– Вы что, из службы корпоративной безопасности? – с кривой усмешкой спросил Малышев. – Подслушиваете разговоры в курилке?
– Бросьте, ни за что не поверю, что вы ругаете начальника в курилке.
Клиент посмотрел на Николая и пожал плечами.
– Я же сказал, что представляю консалтинговую компанию. И в данный момент мы, согласно контракту, конечно, озаботились хорошим климатом в трудовом коллективе. А что означает хороший климат, если не гармоничные отношения между начальниками и подчинёнными?
– Допустим, – кивнул клиент.
– Отлично. Так вот, в этом конверте отставка вашего начальника. Разумеется, я вам его не вручу, а передам в отдел кадров в качестве рекомендации. Но если вы выберете этот вариант, то могу гарантировать, что через три-четыре месяца нелюбимого вами начальника скорее всего переведут в другое подразделение или даже уволят. Максимум через полгода.
Он сделал паузу и продолжил:
– А вот в этом конверте сумма наличными, равная вашей зарплате за год. Назовём это золотой подушкой, по аналогии с золотым парашютом. И этот конверт в случае иного выбора вы получите в руки. Прямо сейчас.
– И в чём подвох? – вздохнул Малышев. – Проверка на вшивость, на лояльность? Грубовато. Тест на сообразительность? Не вижу практического выхода.
– Никакого подвоха. Или вы берёте наличные и постараетесь привыкнуть к прежнему начальнику, примириться с эмоциями, или не возьмёте деньги и получите другого.
– Кого?
– Ну, этого мы, понятно, не знаем. Мы лишь рекомендуем перестановки, а назначения не в нашей компетенции.
– Поменять шило на мыло?
– Не исключено. Увы, мир несовершенен.
– Тогда я бы взял наличными. У вас всё?
Малышев вновь собрался вставать. Но Николай протянул конверт.
– Нет. Если уж взяли бы, то и берите.
– Хотите сказать, это была не проверка и не шутка?
– Какие уж шутки. Вы отказываетесь от заветной мечты, а мы выплачиваем вам компенсацию. Всё по-честному. Но конечно, никакой благотворительности. У нас научно обоснованный расчёт. Повышение производительности труда, уменьшение выходов на больничный…
– А подписать ничего не требуется? Отказ от претензий, там, или гарантию неразглашения.
– Вам так хочется что-нибудь подписать? – усмехнулся Николай.
– Мне было бы спокойнее, – признался Малышев. – Всё-таки какой-никакой документ. А то знаете, как бывает, возьмёшь деньги, а они окажутся помеченными словом «взятка».
– И часто это «бывает» бывает? – усмехнулся Николай.
– Со мной – ни разу, – отрубил клиент.
– И неудивительно. Какие могут быть взятки при вашей работе? – согласился Николай. – Вы ничего не распределяете и не утверждаете.
– Мало ли…
Всё завертелось по новой. Уломать клиента взять конверт с деньгами оказалось немногим проще, чем до этого убедить выслушать предложение. Но всё-таки он этого жука дожал, хотя тот и настоял на том, чтобы написать расписку о получении средств с одновременным отказом от претензий к персоналу. А заветная монетка лежала в конверте вместе с купюрами…
– Браво! – Айви, копируя самого Грачевского, пару раз небрежно ударила ладошками.
Она сидела неподалёку, прикрытая пальмой и магией, и слышала весь разговор.
– К вашим услугам, сударыня, – сделал лёгкий поклон Николай, потом устало откинулся в кресле. – Этот тип выжал из меня все соки. Не понимаю, как такому упёртому мужику вообще пришло в голову загадывать желание и бросать монетку в фонтан? Он же не верит ни во что.
– В чудеса верят даже атеисты, – пожала Айви плечами.
– И всё же граждане порой оказываются слишком подозрительными и не столь падкими на халяву, как я ожидал, – заметил Николай. – Мне это некоторым образом напоминает роман «Мёртвые души».
– Поэму, – поправила Айви. – То есть себя вы видите в роли прохиндея Чичикова?
– Не я, а наши клиенты. Но и сами они, подобно контрагентам Чичикова, не желают верить в свою удачу. Плюшкины-Коробочки, так сказать.
– Тем не менее вы добились успеха. Но что, если бы Малышев выбрал отставку начальника? Или вовсе отказался бы от сделки с вами?
– Пришлось бы потратить те же деньги на какую-нибудь подставу. В наше время легче лёгкого скомпрометировать человека. Уж поверьте. Но зачем потеть, чтобы сломать кому-то жизнь, если можно договориться и сделать другого счастливее?
– Это верно, – согласилась Айви. – Кого вы планируете окучивать следующим?
– А кого бы предложили вы?
Она не успела ответить. Подняла голову, точно принюхиваясь к самому времени.
– Я предложила бы прямо сейчас рвать когти. Мы заболтались, а время уходит. Не хотелось бы открывать пальбу среди всего этого стеклянного великолепия.
Да, время было их слабым местом, и, двигаясь быстрым шагом к стоянке, Николай размышлял, что будет, если на следующего клиента ему не хватит отмеренной половины часа. Банда байкеров могла сорвать операцию, а вторую попытку будет трудно организовать после стрельбы, если они вообще невзначай не завалят клиента…
– Итак? – спросила Айви, выезжая с парковки. – Как вы смотрите на проблему пенсионера Цветкова? Не пора ли расколоть и этот орешек? У вас уже появились идеи на его счёт? Может быть, просто попытаетесь его уговорить оставить миллионера в покое?
– Уговорить? Это не мужик вроде Малышева, это пенсионер. Человек старой закалки. Более упёртых персонажей я не встречал. Люди, подобные ему, остро реагируют на несправедливость. И что-то подсказывает мне, что он не согласится на отступные.
– Вы же утверждали, что деньги нынче решают всё и что они давно и окончательно развратили народ. Вот давайте, развращайте пенсионера Цветкова!
* * *
Перед первым «подходом к штанге» Николай долго готовился, даже почитал кое-какую литературу и, наконец, отправился к клиенту под видом журналиста газеты «Правда труда», изучающего феномен неприятия людьми бедными людей богатых. Его встретила дверь, обитая дерматином, уже изрядно изодранным хулиганами, домашними животными и временем. За дверью обитал такой же изодранный временем пенсионер. Он встретил журналиста в майке и парусиновых штанах, ничуть не стесняясь такого вида перед незнакомцем. Вымышленное название газеты сработало. Журналист сразу же был приглашён на кухню. На плиту поставлен чайник, а на стол две чашки с одноразовыми пакетиками и сахарница. Но стоило Николаю сформулировать тему, как пенсионер преобразился, и журналист сразу же получил отповедь.
– Некорректно всё сводить лишь к неприятию богатства, молодой человек, – укорил его Цветков. – Так вы договоритесь до обыкновенной зависти и прикроете любое дело за отсутствием состава преступления. У меня нет претензий к людям с достатком, которые заработали свои деньги честно, пусть даже торгуя клубникой. Мало того, мои претензии к большинству капиталистов незначительны. То есть не то чтобы я считал разного рода биржевых спекулянтов или продавцов пылесосами людьми порядочными, однако, согласитесь, не мне в моём возрасте переделывать мир.
