3
Однажды рудокопы, приведшие большой караван с металлом, рассказали о том, что на вершине одной из высоких и мрачных гор неожиданно появился неведомый и очень странный свет. Он не был похож ни на огонь, ни на молнию, ни на раскаленный металл. Он походил на блеск золота в лучах очень яркого солнца, не затухая ни днем ни ночью. Такое странное явление люди увидели впервые. Жители деревни, расположенной недалеко от подножия этой горы, сообщили, что, по рассказам их предков, недалеко от ее вершины имеется довольно обширное плато, а в скалах – множество пещер. Не иначе как боги, найдя это место удобным для своего пристанища, зажгли там свои неугасающие костры. Примерно в то же время, когда свет вспыхнул на горе, добытчикам стали чаще и в изобилии попадаться драгоценные камни: они приобрели особый, более яркий блеск, став гораздо заметнее среди горной породы. Люди нисколько не сомневались в том, что боги таким образом явили им свою милость, а гора, избранная ими своим домом, была объявлена священной. Попытки же некоторых отчаянных подняться на нее все закончились неудачей, ибо после некоторого подъема они неизменно наталкивались на незримое непреодолимое препятствие, будто сам воздух отталкивал дерзких назад. Вне всякого сомнения, боги деликатно указывали человеку на то, что ему не пристало пытаться посягать на их величие. Весть о том, что боги снизошли до людей настолько, что избрали себе земное, хотя и несоизмеримо более возвышенное жилище, быстро распространилась по Великой равнине. Благоговению народному не было предела. Ведь люди, безусловно, верили в то, что боги приблизились к ним и одарили их своей милостью, оценив их усердие в труде и доблесть в защите своих земель. И они поспешили воздать им свою благодарность еще бо́льшими стараниями, ибо труд, кроме источника средств и благ, считался еще и богоугодным делом. Происшедшее событие всколыхнуло весь народ и приковало к себе его внимание. И поэтому никто не придал значения появлению в поселениях странных людей, скрывавших лица под глубокими колпаками, во всем же остальном мало чем отличавшихся от других. Они вели себя тихо и смирно, ничем не привлекая к себе внимания и никому не мешая, ничем не занимаясь и не вступая в разговоры. Они просто неторопливо ходили среди других людей, избегая больших скоплений и шумных сборищ. Если кто-то обращался к ним с вопросом, отвечали коротко и чаще всего невпопад. Очень скоро к ним привыкли и перестали обращать на них какое-либо внимание. Никто не знал и никогда не видел, где они ночуют, где укрываются от непогоды, когда и что едят, и вообще едят ли что-нибудь. И они продолжали беспрепятственно обращаться среди населения, не выказывая никаких намерений.
Так продолжалось два или три десятилетия. И вот в какой-то момент люди вдруг начали замечать, что чужаки в колпаках стали проявлять интерес к работе ремесленников и крестьян. Они подходили к работающему мастеру и подолгу неподвижно стояли, как бы наблюдая за его работой. В точности, однако, этого сказать было невозможно, ибо из-за колпака, скрывающего лицо, нельзя было понять направления их взгляда. Они могли долго идти вслед за пахарем по полю или стоять на берегу реки, на которой рыбаки вели свой промысел. На предложение им еды или войти в дом неизменно отвечали коротким мягким отказом. Поначалу это вызывало любопытство и даже смущало людей, но затем они привыкли и к этому.
Однако этим дело не кончилось. Спустя еще несколько лет произошли события, вновь всколыхнувшие жителей Великой равнины. Начались они с того, что однажды в одном из центральных поселений известный на всю округу оружейник взволнованно рассказал собравшимся у него друзьям об удивительном происшествии с ним накануне. Он, как обычно, занимался изготовлением очередного бронзового топора, когда в его мастерскую заглянул чужак. Мастер не обратил на него особого внимания, так как это явление было обычным. Чужак, как всегда, стоял позади, никак себя не проявляя. Но когда мастер уже хотел вылить в форму для топора приготовленную бронзу, неожиданно тронул его за руку. Мастер был удивлен настолько, что едва не уронил тигель с расплавленным металлом, но все же удержал его в щипцах, осторожно поставив обратно в печь. Затем он изумленно воззрился на чужака: ведь никогда прежде они не обращали к людям никаких жестов. Чужак же вдруг указал рукой, которой, впрочем, даже не было видно из длинного рукава, сначала – на тигель, затем – на щипцы. Мастер понял, что тот призывает его вынуть тигель из печи. Когда ошеломленный мастер повиновался, чужак указал на поверхность печи. Мастер не понял, чего от него хотят, и наугад поставил на нее тигель. Чужак кивнул и указал на лежащий на столе кусочек олова, затем – на тигель. Мастер хотел было возразить: ведь он уже отмерил нужное количество меди и олова и смешал их. Однако удивление его было настолько сильным, что он не посмел перечить и послушно опустил кусок металла в тигель. Чужак вновь кивнул и, не дав мастеру ни перемешать расплав, ни подогреть его, взял из его рук щипцы и, подхватив тигель, ловко и очень быстро вылил расплав в форму. При этом руки его ни на мгновение не показались из рукавов. Мастер был сверх меры изумлен и раздосадован: литье наверняка получилось некачественным. Ему ли было не знать, что остывший, да еще и не перемешанный после добавления металла расплав, к тому же быстро вылитый в форму, не мог заполнить ее равномерно. Но чужак не дал ему опомниться. Указав на кувшин с водой, а затем – на заполненную форму, он сделал руками выразительный жест, словно объясняя, что нужно полить форму тонкой струей. Мастер, окончательно сбитый с толку, безвольно сделал все так, как ему велели. Чужак удовлетворенно кивнул и вышел из мастерской. У мастера едва хватило терпения дождаться, когда отливка остынет настолько, чтобы можно было вскрыть форму. К его неописуемому удивлению, качество литья оказалось превосходным: на поверхности новенького топора не было ни единого пузырька. Когда же он насадил остывший топор на древко и принялся точить, его удивление еще более возросло. Наметанный глаз и умудренные богатым опытом пальцы сразу определили, что качество металла получилось совсем другим. Когда-то давно ему довелось один раз прикоснуться к лезвию трофейного меча темных воинов. Этого прикосновения было достаточно, чтобы запомнить его навсегда. И вот теперь то ощущение повторилось почти в точности. Его новое изделие было столь же твердым, как тот меч.
Этот рассказ в считаные дни разлетелся по всей округе и пополз дальше по Великой равнине. Однако навстречу ему уже ползли подобные рассказы, которых день ото дня становилось все больше. Чужаки, как по команде, стали вступать в общение с людьми. Выражалось это неизменно в безмолвных подсказках, советах и указаниях на ошибки и неточности при выполнении работ. Будучи совершенно неожиданными, они всегда оказывались очень полезными и ценными, часто заставляя опытных и потомственных мастеров своего дела глубоко задумываться, а затем менять и пересматривать многие свои приемы и навыки. Мастера быстро поняли всю пользу и выгоду таких сношений и в конце концов сами стали приглашать чужаков к участию в своем труде, осваивая разные способы безмолвного обращения с ними. Для них оставалось страшной загадкой, как чужаки, ни разу не замеченные за каким-либо трудом и, стало быть, не имеющие в нем никакого опыта, могут проявлять в нем такую смекалку. Также они были безмерно удивлены щедростью чужаков, которые делились с ними своими знаниями, ничего не требуя взамен. И они тщательно и торопливо пополняли этими дарами копилки своего опыта, тщетно пытаясь как-либо благодарить за них этих странных созданий, равнодушных к любым проявлениям.
