– Валт, ты лучший! Тут, конечно, темно, как в погребе, но еда – мм!..
Польщенный бугай расплылся в улыбке, принимая похвалу своему выбору. И тут со стороны скорее выпивающих, чем закусывающих мужиков раздался удивленно-глумливый голос:
– Ба-а, да это и впрямь Пестрый Валт! Какой же из него, пестрячного, хранитель! Вон лучше любого из наших берите, диры! Все больше толку будет, а коль увечные по нраву, так мы можем хромого Фропа кликнуть!
Валт стал медленно багроветь от злости и досады; насчет своего излечения ему велено было молчать, потому как исцелить пестрягу полностью мог бы лишь истинный жрец. Раскрывать же инкогнито и суперпупервозможности племянников-попаданцев осторожный дядюшка не планировал, о чем заблаговременно настойчиво предупредил Борша.
– Да, самый лучший! – мгновенно отреагировал Дениска, развернувшись к гогочущему столу. – Ты умеешь пускать пену ртом и корчиться на земле? Не-э-эт! А он умеет! Так что отвали, моя черешня!
Скроив глумливую физиономию, парень отсалютовал хохмачам кружкой с теплым взваром. И все бы ничего, только один из компании вояк успел хлебнуть лишка. На беду, перебравший оказался магом. В его руке зажегся яркий оранжевый шарик, его мужик и метнул в сторону Дэна. Не прицельно, больше попугать. Да вот беда, Денис в школе ходил не только в кружок по труду, а еще и на баскетбол. Среагировал он рефлекторно – взял и отбил рукой «мяч» в сторону стола насмешников с азартным выкриком:
– Давненько я не брал в руки мяча! Сыгра… Ой, бли-и-ин!
Выкрик Дэна оборвался вместе с громким взрывом, разметавшим кружки, блюда и кувшины со стола, закоптившим столешницу и физиономии насмешников до неравномерно-мавританского состояния.
– Ты на кого полез, дурень, он файры голой рукой отбивает, – взрыкнул самый низкорослый, но, очевидно, самый здравомыслящий из почерневшей компашки, встряхнув за грудки разом протрезвевшего любителя огненных апельсинов.
– Эй, ватага, стол оплатите и чтоб никаких драк тут, а то больше в долг ни разу не налью! Нечего людей попусту задирать! – рыкнул втрое громче скандалиста Трехпалый, наставив один из трех уцелевших перстов на группу наемников. Свободной рукой он вытащил из-под стойки шипастую дубину и многозначительно показал буянам.
Те недовольно нахмурились, но спорить ни с трактирщиком, ни с Дэном не решились. Если первый мог отоварить дубьем по кумполу и наглухо закрыть кредит, то со второго, как думали мужики, вполне сталось бы насовать им еще огненных шариков за пазуху. Черномазые оплатили ущерб и отправились на задний двор отмываться от сажи. Дэн же, втянув голову в плечи, удивленно прошептал:
– Блин, так это файербол был? Не мячик? И как меня его рукой-то угораздило?
– Дык то разве диво? Ты ж, дир, жрец, а вы для магии неуязвимы, – объяснил Валт.
– Ух ты! И ведь никто не сказал! З-заразы! – возмутился Денис и принялся заедать открывающиеся перспективы новым бутербродом.
Света кивнула, прекрасно понимая, почему дядюшка попридержал ценную информацию. Братец и так порой удержу не знал, а уж после таких вестей…
– Спасибо, дир Деньес, что укорот языкам длинным ватаги Хмурого дали. Знавал я их, как в тадреских харгах ходил, да и они меня вот припомнили, – прогудел наемник.
– Да ладно, брось, ты ж член нашей команды, потому нечего всяким варежку разевать не по делу, – отмахнулся бутербродом Дениска.
– Здорово у тебя выходит, – согласилась Светка. – Никогда за словом в карман не лезешь. Если мне скажут что-то неприятное, сразу никак остроумного ответа не подыщу. Потом чаще всего вообще на следующий день что-то в голову приходит.
– Держись меня, жирафы зверьки красивые! – подмигнул Светке любящий братец и, гордо выпятив грудь, прибавил: – Я тебя в обиду не дам!
