Глава 10
Не все то храм, что дом
Бельташ обнаружила замечательную укромную поляну совсем рядом с дорогой. Удивительно, но туда не вело ничьих следов, не было и призрака наезженной колеи. Хотя чему удивляться? Наверное, путешественники, не отягченные обществом двух необученных жрецов Зебата, предпочитали добраться до жилья и ночевать под крышей.
Вообще-то на редкость уютная оказалась поляна и в меру просторная, хватило места для пяти путешественников с повозкой, лошадей и костра. Родник на краю под корнями могучего древа, листьями напоминающего дуб, вообще выглядел волшебно. Маленький прозрачный ключ, стекающий в природную чашу из громадного, будто лакированного корня, буквально заворожил Светку. Она вообще обожала текучую воду в любом виде, даже из-под крана, а такую и подавно. Пила из родничка, пока булькать не начала.
Ночлег на природе устроил всех, кроме, быть может, Дениски, который чуть-чуть побухтел насчет своего отличного поведения в течение дня. Дескать, ни единой белочки не поднял из мертвых, а его молодой растущий организм лишают возможности отведать хлеба насущного, то есть румяных сарделек поутру. Увы-увы, ни единая живая или мертвая душа на нытье парня не отреагировала. Лишь сверху, из дупла, насмешливо ухнула большая птица. Не филин Ойх, но кто-то столь же крупный и вредный, обладающий пепельно-серыми перьями. Препираться с птицей Дэн посчитал ниже своего достоинства, а подходящего камешка, чтобы кинуть в дупло, под рукой не оказалось. Наверное, к лучшему. А еще Светка вставила бы бестолковому брату насчет «беспричинной агрессии по отношению к безответной птичке». И аргумент, что птичка первая начала, сестра наверняка учитывать не стала бы! Сплошная несправедливость с этими сестрами!
Укладывались спать недолго. Сразу после ужина из очередного охотничьего трофея Бельташ – тройки рыжеперых жирненьких птиц в две трети курицы величиной – сытых людей разморило. Стали слипаться глаза, в ушах поселился гул. Словом, оставив неспящую рыцаршу за караульную, все четверо расползлись по тюфякам. Для Валта, раз уж подвязал его охранником, дядюшка купил дополнительный соломенный тюфяк вчера в деревне.
Стоило попаданцам заснуть покрепче, как они снова, как несколько дней назад, оказались в знакомом жемчужно-сером «никогде», в котором не было никого, кроме них, и ничего, кроме тишины. Несколько секунд молчаливого осознания странности группового видения не успели истечь, а обстановка сменилась. Послышалось журчание переливчатого женского смеха, и из серой туманности проявилась, как мысленно выразилась Светка, красивая тетенька приятных округлостей. Цвет и фасон ее платья не поддавались определению и менялись беспрестанно, как сама женщина. Коротко стриженная шатенка, или все-таки златокосая, или, может, кудрявая блондинка со смеющимися зелеными, нет, голубыми, нет, точно брюнетка с серьезными карими глазами приблизилась к близнецам и промолвила:
– Мой супруг давал вам здравый совет, не стоит смотреть на богов слишком пристально. К богиням это тоже относится.
– Вы Алхой? – чуть заробела Света, опустив в соответствии с рекомендацией ресницы.
Денис же лишь молча и сосредоточенно пожирал дивное видение глазами, не обращая внимания на усиливающееся головокружение. Айтишник – это диагноз. Парень все пытался определить, изменяется ли платье богини с изменением внешности или два процесса не синхронизованы, каким образом выстроен алгоритм изменений и имеет ли четкий интервал, или же ему изначально задавались временные границы с плавающей переменной.
– Я Алхой, – подтвердила богиня и, разом оказавшись вплотную к попаданцам, положила руки им на плечи, обдавая жаром и морозной свежестью. – Но и моей силы вам, увы, не хватит, чтобы стать маяком и путем для Восьми. Слишком густой туман скрывает Вархет. Следуйте прежней дорогой, войдите в храм Ирната и преклоните там главы! Благодарность нашу познаете, а пока лишь малое доказательство сил моих узрите при пробуждении!
– Уй-ху-о-айх, – дико прокричала пепельно-серая птица, обосновавшаяся на нижней ветви упомянутого уже дуба, именуемого в здешних краях ринготом.
Именно птичий крик выдернул из крепкого сна всех, кто коротал ночь на поляне в божественных видениях ли или обычных снах.
– Интересно, эту птицу, случайно, не Айх зовут? – зевнул во весь рот Дениска и выкарабкался из повозки вслед за дядюшкой. У потухшего костра выворачивался из-под плотного одеяла Валт. Денис смерил пернатого будильника нелюбезным взглядом и прикрыл машинально левое плечо.
– Зовут, и не случайно, – согласилась Бельташ, принимаясь за разведение костра. – Спутницу Алхой от начала времен именуют Айх. Она бережет покой леса днем, тогда как Ойх, спутник Зебата, заступает на пост ночью.
– Ясно, пусть сторожит, – еще раз от всей души зевнув, Дэн стянул через голову рубашку и, поежившись, побрел к роднику умываться. Пусть на Вархете и царил разгар жаркой местной весны, но по утрам холодок чувствовался.
– Выходит, опять сон не был сном, когда Алхой приходила, – ойкнула выбравшаяся из повозки вслед за братом Светка и ткнула пальцем в направлении плеча Дениски.
В дополнение к маленькому филину Ойху на затылке, скрытому прядками волос, на плече теперь топорщила крылья миниатюрная Айх. Парень резко вывернул шею, пытаясь разглядеть новую метку. Дядюшка успел первым. Сцапал племяша за плечо железными пальцами, пристально изучил татуировку, нахмурился и, снова развернув его как болванчика, впился взглядом в кулон на груди Дэна. Парень тут же сам наклонил голову и присвистнул. Кругляш с головой Ойха тоже изменился. Теперь на серебре красовалось две птицы: Ойх и Айх. Ригет вздохнул и только проронил:
– Думал, до святилища Алхой в Брисе дотянем.
– Так это и есть святилище, – спокойно проинформировала людей Бельташ, изящно выгибая бровь. – Вы разве не знали?
– Тут вообще-то ни таблички, ни знака, как в захудалой Зебатовой часовенке, нет, – буркнул парень, критически оценивая татушку и побрякушку. Ничего так, красивая птичка вышла, хоть и орет препротивно. Ну да с павлинами точно так же. Еще ребенком Дениска с восторгом смотрел на роскошные хвосты птиц и один разок смог достать через решетку оброненное перо. Отдал, конечно, Светке, он же мужчина, ему цацки-пецки не положены, но любоваться-то никто запретить не мог!
– Зачем табличка? – искренне не поняла комментария Бельташ и повела рукой, поясняя смысл: – Восемь ринготов встали священным кругом, птица Айх – страж храма – приветствовала путников, живой алтарь – родник – по-прежнему чист и свеж низвергается в древесную чашу.
– М-да, – признавая собственный недосмотр, крякнул дядюшка, новым взглядом проводя рекогносцировку местности.
– Это мы, выходит, в храме ночевали? – испуганно присел, где стоял, Валт, опасаясь громов, молний или еще чего неведомого. Не дождался и в легкой панике стал осматривать сам себя, возможно, опасаясь найти громадную печать «осквернитель» посреди груди или, что вероятней, на филеях.
– Храмы Алхой издревле были приютами путникам, – пожала плечами дева-рыцарь, не видя причин для паники. – Если об этом за века забыли люди, боги и их служители все равно помнят.
