Утолив жажду, мы по одной из лестниц поднялись на второй ярус. Но там не было ничего нового. Здесь стояли такие же колонны, как бы продолжая нижние, на которых лежали такие же перекрытия, а к ним вели такие же лестницы. На стенах были устроены такие же желоба с водой, над коими в некоторых местах имелись небольшие арочные ниши. Только площадь его, конечно, была гораздо меньше нижнего за счет просветов между перекрытиями. Верхний же, похоже, ничем не отличался от того, на котором мы находились, так что мы не стали на него подниматься, чтобы не тратить время. Поэтому мы так и не узнали, сколько же их было всего.
Мы спустились обратно и решили немного побродить среди колонн в надежде найти что-нибудь интересное. И вдруг меня осенила идея. Я вынул из хурджуна лампу, поставил ее на одну из лежанок и, предупредив товарищей, что сейчас мы можем увидеть что-то необычное, зажег. В несколько мгновений вокруг нас стало гораздо светлее, и мы смогли различать многочисленные детали и видеть гораздо дальше. Мы увидели людей! Множество людей. Они словно бы одновременно вышли каждый из-за своей колонны. Огромное пространство наполнилось звуками и голосами. Толпа, окружавшая нас, была необычайно пестрой. Очевидно, здесь были перемешаны представители многих народов и рас. Одеты они были почти все в лохмотья, также самые разнообразные, но, в общем, не выглядели изможденными и несчастными. В глазах их читались спокойствие и умиротворенность. Они не спеша передвигались каждый по своим делам, отчего кругом царили неторопливая толчея и возня. Многие лежали или сидели на каменных ложах, оживленно и непринужденно разговаривали друг с другом. Среди них резко выделялись подтянутые вооруженные стражники и деловитые особы, одетые в одинаковые строгие и опрятные одежды. Тех и других было немного. Они просто ходили среди пестрой толпы, иногда о чем-то спрашивая людей. Очевидно, они просто следили за порядком. Время от времени то тут, то там в стенах открывались двери или окна, к которым тотчас выстраивались очереди из людей с глиняными мисками в руках. Судя по выражению лиц тех, кто, получив свою порцию, принимался за еду, становилось ясно, что она была весьма неплохой. В общем, нашим глазам предстала картина обычной жизни какого-нибудь небольшого города. Здесь было и делалось все для поддержания ее в нормальном виде и качестве. На нас же никто не обращал внимания, нас просто не замечали, хотя мы находились прямо среди толпы. И это было совершенно естественно, хотя и выглядело крайне необычно. Ведь это была лишь иллюзия, картина, вызванная лампой, видимо, из далекого прошлого. Но она была настолько реальной, что стоило больших усилий убедить себя в том, что это все-таки лишь видение. Вдруг раздался звук, напоминающий звучание трубы. В стенах, кроме входа, через который пришли мы, открылось еще несколько больших проемов. Стражники и смотрители стали поспешно созывать людей и что-то втолковывать им. Большинство после этого послушно направлялось к выходам и исчезало в них. Тех же, кто пытался отказываться, грубо подталкивали, выкрикивая, очевидно, какие-то угрозы. В конце концов во мраке коридоров исчезло больше половины населения этого удивительного города. Влекомые жадным любопытством, мы последовали за ними. Большинство людей шло совершенно спокойно, в молчании или оживленно переговариваясь. Однако были и такие, кто явно испытывал беспокойство, словно одолеваемый недобрыми предчувствиями. Они то и дело тревожно озирались по сторонам, явно ища возможности куда-нибудь юркнуть. Но едва ли кому-то из них повезло улучить такой момент, да еще и вернуться потом обратно.
Мы шли среди толпы, следуя указаниям сопровождающих. Но вдруг совершенно неожиданно остались одни, осознав это, лишь когда очутились в знакомом мне цилиндрическом проходе к центральному залу. Оглядевшись, я обнаружил, что плоский пол здесь все же был. Стены же и потолок образовывали удивительно правильную окружность, создавая ту самую иллюзию цилиндра. Кроме нас здесь находились два человека: хорошо сложенные мужчины, одетые в странную одежду, похожую на боевые доспехи, из блестящей ткани, расшитой причудливыми орнаментами. Одежда полностью покрывала их тела, кроме головы, даже кисти рук вместе с пальцами были странным образом облачены в ткань. Они ходили взад и вперед, и один из них, постоянно указывая руками туда и сюда, что-то старательно объяснял другому. В конце концов они подошли к выходу в центральный зал, в котором, к нашему удивлению, уже собралась большая толпа людей. Они потоками вливались в него из нескольких входов, похожих на тот, по которому и я вошел туда в своем первом видении. Вскоре они заполнили его весь, и собралось их здесь, на взгляд, около тысячи, а то и больше. Двое странно одетых мужчин, не замечая нас, также внимательно наблюдали, как зал наполнялся людьми.