После чего, ставя восклицательный знак в своей речи, щедро глотнул взвара и так поперхнулся, что не мог прокашляться минут пять, сколько его сестра по спине ни хлопала. Откашлявшись, парень пристал с вопросом к телохранителю:
– Что еще насчет неуязвимости знаешь?
– Почитай, и ничего, – потер непривычно пустой после экспресс-бритья от Бельташ подбородок Валт и повел могучими плечами. – Раньше, говорят, жрецы Восьмерых для магических атак неуязвимы были, не брали их лед, огонь и все, чего магией сотворено.
– А если поднять камень и уронить на голову? – потребовал подробностей представитель нового поколения жрецов.
– Не долетит, коль магией запускали, магия силу потеряет, – поморщив лоб, выдал бугай. – Потому в любых битвах жрецам, особо Ирната иль Зебата, цены не было. Божественный щит дорогого стоит! Единственно, друг против друга никогда служители Восьми не выходили. Маги ж за любую работу берутся, только плати. Прежде они лишь пред простыми людьми грозны и сильны были, а пред посвященными Восьми чисто дети с забавными игрушками, как ни велика их сила прочим казалась. Да только сейчас ни жрецов истинных по Вархету, окромя вас, не сыскать, ни магов, великой мощью обладающих.
– По ходу дела, прав был дядя со своей идеей о проводниках и адаптерах. Вот тебе и сообщающиеся сосуды! Силу давали боги, она текла в мир жрецам, далее магам и всему миру через магию. Боги ушли, притока силы нет, жрецы исчезли, магам остались жалкие крохи энергии, – похмыкал Денис, вспоминая и сводя воедино рассказы богов, жреца Нерпата и дядюшкины речи.
Наемник на это лишь кивнул косматой головой и приложился к кружке. Больше никто дразнить жонглирующего огнем парня не стал. Тренькающий в углу менестрель, адекватно оценив свои музыкальные потуги и кривящуюся физиономию Дэна, предпочел завершить представление и свалить в туман. Вдруг и его шариком отоварят сгоряча?
Посрамленные наемники в трактир более не вернулись, справедливо решив не дергать тигра за усы. Они ведь не знали, что имеют дело с игривым котенком, а не матерым хищником. Озабоченная Света тишком спросила у Валта, не стоит ли опасаться засады, на что бугай хмыкнул и брякнул как есть:
– В своем доме и пес не гадит, так чего ж людям-то? Если где за стенами городскими столкнемся, то по-всякому может обернуться, а тут нет.
Перекусив, команда снова направилась к кондитерской, где священнодействовала над новым словом в мире сладостей мастерица. Положенные три часа еще не подошли к концу, но тройка решила попытать счастья и не прогадала.
Довольная и вдохновенно-разрумянившаяся кондитерша выставила перед заказчиками небольшую, чуть приплюснутую корзину, торжественно откинула крышку и продемонстрировала сотворенный шедевр: небольшое озерцо-желе, по которому плыли три марципановых цветка с яблочными сердцевинами.
– Ух, красота! – восторженно выдохнул Денис. – Такое и дарить не стыдно, и в дар принять приятно! Дира, вы – гений!
Пухленькая дира Кетлеш польщенно зарумянилась, зацвела розой и сама предложила скидку в благодарность за удачную идею оформления товара. Ломаться изрядно потратившиеся на бисер попаданцы не стали. Яблочно-лилейное совершенство заняло свое место в руках Валта, обнявших корзинку, словно мать долгожданного младенчика. Заодно купили и сладостей для диры Иргай. Дениска посчитал полезным задобрить вредную старушенцию. Если рот занят сладостями, его для содержательной лекции точно не откроешь. Не то чтобы Дэн был категорически против учебы, просто считал, что свою порцию наук он полной ложкой вычерпал в школе и институте, а остальное как-нибудь мало-помалу чайной доберет, и не надо все водопадом обрушивать. Временами и вовсе возникает ощущение клизмы, вставленной прямо в ухо. Потому, благо зубы у старой перечницы имелись, Дэн набрал сластей из разряда «долгоиграющих», не делясь коварными планами со слишком честной сестрой.
