Воин же, мигом заприметив Седого, изящно завершил разговор и со всем уважением во взоре обратился к непосредственному начальству.
Таррэн не стал напрягать слух и слушать, что именно говорит Урантар, но при этом внимательно следил за подтянутой, чем-то напоминающей тугую пружину, фигурой Гончей. Воин, как и Шранк, был не слишком молод: лет тридцать пять — сорок. Самый пик, когда и опыта уже хватает, и сила в руках немалая. Короткая кожаная безрукавка, накинутая на поношенную, но безупречно чистую рубаху, широкий пояс с парой тяжелых ножей, высокие сапоги, знакомая ниточка пустого амулета на шее. Спокойное лицо, кое-где испещренное полосками шрамов, подвижная мимика, приятная улыбка, ровные белые зубы, благодушный смех… Вот только глаза подкачали — холодные глаза убийцы, в которых нет ни капли раскаяния. Они у всех Гончих были именно такими — бесстрастными, сухими, слегка выцветшими от частых встреч с тварями Проклятого леса и очень холодными. Что у второго блондина со сломанным носом, который вовремя приметил беспокойство воеводы и тихим свистом обратил на это внимание Шранка. Что у широкоплечего улыбчивого шатена в тридцати шагах от него, который небрежно прислонился к подножию второй лестницы и с видимым интересом следил за безумными прыжками молодых Стражей. Даже у единственного молодого парнишки — напарника Шранка с открытым и приветливым лицом бесшабашного сорванца, у которого еще не должна огрубеть душа, глаза все же были другими. Чужими. Страшными. Они только у Белика казались живыми, но и то лишь поначалу, когда малыш носил искусно слепленную маску пронырливого и задорного сопляка.
На тихую фразу воеводы светловолосый воин чуть кивнул, показав, что услышал и понял, но с места не сдвинулся. На темного эльфа тоже не взглянул, но Таррэн всей кожей ощутил волну если не неприязни, то, как минимум, пристального внимания, которое прошлось по нему от макушки до копчика и оставило после себя весьма неприятное ощущение. Будто его заметили, сухо констатировали, что первый раунд прошел вничью, и так же молча пообещали, что в следующий раз будут гораздо собраннее. И что от внимательных глаз чужака не спасут ни чуткие уши, ни чутье, ни откровенное понимание сложившейся ситуации.
— Зря ходил, — флегматично сообщил эльф вернувшемуся Урантару.
Тот с досады едва не сплюнул:
— С ними всегда так: если что решили, потом и тараном не сдвинешь. Упрямые, сволочи. Никакого сладу временами! Если бы не вожак, они бы тут точно не ужились!
— А кто у нас вожак? — вкрадчиво поинтересовался Таррэн, в очередной раз оглядывая разношерстный выводок Гончих. Вернее, он честно попытался это сделать, но, как выяснилось, на прежних местах уже никого не оказалось. Совсем. Будто ветром сдуло мерзавцев. Всего миг прошел, только-только голову отвернул, как Гончие бесследно исчезли. Никого, кроме Шранка, поблизости не было. Да и этот так ловко ушел в тень, что эльф не сразу его заметил. — Торк! А ловкие, звери! Всего на секунду отвлекся, как их уже нет! Сколько же их у вас? Семь? Восемь?
— Сейчас — десять. С Беликом — одиннадцать. Траш двенадцатая, плюс Карраш в нагрузку.
— Итого Торкова дюжина, — подытожил Темный. — Какая занимательная арифметика!
— И не говори. Сам порой удивляюсь! Ладно, пес с ними… пошли перекусим, что ли? — внезапно вздохнул Страж. — Я ж так и не успел: пока новости узнал, пока дела принял, пока кое-кому морду наглую набил… Да, думаю, и ты еще не сподобился. Похоже, с самого рассвета тут торчишь. Все осмотрел?
