Компании осталось только свернуть в ближайший проулок поукромнее и вызвать Пацана. Но ближайший, наивно избранный Денисом в целях птицепортации, оказался не укромным уголком, а маленькой площадью с цветочной лавкой. Вокруг нее редкими насекомыми вились покупатели.
Уставившись прямо на ведерко с пышной охапкой чего-то, вероятно, дешевого и напоминающего синие гвоздики, айтишник хлопнул себя ладонью по лбу и быстро спросил у Валта:
– Слушай, приятель, а у вас живые цветы в горшках продают?
– Э-э, – завис источник информации и потянулся к подбородку. Пальцы вместо любимой бороды опять ткнулись в жесткую щетку отрастающей щетины.
– Не знаешь. Значит, будем действовать эмпирически! Обожди меня тут, Светик! – провозгласил Дэн, вручая сестре корзинку с веревками, и зашагал к лавке, чтобы осыпать вопросами молоденькую цветочницу. Та вдохновенно подбирала букет на шляпку для пожилой леди и, метнув кокетливый взгляд на симпатичного юношу, звонко пискнула в ответ:
– Мама!
Как оказалось, это был не панический вопль о помощи, а призыв родительницы. Пококетничать с кем-либо, когда за спиной такая мама с хищным огоньком в глазах: «Выдам замуж немедленно или нечего девке голову дурить», – было попросту нереально.
Старшая цветочница проворной щучкой выскользнула из недр лавки, выслушала клиента и, расплывшись в довольной акульей улыбке, утянула его на глубину. Появился братец из магазина с очередной невысокой корзинкой наперевес и довольной миной.
– Во! Называется колокольчик Илай! – похвастался находкой Дэн. – Если не это дарить, то я вообще не знаю что! Мне как начали всякие цветки перечислять, будто я в них разбираюсь! Чуть не окосел! Хорошо хоть знакомое название выхватил. Из-за него выбрал! Сказали, цвести до осени будет, только не забывать поливать!
Денис откинул крышку корзинки, демонстрируя растение. Оно и впрямь походило на колокольчик с крупными цветками, меняющими оттенок от нижнего, насыщенно-фиолетового, до верхнего, цвета нежнейшей голубизны.
– Красиво! – честно согласилась Светка, больше любившая яркие георгины и астры, полыхающие костром по осени и хоть немного согревающие душу в преддверии долгой зимы. – Только как его по холоду под горы тащить? Замерзнет же!
– Ничего, думаю, дядюшка что-нибудь с обогревом придумает, – отмахнулся Дениска. – Как-нибудь донесем, а если нет, так и любой цветок по холоду зачахнет. Без горшка небось еще быстрее.
– Разумно, – кивнула сестра, поудобнее перехватывая свою корзинку с мотком шнура и бисером. Валту досталась самая тяжелая, со сладостями.
Так, совершив необходимые покупки и ни с кем не подравшись (метание огненного апельсина не в счет), команда покупателей все-таки добралась до переулка нужной степени укромности. Ветер и налетевший клекот подхватили троицу и перенесли во внутренний двор замка Кергот.
Пацан исчез в кладовой со свежатиной, а попаданцы принялись демонстрировать дядюшке покупки. Не потому, что неудержимо тянуло похвастаться, а потому как срочно требовалось определиться с магическими возможностями старшего родственника по сохранению и транспортировке даров.
Тут Денису повезло. Чары хранения дядюшка знал и обещал применить и к колокольчику Илай для Илай и к яблочной композиции для Алхой. В благодарность за это айтишник похвастался честно заработанным авансом по веревочному договору, которому было предопределено место в чаше Сигета.
Сдав с рук на руки два дара, попаданцы разбрелись по своим комнатам. Прогулки кончились, предстояла кропотливая работа по плетению. Единственное, чему осталось радоваться, что никто из них не взялся за вышивку. На этот вид прикладного искусства времени потребовалось бы на порядок больше. Со своими поделками, если прерываться только на еду, сон и короткий отдых, за пару дней мастера-любители должны были справиться.
Словом, жрецы плотно занялись подготовкой даров, а дядюшка делами владения. Благо бюрократия на Вархете не достигла вершин, присущих земной. Возиться с горой бумаг и собирать подписи в многочисленных инстанциях, чтобы доказать властям, что его наследство именно его и ничье больше, Ригету не пришлось. Снятие печати с замка Кергот автоматически подтверждало все его права и прилагающиеся к ним обязанности.
Дядюшка лишь озаботился написанием завещания, копию которого отослал с птичкой-почтальоном блюстителю права в Брис. По этой бумаге своими наследниками Ригет признавал обоих племянников в равной степени, а управляющего назначал смотрителем имущества. В помощь ему на хозяйстве в качестве физического проводника интеллектуальных решений оставался Валт. Бывший наемник, принесший клятву, почти обиделся, узнав, что его не берут в космонавты, то есть в путешествие на поиски храма Восьми. Пришлось дядюшке толкнуть прочувствованную речь о великом значении присмотра за родовыми владениями Керготов, для которого крайне необходим не только неживой призрак, а и живой наемник, прекрасно поладивший с управляющим. Делать нечего, Валт поворчал и смирился со своим новым местом в мире.
Все полнились ожиданием, счастлива по уши была дира Иргай, погрузившаяся в детальный осмотр и опись древнего храма. Доклад о найденной святыне она собиралась отправить коллегам в академию со Сластеной.
Валт мучился, раздираемый желанием сопровождать Ригета к неведомому и одновременно сильной опаской влипнуть в нечто такое, что не предназначено простым смертным. Пока долг перевешивал.
Глава 23
Птицепортация в Валидик
Жемчужно-белая лебедь распахивала крылья на серебристо-голубой сетке-колье. Веревочная птица грозно хмурила пушистые брови и потряхивала еще более пушистыми кончиками ушей. Тонко благоухал дивный колокольчик Илай. Источало сладкий аромат кондитерское озерцо с нежными яблоко-лилиями. Посверкивали честно заработанные монетки. Желтел клык, из которого Нерпат, вспомнив подростковые годы ученичества, вырезал не филина – никак не ложился этот образ на кость, – а отлично получившуюся голову гончей смерти с оскаленной пастью. Тускло, в седьмую (демонстрационную) частицу силы светился артефакт-фонарик. Дары для каждого из богов были готовы. Все обитатели замка, причастные к тайне и будущему походу, рассматривали подношения, пытаясь для себя решить: все ли возможное сделали они, угодят ли Восьмерым настолько, чтобы двое молодых жрецов смогли позвать и дозваться.
– Ну чего, пакуемся и в путь? – первым не выдержал нетерпеливый Денис.
– Промедление лишено смысла, – признала дира Иргай. – Лучше погода на хребте Раздела не станет. Вечный снег и лед с вершин без следа не исчезнут.
– Зато храбрость может и закончиться, я вообще темноты боюсь, – с ухмылкой сообщил айтишник.
Светка только тихо вздохнула. Если кто и боится темноты – не ночи со звездами, а полной и глухой, царящей в подвалах, так это она. Как-то раз сходила за картошкой. Дверь была открыта жильцами, и девушка понадеялась, что быстро обернется. Не успела и потом часа три ждала в темноте, с севшим фонариком, пока Денис догадался, где искать сестру, и вызволил ее из заточения, зареванную, с распухшим носом.
