— Какая приятная новость, — отозвался Танарис, делая вид, что не замечает ошалелых взглядов выпадающих в осадок Стражей. — Хоть одна за последние дни! Элиар, посмотри: кажется, мы его наконец довели.
— Угу. Я почти счастлив.
— Гады! — чуть не в отчаянии завопил рыжий и погрозил остроухим железным кулаком. — Вот выживу и все потом припомню! Вы пожалеете! Я найду способ!..
Урантар закашлялся, наблюдая за развернувшейся драмой, но встретил отчаянно веселый взгляд темного эльфа, на которого внезапно напал такой же странный недуг, правильно расценил блестящие от возбуждения глаза обоих светлых, чересчур обиженную физиономию рыжего патлатого болтуна, не теряющего присутствия духа даже сейчас, и все-таки не сдержался.
— Мне очень жаль, рыжий, — негромко посочувствовал воевода. — Но, боюсь, они тебя обставили. Согласись, на это нечего сказать. Но если ты вдруг каким-то чудом сегодня уцелеешь, то я с удовольствием посмотрю на твою страшную месть.
— Присоединяюсь, — снова кашлянул Таррэн.
— Согласен, свидетельствую, — невинно подтвердил Аркан. — Если этот дурной лис уцелеет, будет биться с ними обоими. В качестве извинений за намек на того ушастого кролика. Извини, приятель, я тебя за язык не тянул.
— Элиар, если ты его прибьешь, я буду очень обязан, — воспрянул духом Ирбис.
Светлый галантно раскланялся:
— Какие счеты? Я сделаю это совершенно бесплатно.
— Хочешь сказать, я совсем ничего не стою?! — возмутился Весельчак.
— Ну, разве что кусочек той ароматной субстанции, в которой ты, глупый лис, собираешься утонуть.
Урантар беззвучно расхохотался, а за ним, словно устав сдерживать нечеловеческое напряжение, постепенно начала посмеиваться, а затем и в голос ржать вся Левая застава, которой оставалось жить считаные минуты. Поразительно, но они действительно смеялись: нервно, истерически всхлипывая, утирая градом катящиеся слезы, старательно сдерживая дрожь в руках, но все равно смеялись, потому что было уже все равно. Наверное, они сошли с ума, ведь внизу, всего в нескольких сотнях шагов, их поджидала многоголовая смерть. Голодные твари скалились и облизывались, жадно поглядывая на стены, знали, что на этот раз сумеют победить… а люди ржали как безумные и плевать хотели на все остальное.
Весельчак удовлетворенно оглядел народ и кивнул:
— Ну вот. А то все морды кривили и кисли, как то пиво.
— Спасибо, рыжий, — все еще смеясь, отозвался сверху воевода. — Ты действительно бесподобен.
— Элиару спасибо скажи, — лицемерно вздохнул задира. — Ишь, какой шутник теперь стал. Скоро похлеще меня будет.
Светлые только усмехнулись:
— Нет, рыжий. В этом нам до тебя далеко.
— Ого! Это ж целое признание! И все — мне?!
— Верно. Цени, пока живой.
Весельчак расцвел, собираясь пространно выразить свою неземную благодарность за трудное признание, которое наверняка далось эльфам со скрипом, затем — пропеть только что сочиненную оду в свою же честь, покривляться, как водится, подурачиться напоследок. Пошутить еще более гадко над начавшим приходить в себя Ирбисом, но не успел. Со стороны Проклятого леса донесся еще один громогласный рык, легко перекрывший все остальные звуки, за ним раздалось пронзительное шипение, как из глотки гигантской гадюки, а затем в сторону недоуменно застывшей заставы стремительно пролегла широкая полоса поваленных деревьев, над которыми отчего-то появился нехороший сизый дымок. Так, будто запоздавшие к позднему ужину гости сперва намертво выжигали перед собой пространство, уподобив его богато расшитой ковровой дорожке перед важными персонами на королевском приеме, и лишь затем по ней двинулся к людям неведомый, но, кажется, самый страшный на этом поле зверь.