Таррэн не успел ответить: над возбужденно гомонящей заставой раздался долгий звук невидимого гонга, от которого эльфа вдруг пробрала странная дрожь. Этот пронзительный звук расплылся тягучей нотой над головами, медленно расползся в разные стороны, на мгновение завибрировал подобно звону погребального колокола, а затем неохотно угас, будто предвещая что-то нехорошее.
Стражи же, вопреки ощущениям эльфа, дружно прекратили разговоры, неожиданно посветлели лицами и как-то чересчур поспешно потянулись вниз, в сторону умопомрачительных запахов с кухни, которые за последнее время стали настолько сильными, что заставляли непроизвольно сглатывать слюну и с минуты на минуту ждать возмущенного бурления в животах. А темный эльф, слишком медленно приходя в себя после местного набата, застыл восковой статуей.
— Идем, чего встал? — добродушно усмехнулся Урантар, хлопнув его по плечу. — Обед готов, уже можно расслабиться. Пошли-ка внутрь, заодно и потолкуем.
ГЛАВА 18
Зал, старательно продолбленный с помощью неведомой магии внутри скалы, был по-настоящему громадным. С высокими потолками и факелами вдоль идеально выровненных стен. С множеством грубовато, но старательно сколоченных деревянных столов, широкими скамьями, на которых несколько десятков Стражей с удовольствием уплетали свой нехитрый паек. Воздух в пещере оказался слегка сыроватым, но все же не спертым. Не неприятным, не душным. Над головами присутствующих частенько проносился легкий ветерок, красноречиво показывая, что о вентиляции тут тоже подумали. Правда, света от факелов было не так много, как хотелось бы, но вполне достаточно, чтобы непривычные к постоянному полумраку чужаки не пронесли ложки мимо ртов. Впрочем, перворожденным освещение было без особой надобности, а Диким псам и вовсе не нужно: все они превосходно видели в темноте.
Рыжий, едва усевшись за стол, жадно уставился на широкую миску с ароматной кашей, добрым куском хорошо прожаренного мяса и щедрым ломтем хлеба, которые получил без очереди на правах гостя, и, потерев руки, признал, что на самом деле жизнь Стража не так уж плоха. По крайней мере, кормили их, как выяснилось, на убой. Да и добавки, в отличие от обычных казарм, никто не зажимал: пожалуйста, ешь, сколько влезет, только посуду потом помой и верни на кухню.
Тех, кто готовил на всю эту ораву, он, конечно, не увидел, но не пожалел слов благодарности за своевременный и горячий обед, поданный каким-то расторопным мальцом. После чего с вожделением вонзил зубы в сочное мясо и выжидательно покосился на разборчивых эльфов, явно ожидая от высокомерных гордецов недовольной гримасы. Разносолов тут не наблюдалось, как и тройной перемены блюд, и изысканного игристого вина, к которым наверняка привыкли их нежные желудки. Ни живой музыки, ни увлекательных танцев, ни симпатичных служаночек, весело порхающих взад и вперед. Все очень просто: грубая каша, хлеб, слабое винцо да кислое пиво в запотевших кувшинах. И суровые морды Стражей со всех сторон. Интересно, понравится ли ушастым такое меню? Весельчак с нескрываемым интересом уставился на перворожденных.
Элиар, перехватив его любопытный взгляд, с самым невозмутимым видом кивнул и с нескрываемым удовольствием отправил в рот непритязательное солдатское варево. После чего кивнул еще раз, знаком показал собрату, что доволен, и, многозначительно угукнув, мысленно пожелал рыжему подавиться с досады. И заметил на его веснушчатой физиономии искреннее разочарование сродни обиде ребенка, у которого отобрали лучшую игрушку.
Весельчак, лишившись повода для шуток, тяжко вздохнул, а потом, разочарованный донельзя, переключился на еду. И не отрывался от этого увлекательного занятия все то время, пока Урантар неторопливо посвящал их в курс дела.
