Л-т ГБ Ракитин В. Н.
* * *
Потеряв почти половину личного состава, разведчики продолжили продвижение по маршруту. Хотя, скорее всего, это можно было назвать дорогой в ад. Осторожно пробирались в развалинах, ныряли в воронки от авиабомб и снарядов. Диверсантам пришлось даже спускаться в полуразрушенную канализацию, а потом выбираться обратно. Спасало то, что сплошная линия фронта после бомбежки и постоянных контратак так и не остановилась, по развалинам можно было проникнуть во вражеский тыл. В огромном городе были так называемые «очаги» сопротивления, некоторые улицы и вовсе никем не контролировались. Этим обстоятельством и пользовались диверсионные группы и снайперы противоборствующих сторон.
Несколько раз мимо затаившихся разведчиков проходили пешие патрули гитлеровцев, с ревом проезжали броневики и танки. А один раз лейтенант Ракитин едва удержался, чтобы не вырезать экипаж немецкой штурмовой самоходки. Приземистый «Артштурм» стоял на перекрестке с перебитой гусеницей, видимо, при резком повороте лопнул стальной «палец», скрепляющий траки гусеничной ленты. Пришлось оставить оккупантов в живых, чтобы не раскрывать группу – и так уже «нашумели», покрошив полностью диверсантов из СС.
Виктор несколько раз останавливался, ориентировался по карте, подсвечивая себе электрическим фонариком с красным светофильтром. Удобная вещица поставлялась в числе прочих по «ленд-лизу».
Вскоре они дошли до нужного перекрестка, где в подвалах полуразрушенного купеческого особняка расположился, по-видимому, штаб немецкого батальона. Во всяком случае, получасовое наблюдение показало, что туда подъезжали штабные автомобили с потушенными фарами, сновали туда-сюда офицеры. Особо глазастому пограничнику удалось даже разглядеть проволочную антенну радиостанции. По всему выходило, что тут у «фрицев» располагался замаскированный передовой командный пункт. Охранял полевой штаб замаскированный танк «Panzerkampfwagen-III». Конечно, против знаменитой советской «тридцатьчетверки» его короткоствольная 50-миллиметровая пушка, откровенно говоря, «не плясала», но против пехоты… Танк ведь всегда остается танком. «Панцер» был умело замаскирован в развалинах, да и сам штаб вычислить было очень трудно среди завалов и полуразрушенных сгоревших домов. Подходы к танку перекрывало укрепленное пулеметное гнездо. Подобраться туда было практически нереально. Немцы ведь дураками не были и воевать умели.
– Еремеев, Стрельченко – приготовьте гранаты. Ваша задача – сковырнуть танк. Сафонов, вместе с напарником расстреливаешь пулеметный расчет из бесшумных револьверов-карабинов. Подползете на дистанцию полтораста метров и работайте. Спрятаться можно вон – у того сгоревшего остова грузовика.
– Понял, командир, сделаем в лучшем виде, – одними губами прошептал снайпер. Вместе с напарником они бесшумно, словно опасные змеи, заскользили по земле, плавно обтекая неровности и препятствия.
Все так же – ползком и остальная часть диверсионно-разведывательной группы НКВД тоже приближалась к противнику. Купеческий особняк, построенный еще до революции в Царицыне, был крепким. Прямое попадание разбило две стены каменного дома, но вот подвал остался полностью невредим. Гитлеровцы чувствовали себя там в безопасности.
– Устроим «фрицам» «веселую ночку»! В затяжной бой не ввязываться, ударили – быстро отошли. Подбираемся тихо, закидываем гадов гранатами. Все понятно?
– Так точно.
– Со мной идут пятеро, Хрящев остается с прикрывающей группой.
– Есть, – в голосе старшины сквозило недовольство, но приказ есть приказ.
– А пока – заминируем пути отхода, расставим «растяжки». Леша, у тебя остаются два пулемета с глушителями, поставь их на флангах и встреть тех, кто будет нас преследовать.
– Будет сделано, командир.
* * *
В подвале разрушенного купеческого дома майор с витыми погонами при свете ярких карбидных ламп, напевая «Лили Марлен», вычерчивал на карте Сталинграда синие стрелы наступления к Волге. Ему грезилось, что эти синие стрелы приведут его к славе, Рыцарскому кресту и, быть может, к погонам полковника или даже – о, майн Готт, генерал-майора! Офицер был потомственным военным и вел свою родословную еще от прусского офицерского корпуса. Сталинград дал ему возможность проявить себя, и он не подведет Фатерлянд и свою белокурую Лотхен!
При воспоминании о жене, которая ждала его в маленьком баварском городке, у майора неприлично зачесалось в паху. «Шайзе! Нужно раздобыть керосина и потравить этих проклятых насекомых, которых я успел набраться здесь, в окопах!» – мысли майора свернули в совсем не героическую сторону. Но что поделать, дорога к славе, Рыцарскому кресту и погонам генерал-майора проложена сквозь окопную грязь и кровь…
За перегородкой стучал телетайп, пищала морзянка радистов. Штабные офицеры в чине от гауптмана
[13] и ниже суетились, работали с документами и оперативными картами. На скамье развалился наряд автоматчиков, охранявших командный пункт.
Внезапно в дверной проем влетело несколько увесистых гранат. Советские фугасные гранаты РПГ-40 имели относительно тонкие жестяные стенки и внушительный заряд взрывчатки – 760 граммов тротила. В каменном подвале несколько гранат ахнуло так, что, если кого и не убило, то контузило однозначно! На это и был расчет.
Пятеро храбрецов ворвались на командный пункт гитлеровцев и открыли шквальный огонь по всем, кто еще пытался шевелиться. От треска пистолетов-пулеметов Судаева в руках лейтенанта Ракитина и его четверых боевых товарищей заложило уши!
Четверо «фрицев» из караула погибли мгновенно, русские диверсанты еще дали по неподвижным телам пару очередей – на всякий случай. Штабных офицеров смел раскаленный поток свинца, никто из них даже и не понял, что произошло. Пули с визгом и искрами рикошетили от стен, били аппаратуру. От случайного попадания взорвался и разлетелся вдребезги, словно бомба, один из карбидных светильников.
– Осторожнее! Бить – только прицельно!
– Справа чисто! – боец НКВД на колене держал на мушке небольшой закуток.
– Документы берите! – Виктор машинально поменял опустевший магазин. Из ствола и из затвора пистолета-пулемета вился сизый дымок, остро пахло сгоревшим порохом.
Майор с витыми погонами, командир немецкого батальона, уткнулся окровавленной головой в штабную карту. Синие стрелы вероятного наступления на Волгу принесли крест потомственному прусскому офицеру, но не Рыцарский, а попроще – березовый.
Из-за перегородки вдруг ударили пистолетные выстрелы, видимо, кто-то из немецких радистов все же дотянулся до кобуры. Пистолетные пули веером полетели, с искрами рикошетя от стен. Виктор кувыркнулся за какие-то ящики, остальные четверо бойцов тоже спрятались за укрытия, и уже оттуда ударили плотным огнем – на подавление.
– Прикройте меня! – Виктор приметил угол массивного стола и на полусогнутых рванулся к новому укрытию.