Стражи моментально притихли: кажется, они знали этот рев. Слышали не раз, но… Торк возьми! Почему он стал таким мощным?! Откуда, если его единственный источник редко достигал размеров молодого бычка, да и то ненадолго, потому что был слишком лакомой добычей для других, более крупных и проворных тварей? Впрочем, и одного раза с лихвой хватало на целый год, если вдруг одна подобная тварь неожиданно объявлялась в мохнатой армии: эти создания умели выжигать перед собой все, вплоть до каменных плит в неприступной стене. Прыгать не прыгали, но уж если им доводилось добраться до крепостных стен и хотя бы раз плюнуть огнем, то половину заставы потом приходилось отстраивать заново. А сейчас создавалось впечатление, что их там целый выводок! Или одна… но очень большая.
Урантар тяжело вздохнул:
— Вот, кажется, и пришло наше время…
Рыжий помрачнел, но, на удивление, смолчал. Только тоскливо уставился на отчаянно колышущиеся, будто в сильную бурю, деревья и терпеливо ждал, когда оно покажется наружу. Он не вздрогнул, завидев над зелеными верхушками высокий гребень из толстенных костяных иголок. Не издал ни единого звука, когда последние могучие стволы наконец рухнули и на расчищенном пространстве появилось мощное тело на кривых, изогнутых лапах. Пробежался глазами по подозрительно знакомой, радужно поблескивающей чешуе, укрывающей гигантскую, размером со Сторожевую башню тварь от макушки до кончика хвоста, приметил кольца черного дыма вокруг плоских ноздрей и на мгновение застыл, понимая, что это значит.
Громадная голова, усыпанная костяными пластинами, гибкое вытянутое тело, припавшее книзу на чересчур коротких лапах, длинный шипастый хвост, пропадающий в необозримой дали… Она даже не выползла целиком, а уже заняла чуть ли не треть поля! При взгляде на крупные, ядовито-желтые глаза рыжий чуть побледнел, но тут же упрямо сжал зубы, потому что не собирался сдаваться какому-то откормившемуся земноводному, которое вдруг начало прикидываться огнедышащим драконом. Фиг этой твари, дуре разноцветной!
— Саламандра, — обреченно прошептал Муха, до боли вцепившись пальцами в каменный зубец и с тоской разглядывая чудовищно огромную зверюгу. — Огненная саламандра. Но какая же она здоровая…
Таррэн поджал губы и упрямо тряхнул головой: да Торк с ней, с этой тварью, какая бы они ни была! Что, так и сидеть сложа руки и ждать, пока эта дрянь доберется до стен? Эта тварь одним ударом напрочь снесет полстены! А если вздумает огнем плюнуть, никого вовсе не останется, потому что от такого пламени будет сложно укрыться даже за воротами! Даже в глубине вырытых в скале нор, потому что второй горячий выдох превратит трусов в отличное жаркое под сомнительным соусом из каменных обломков, раскаленной лавы и горячего пара.
Саламандра была очень большой и по-настоящему опасной. Следовательно, уничтожить ее нужно как можно скорее. До того, как она доберется до людей.
Темный эльф молниеносно вскинул лук и выпустил в огромную саламандру целый веер остроклювых стрел, целясь в уязвимые и такие большие глаза. Хоть и далеко до нее, хоть и стоит неудобно, зараза, но в эту мишень можно попробовать попасть. Только целиться надо хорошо да ветер учесть, а еще — не попасть под струю жидкого огня, которая у этой твари потихоньку сочится из ноздрей. Не зря над ней воздух аж колышется, как в знойной пустыне над прохладным оазисом, а тугие бока под чешуей потихоньку светятся, словно там живет маленькое, но очень жаркое солнце.
