– Сарафилом, – поправила Лиза и кивнула. – Хорошая идея. Стоит попробовать. А записаться можно у секретаря. Вон тот парень с розовым бейджиком за столом. Подойди к нему и запишись в качестве оппонента.
– Как?
– Просто назови ему мероприятие и своё имя. Документы предъявлять не требуется. Чужие здесь не ходят.
– А я?
– А ты мой гость.
…Когда Николай вернулся к стенду, Лиза откопала среди анонсов ещё одного старикана.
– Джалут будет судить поединки, – сообщила она. – Жаль, что у тебя никаких шансов.
– Это ещё почему? – возмутился Николай.
– Ты же никогда не сражался на поединках. Тут свои правила, традиции.
– Но мне не нужно обязательно побеждать, – сказал он, подумав. – Главное переговорить с этим самым Джалутом.
– Не слишком удобно говорить, когда тебя выпотрошат мечом.
– А можно выбрать поединок без оружия?
– Да, тут есть и такие. Магические и прочие.
– Лучше бы, конечно, без магии.
– Вот пустой лист для поединков без магии, без оружия и без смертельного исхода, – показала Лиза. – Надеюсь, последнее условие тебя не смущает? Детский сад, в общем.
– Нет, не смущает. И как я могу записаться?
– Просто впиши сюда своё имя.
– А соперник?
– Вот уж не беспокойся, соперник отыщется обязательно. Наши парни такие драчливые.
Третий член Триумвирата, Раджим, никаких семинаров не вёл и турниров не судил, правда, сам принимал участие в состязаниях по игре в фидхелл, о чём торжественно сообщала очередная витиеватая запись на стенде.
– Ты играешь в фидхелл? – спросила Лиза.
– Не думаю, – произнёс Николай и принялся рыться в памяти. – Я даже не могу вспомнить, что это такое. Уж не на мётлах ли там летают?
Лиза хихикнула.
– Нет, не на мётлах. Это игра наподобие шахмат.
– Тогда точно нет.
– В таком случае без вариантов. Зрителей туда не пускают. Игра требует абсолютного сосредоточения. Мы, конечно, можем перехватить Раджима на торжестве у Крауста. Но, честно говоря, туда даже мне ходу нет. Элита!
Что за торжество и кто такой Крауст, Николай спрашивать не стал, поскольку Лиза предложила действовать через графа Эйхофа. Оставшееся время они посвятили блужданию среди шатров в поисках графа и под конец потерялись, так что Николай побрёл к турнирному полю один.
* * *
Джалут – старикан, судящий поединок, оказался пухлым розовощёким юношей, одетым в некрашеную льняную толстовку. Видимо, таковы были понятия красоты и стиля в его кругах или местах обитания. Хотя, возможно, старикашка попросту переусердствовал с омолаживающими чарами. Он сидел на особой трибуне для судей, покрытой навесом с золотыми шнурами и кистями. Никаких иных трибун вокруг турнирного поля возведено не было, зрители просто стояли на земле за ограждением, представляющем собой шнур с красными флажками, провешенный вдоль редких вкопанных в землю бронзовых столбиков. Под судейской трибуной был возведён низкий дощатый помост для герольдов и представления соперников. Кроме этих сооружений, в разных углах поля располагались два небольших шатра. Один красный, другой зелёный. В них противники готовились к бою или отдыхали в перерывах между раундами, если таковые предусматривались регламентом.
Николаю было назначено на четыре часа дня, о чём извещала табличка с его именем на стенде, но пришёл он чуть раньше и застал окончание предыдущего поединка – дуэль на шпагах, которые при ближайшем рассмотрении больше походили на мечи. Оба соперника выступали в костюмах времён испанского завоевания Америки, и один из них в итоге проткнул другого. Секунданты подбежали, останавливая кровь проигравшего. Да и победитель получил несколько серьёзных порезов. При наличии магии и современной медицины погибших на подобных турнирах, наверное, было немного. Так, во всяком случае, успокаивал себя Николай, но, с другой стороны, его поединок не был заявлен смертельным.
– Мастер Грачевский из Рутении! – выкрикнул герольд. – Свободный вызов. Поединок без оружия. Без магии. Не смертельный.
В толпе послышались смешки и шутки. Не обращая на них внимания, Николай вышел на помост перед судейской трибуной и встал рядом с герольдом. Хорошо, что на нём были кроссовки и джинсы, а не какой-нибудь представительский костюм. Почти все вещи погибли в фургоне, он появился у Лизы лишь с небольшой сумкой.
– Вызов принял мастер Поларис из Кобленца! – объявил между тем герольд, и толпа взорвалась воплями и аплодисментами.
Видимо, этот самый Поларис числился среди популярных бойцов.
Крепыш, ростом сантиметров на десять выше Николая и вдвое шире в плечах, вышел на помост и встал по другую руку от герольда. Вместе с ним туда вышел человек размером поменьше.
– Где ваш секундант? – тихо спросил герольд Николая.
Николай пожал плечами.
– У меня нет секунданта.
– Без секунданта невозможно! – приглушённо воскликнул герольд и перешёл на почти шёпот: – Вас что, не предупредили?
– Нет. – Николай огляделся в поисках Лизы, но та всё ещё не появилась.
Впрочем, не факт, что девушек допускали до поединков. До сих пор на турнирном поле он не видел ни одной. Ни в роли участницы, ни в роли секундантки, ни в качестве служительки, как сказала бы Айви. Да и среди зрителей женских лиц попадалось не очень много.
– Кто готов предложить себя в секунданты? – крикнул герольд в толпу.
Молчание.
– Итак? – герольд профессионально поиграл голосом, добавив нужную толику напряжения. – Нет ли желающих? В противном случае поединок не состоится.
Пауза затянулась. Николай вздохнул. Кажется, скоро его с позором выставят вон.
– Я буду его секундантом, – раздался знакомый хриплый голос.
Из толпы выбрался Тернер. Он едва держался на ногах, а из кармана его мятого пиджака торчала плоская бутылка синего стекла.
– Так это твой выученик, Тернер? – с каким-то ехидством в голосе спросил секундант Полариса.
Однако Николай заметил, что появление Тернера соперника озадачило.
– Да, Хорн, это мой шедевр!
Его учитель приложился к бутылке и оглядел скорее презрительно, чем оценивающе сперва Полариса, затем Хорна.
– Опять взялся за старое? – не отставал тот. – Прошлый опыт ничему тебя не научил? Я думал, к тебе больше не обращаются за обучением.
– Как видишь, ты не угадал, Хорн.
– Он разобьётся от ударов моего бойца, как мраморная статуя от молота. Как все предыдущие твои шедевры. Твоя методика, Тернер, порочна сама по себе. Без труда и пота нельзя научить ничему путному.
