победой – гитлеровцы были отброшены где на три, а где и на пять километров. Был полностью разбит штаб одного из немецких батальонов, захвачены пленные офицеры Вермахта и ценные секретные документы. Немало погибло и наших воинов. В братских могилах покоились и девочки-зенитчицы, которые встали на пути немецких танков и самолетов Люфтваффе…
В дальнейшем в северной части Сталинграда оперировала так называемая «Группа Горохова». Это воинское объединение подчинялось непосредственно штабу фронта и включало в себя самые разные подразделения. Но ««ядром» «гороховцев» являлись 124-я и 149-я стрелковые бригады. С 28 августа 1942 года и по 6 января 1943-го Группа Горохова действовала против превосходящих сил гитлеровцев в районе треугольника, образованного Сталинградским тракторным заводом, а также поселками Латошинка и Орловка. Часто подразделения Сергея Федоровича Горохова бились в полном окружении, но позиций своих не сдавали. Рубеж обороны был укреплен бронированными огневыми точками – «тридцатьчетверками» со снятыми двигателями и ходовой частью. Машины вкопали на высотках, откуда можно было вести эффективный прицельный огонь. В состав Группы Горохова входил и 282-й полк НКВД – бойцы Госбезопасности дрались отчаянно, смело и умело. Также «гороховцев» поддерживали советские танкисты, благо – завод был рядом, и бронекатера Волжской военной флотилии.
А опергруппа лейтенанта Ракитина вернулась в распоряжение Центральной комендатуры Сталинграда. Правда, уже не в полном составе. Шестеро убитых и одиннадцать раненых, из них трое – тяжелые… Таков итог того жуткого боя на северных подступах к Сталинграду. Виктор пошел к себе в кабинет – выполнять самую страшную часть своей повседневной службы – писать похоронки…
Глава 5
Воздушный террор
День 23 августа 1942 года стал самой скорбной датой в истории героической обороны Сталинграда. К вечеру, в 16 часов 18 минут, небо над приволжским городом-крепостью потемнело от гитлеровских бомбардировщиков. Стервятники Четвертого воздушного флота Вольфрама фон Рихтгофена волнами накатывали на Сталинград в оглушительном реве сотен и сотен моторов. Небо почернело от паучьих крестов на крыльях «Хейнкелей-111», «Юнкерсов-88» и «Лаптежников» – пикирующих «Юнкерсов-87». Те, кто находился тогда в Сталинграде и остался жив, никогда не забудут этот ужас!
Крылатые каратели взлетали с аэродромов станиц Морозовская и Тацинская – Tazi и Moro, как их называли немцы, с аэродромов Гумрак и Питомник. Даже с аэродромов под Орлом и Брянском поднимались в тот день бомбардировщики с черными крестами, чтобы обрушить свой смертоносный груз на Сталинград. Армады бомбардировщиков прикрывали «Мессершмитты-109». Всего в тот день гитлеровские стервятники выполнили около 2000 вылетов, массированные бомбардировки продолжались еще три дня. С 28 августа по 14 сентября на Сталинград было сброшено 50 тысяч бомб весом от 50 до 1000 килограммов. На каждый квадратный километр сталинградской земли приходилось до 5 тысяч бомб и осколков крупного калибра. Ни один город мира не выдерживал такого огненного шквала, как Сталинград!
* * *
За три дня до этой страшной бомбардировки лейтенант Ракитин зашел в кабинет к старшему майору Воронину. Комендант Сталинграда махнул рукой на его доклад, садись, мол, а сам продолжал разговаривать с кем-то по телефону.
– Я вас понял. Приказываю принять все меры, чтобы не допустить прорыва танковых соединений врага!
Он внимательно выслушал ответ и положил телефонную трубку на рычаг.
– Что у тебя, лейтенант?
– Разрешите выдвинуться с моей маневренной группой поближе к северному рубежу обороны. Возможна выброска диверсантов. Гитлеровцы – хитрые твари!
– Рисковать группой запрещаю! Можешь выдвинуть туда один из своих броневиков.
– Есть!
Лейтенант Ракитин вернулся в расположение маневренной группы и приказал готовиться к выдвижению в заданный район. Бойцы проверяли оружие, механик-водитель «самодельного» броневика копался в моторе.
