Пока шла речь об устройстве храма, Светка успела слазить в фургон, чтобы убедиться – ее плечо и кулон нынче ночью тоже проштамповали.
– Диры, а какова жизнедарительница? Правы ль гимны, что она красы несказанной, не уступающей Илай? – выдохнул Валт, и взгляд его – заискивающий, с наивно-ребяческой верой в чудо, так не вязавшейся с космами и бородой, – растрогал циничного агностика Дэна.
– Красивая. Илай не видел, потому только об Алхой сказать могу. Не девчонка-фитюлька, а женщина с формами. Цвет глаз и волос определить трудно, он все время меняется, или это мы настоящего разглядеть не смогли, – постарался описать неописуемое Денис и развел руками.
– Она красивая, – согласилась Света, – только не добрая просто так ко всем без разбора. Смотришь на нее и знаешь: может и наказать, если надо, и в то же время способна простить. К тому же все время понимаешь, что ей до тебя как до человека особого дела нет, ты для нее как кусочек пазла, который в нужную ячейку следует поставить для пользы дела. Только все не для ее собственной прихоти, а потому что так нужно им всем: и Восьмерым, и Вархету. В глаза Алхой смотришь и все это понимаешь, и чем дольше смотришь, тем лучше понимаешь: надо взгляд опустить, если сойти с ума не хочешь, – в свою очередь прибавила частицу беспомощного описания неописуемого девушка и неожиданно припомнила: – Еще Алхой обещала нам какое-то доказательство своей силы. Наверное, это птички на плечах и узоры на кулонах?
– Не знаю, – на миг призадумался Денис, пожал плечами и вернулся к утренним гигиеническим процедурам, используя вместо умывальника алтарь-родник. Ни смущения, ни благоговения при этом, понятное дело, парень не испытывал. Если бы тут стояла статуя красавицы Алхой или ему Бельташ на руки поливала – другое дело, а так – обычный естественный умывальник. Вода, правда, холоднючая, зато сон на раз прогоняет.
– Нет, метка и кулон – это знаки жреца, – качнул головой дядюшка и прикусил губу, пытаясь сообразить, какого божественного сюрприза ждать. Болтать о кулонах и татуировках в присутствии Валта он не стеснялся. Обычному ли мужику разглядеть разницу между метками и побрякушками нынешних жрецов на Вархете и истинными знаками на Деньесе и Свельте? Так-то удачно выходит: вроде все на виду и тем сокрыто.
– Знак! Великая Алхой подала знак! – возопил Валт так, что птица Айх свалилась с ветки, Денис поперхнулся водой, которой полоскал рот, Светка рухнула с подножки фургона, а дядюшка и Бельташ синхронно вздрогнули и схватились за оружие.
– Следы пестряги! Они пропали! Я чист! Слава Алхой! Слава великой! – продолжил вопить бугай.
Он дикими скачками передвигался по поляне, исполняя нечто отдаленно схожее с танцами дикарей. Задранная до подмышек застиранная рубаха колыхалась парадным флагом. Голосил бородач во всю мощь нехилой глотки с такой неподдельной радостью, что его хриплый голос звучал прочувствованнее и искреннее любой ритуальной молитвы. Если б именно такого зова дожидались боги для возвращения в мир, то сейчас непременно снизошли бы к своей пастве. Но нет, одноразовое чудо так и осталось одноразовым.
– О как, – крякнул Ригет и почему-то покосился с подозрением не на великий волшебный алтарь древнего природного храма и не на священную птичку-прислужницу, вспорхнувшую вновь на ветку, а на парочку любимых племянников. К ним за считаные дни знакомства дядя успел проникнуться совершенно родственным по своей причудливости комплексом чувств: и придушил бы порой, а жалко, столько труда и средств угроблено.
Додумать мысль дядя не успел. Резко вскочила и стала то ли прислушиваться, то ли пристально всматриваться в траву Бельташ. Выражение на лице отважного рыцаря женского пола было странным, будто она чего-то очень ждала, на что-то надеялась и в то же время не верила или боялась разочароваться, поверив.
Впрочем, намеченное представление никоим образом от мыслей и чувств присутствующих не зависело. Трава на поляне пошла мелкими волнами и совсем не от ветра. Вздрогнула земля, раздаваясь на несколько мгновений, расплескиваясь водой, чтобы выпустить из своих недр три громадных тела и снова сомкнуться, словно ничего не бывало.
Но живым доказательством реальности происходящего в центре природного храма остались три здоровенные гладкошерстные шоколадно-коричневые туши с обаятельно-клыкастыми улыбками прирожденных убийц и сияющими рубиновым, янтарным и зеленым светом глазами.
– Алой, Керт и Сарта! – счастливо по-девчоночьи рассмеялась Бельташ и, опустившись на одно колено, принялась возиться с гончими смерти.
– Могут выглядеть, как обычные псы, стало быть, – иронично припомнил слова Бельташ дядюшка Ригет, тогда как все остальные просто потеряли дар речи, изучая громадных собак.
– Возможно, немного крупноваты, – почти отмахнулась от него рыцарша, занятая общением с четырехлапыми соратниками, возвращенными ей милостью Алхой.
– Да не, какое там крупноваты, – справедливости ради вступился за зверей впечатленный Денис, – скорее пары сантиметров недотягивают до звания пони!
Тройка гончих смерти отвлеклась от выражения приветственных восторгов двуногой соратнице и покосилась на посмевшего обозвать их парня с нехорошим гастрономическим интересом.
– Я тощий и невкусный, – честно и абсолютно убежденно предупредил псов молодой жрец двух богов.
Те демонстративно облизнулись, Бельташ, словно извиняясь, пояснила:
– Они неприхотливы.
И грозные гончие смерти, свежеподнятые волею Алхой, слитой с силой Зебата, способные менять призрачное обличье на вполне плотское, лавиной рванули вперед. Они скопом накинулись на Дениску и на Светлану. Невзирая на протестующие вопли, псы принялись беспощадно облизывать обоих жрецов в знак благодарности за воскрешение, за то, что те послужили проводниками силы богов. Во всяком случае, именно так перевела порыв гончих Бельташ, а не как «предварительную дегустацию», каковой обозвал буйство собакозавров помятый Дениска. У Светланы, всегда симпатизировавшей собакам, вообще не нашлось слов от восторга.
После знакомства с милыми песиками парню пришлось умываться вторично, а девушке особенно тщательно тереть лицо, избавляясь от липкой слюны. Зато на всякий минус непременно найдется в жизни плюс! Это доказали неуемные псы, за считаные минуты, потраченные попаданцами на умывание, притащившие из лесу целую тушку какого-то большого рогато-копытного. Четыре пятых, разумеется, схарчили сами прямо на поляне вместе с кожей и костями. Но и того, что осталось, за глаза хватило людям на завтрак. На ужин и обед бы тоже осталось, если бы энергичные песики не обладали столь хорошим аппетитом.
Четырехлапых добытчиков, понятно, никто куском не попрекнул. Большей частью из-за того, что людей волновали совсем другие проблемы: Валт, привычно умостившийся на передок за возничего, все никак не мог отойти от чудесного выздоровления. Нет-нет да и задирал жилет и рубаху, чтобы убедиться: следы от пестряги действительно исчезли. Денис со Светкой шли рядом с повозкой и косились на плечи друг друга, где прятались новые татушки, дядюшка косился на племяшей, взявших манеру встречаться в сновидениях с ушедшими богами и получать от них вкупе с бонусами почти невыполнимые задания.
