– Я выверну на тротуар, – сказал Николай. – И вот тогда лупите в их сторону на полную катушку.
Айви вновь молча кивнула.
– Приготовились, – сказал он через несколько секунд. – Держитесь!
Он резко повернул руль, и фургон, конечно же, занесло. Но Николаю (слава калифорнийскому инструктору!) удалось пройти юзом, он так и планировал – в просвет между газетным ларьком и столбом. В результате фургон вынесло на тротуар, по счастью, совершенно пустой, а сцепление колёс с плиткой позволило выровнять машину.
Айви высунула автомат в окно и выпустила длинную очередь в сторону преследователей. Это не принесло им вреда, но привлекло внимание полиции. Две машины с мигалками рванули наперерез. Но к фургону они не успевали, а быть может, и не считали его главной целью: откуда раздались выстрелы полицейские, похоже, не поняли, а увидели лишь то, что увидели – бандитов на мотоциклах, преследующих мирный «Транспортёр». Так что байкеры попали в сложную ситуацию. Часть их успела развернуться, один попытался проскочить, но столкнулся с полицейской машиной. В лежащем положении его проволокло несколько метров, а из машины уже выскакивали разъярённые копы, сжимая в руках дубинки и дробовики. Незадачливый байкер поднялся на ноги и попытался удрать, но сразу же начал хромать. Его дружки кучковались вдалеке, видимо, обсуждая ситуацию.
Николай повернул с тротуара во двор, и поле битвы скрылось за домами. Он прошёл двор насквозь, сбросив скорость, чтобы никого не сбить, затем ещё и ещё и, наконец, выбрался на параллельную улицу, где движение оказалось спокойным. Там он влился в поток, идущий из города.
– Хорошая работа, – сказала Айви, убирая автомат в футляр.
Николай закурил. Сердце билось, как боксёрская груша под ударами чемпиона.
– Однажды наступит такой момент, что мы не сможем от них уйти, – сказал он, выпуская дым за окно.
– Тем больше причин обратиться за помощью.
* * *
Николай ничуть не удивился, узнав, что встречаться и договариваться с наёмниками придётся в таверне. А где же ещё? Классика жанра, так сказать. Но вот сама таверна на него произвела впечатление. Он ожидал увидеть небольшой крытый соломой домишко, стоящий на сельской или лесной дороге, дающий приют путникам и пищу клопам; в крайнем случае – современную кирпичную коробку, но как только Айви свернула с трассы на очередную «тропу», перед ними возник небольшой городок, в то же время являющийся единым целым, набранным из разнообразных строений, словно в конструкторе «лего». Главный терем возвышался аж на три этажа, не считая четырёхскатной крыши, под которой наверняка поместились бы ещё два уровня с жилыми комнатками, а возможно, что и помещались, просто Николай не успел разглядеть мансардных окон. К терему, будто расползшаяся квашня, примыкали домишки поменьше, однако было их много, и соединённые переходами и мостами, они создавали хаотичный, но вместе с тем довольно красивый ансамбль. Однако обошлось без излишеств в виде резьбы, флюгеров или какого-нибудь чугунного литья. Разве что ворота, ведущие во внутренний двор, украшали две сторожевые башенки и створы, разрисованные петухами и мифологическими сюжетами, разглядеть которые толком Николай не успел – створы распахнулись, как только фургон приблизился, и закрылись, едва они въехали внутрь.
– Не считая фестивалей и прочих ограниченных временем мероприятий, здесь обитает, пожалуй, самое большое скопление волшебного народа, – сказала Айви. – Некоторые живут в таверне годами, не имея возможности выйти в реальный мир из-за своей внешности или проблем с законом. Иные не могут найти работу и выбраться из долгов, а таверна, так уж заведено, даёт приют любому.
Она припарковала фургон возле коновязи, где стояли самые настоящие лошади, некоторые из них под седлом. Возникшие из ниоткуда слуги ловко накрыли автомобиль плетёнками из прутьев с торчащими клочьями сена, словно маскировочной сетью, будто опасались, что какой-нибудь спутник следит, чтобы в этой сельской идиллии не появлялось ничего из мира машин. По двору ходили бородатые мужики в мешковине, кто с вёдрами, кто с инструментами, иногда появлялись женщины кустодиевского формата, одетые в блеклые сарафаны. Двери скрипели петлями, хлопали, лязгали засовы, кудахтали куры. Никто не обращал на приезжих внимания, даже слуги, маскировавшие фургон, сделав дело, исчезли. Но Айви, видимо, бывала здесь не раз и в особом приглашении не нуждалась. Она сразу направилась к нужной двери, а Николаю ничего не оставалось, как двинуться следом. Миновав что-то вроде сеней, они попали в главный трапезный зал, занимающий, казалось, весь первый этаж основного терема. Айви пробежала взглядом по сторонам и направилась к длинному подковообразному прилавку, выполняющему, судя по всему, одновременно функции барной стойки (на заднем плане имелись полки с бутылками разных цветов и форм, а на переднем пивной бочонок с краном) и гостиничной регистрации (на краю прилавка лежала раскрытая книга для записей, рядом торчал медный звонок, а на стенке располагался щит с ключами от номеров). Здесь им пришлось подождать, пока корчмарь договорит с настырным клиентом – самым обыкновенным на вид человеком. Впрочем, Николай на заминку не жаловался, поскольку получил время осмотреться. Он не увидел ничего современного в обстановке, но и чего-то особенного, волшебного не приметил. Холст, дерево и железо. Ничего лишнего, никакого нарочитого декора вроде прялок или рыцарских лат, никакой имитации, ничего, поставленного для красоты или антуража. Тёмные от времени столы и массивные стулья, а кое-где примитивные лавки. Масляные лампы, развешенные на балках и толстенных – в одно дерево – опорных столбах, подпирающих потолок, который казался низким только из-за огромных размеров терема. Большой камин справа от входа и несколько небольших кирпичных печей, стоящих то тут, то там, завершали обстановку. Этими печами и столбами, а также свисающими с балок кусками грубого полотна зал делился на множество изолированных отделов, своеобразных кабинетов для уединения. Как больших, с длинными столами и лавками, за которыми мог разместиться целый отряд, так и маленьких закутков на семью или небольшую компанию. Куда больший интерес вызывали у Николая местные обитатели. Он впервые увидел население волшебного мира в естественной, так сказать, среде, что позволяло лучше изучить его представителей. Здесь все они находились среди своих и поэтому не маскировали внешность, не скрывались от посторонних глаз, а, как выяснилось, скрывать многим из них было что. Сам корчмарь, хоть и походил отдалённо на человека, рожей напоминал старого кабана, если бывают кабаны, покрывшиеся от возраста свалявшимися в дреды седыми прядями. К его человеческой крови явно примешалось что-то от персонажей «Этимологии» Исидора Севильского или иных средневековых трактатов. Таковыми выглядели и многие посетители заведения. В одном из закутков шла карточная игра, причём высокий и мощный парень с лицом, судя по всему, пересаженным с задницы бабуина, явно проигрывал двум компаньонам, низкорослым и заросшим волосами с головы до ног. Николаю показалось, что волосатая парочка жульничала, но почему такая мысль вдруг посетила его голову, понять он не смог. В другом закутке совершенно мирно обедало почтенное семейство – судя по бурой шерсти, то самое, у которого гостили Златовласка с Машенькой. Многие закутки-кабинеты были скрыты от глаз, но в просветах мелькали то когтистая лапа, то обнажённая женская ножка. Осмотреть весь зал Николай не успел.