Вдруг один из них, петляя между странными столбами, торопливо направился к стене. Достав откуда-то большой, массивный и, видимо, тяжелый молот, приблизился к округлой полированной плите, обрамленной необработанным камнем, которая составляла одно целое со стеной. Он встал перед ней с молотом наготове, словно ожидая команды. Оглядев еще раз стены коридора, я увидел не меньше десятка таких плит. Они напоминали либо зеркала, либо овальные окна в грубых рамах. Тем временем его товарищ, продолжавший стоять у выхода в зал и наблюдать за толпой, повернулся к нему и выкрикнул непонятную отрывистую фразу. Странно, но я только сейчас обратил внимание на то, что все видение, как, впрочем, и другие, было совершенно беззвучным. Его сопровождали лишь звуки наших шагов. Однако все, что представало нашим глазам, до мельчайших деталей, было настолько четким, красочным и реальным, настолько выразительными были движения губ, лиц и жесты людей, настолько естественно выглядело все происходящее, что все звуки, которые должны были его сопровождать, все их множество и разнообразие, вплоть до самых мельчайших, сами рождались в наших головах и удивительно гармонично встраивались в картину, не оставляя никаких сомнений в том, что мы слышим их на самом деле. И я, пожалуй, в первый раз задумался и поразился способностям нашего разума. Мне сразу вспомнились вавилонские письмена, в которых те, кто приходит и уходит, восторгались достоинствами человеческого мозга. Эта похвала высших существ, без сомнения, стоила дорогого и переполняла душу заслуженной гордостью.
И сейчас взволнованный выкрик человека в странной одежде был лишь немым движением губ. Но он был настолько выразительным и сопровождался такими естественными движениями лица и всего тела, что прозвучал в наших головах реальными звуками. Я взглянул в центральный зал и вздрогнул: пол под ногами у толпы людей испускал едва заметное тусклое сияние. Оно походило на те вспышки, которые я видел в прошлом видении, но отличалось от него цветом и тем, что тогда вспыхивали небольшие участки, а сейчас оно разлилось, казалось, на ползала. Когда же я опять повернулся в проход, я вновь был несказанно удивлен: на головах у обоих служителей подземелья неизвестно откуда появились странные и чем-то даже смешные шлемы, похожие на мешки. Они полностью скрывали голову, спадая на плечи, и имели лишь узкие прорези для глаз. Стоявший у стены глубоко вдохнул и, широко размахнувшись, ударил молотом в самый центр овальной плиты. То, что произошло вслед за этим ударом, глубоко поразило и потрясло меня. Молот отскочил далеко назад, а на поверхности плиты вдруг образовалась, или мне это только показалось, круговая волна, как от удара о воду. Но она не выплеснулась наружу и не стала разбегаться в стороны. Она, наоборот, сбежалась к центру и – я отчетливо увидел это – ушла в глубь камня и побежала внутри него, содрогая стены, пол и, казалось, всю толщу этого немыслимого сооружения, распространяясь в сторону центрального зала. При этом она ширилась, охватывая все большее пространство, но не затухала, а, наоборот, набирала мощь, грозя сокрушить в прах все попавшееся на пути. Я поспешно повернулся к выходу в центральный зал и увидел, как она сорвалась со стены и обрушилась на стоящих в нем людей. Я видел, как она прошла сквозь них, как она проходила сквозь каждого из них. Я видел, как огромная толпа содрогнулась при этом, будто она была одним целым. Я видел, как содрогался каждый из них, когда волна проходила сквозь него: казалось, что содрогается по отдельности каждая его частица. Лица их при этом жутко искажались невыносимыми страданиями, словно по ним пришелся удар молота, гораздо большего, чем тот, что держал в руках их палач. Какое-то время они пытались устоять на ногах, но очень скоро падали, словно ноги уже не в силах были держать их. При этом открытые участки их тел быстро чернели и вздувались, словно их поджаривали на огне. Упав, они еще пытались ползти и протягивали руки, моля о помощи, но спустя несколько мгновений бессильно распластывались по полу, корчась в предсмертных биениях.
