Но тут раздался голос Бильда:
– Получается, что, едва обретя своих давно утерянных братьев, мы должны будем против них сражаться за этого полувенда Рёрика?
На миг викинги примолкли, но тут же загалдели еще громче. Теперь они принялись спорить между собой, но, не умея найти ответа, в конце концов снова обратили свои взоры на Барга. Дождавшись, пока все умолкнут, он сказал просто:
– Я не знаю. Не знаю, живут ли еще в тех землях гёты и какое отношение к ним имеет конунг Аскольд. Но я встречал людей, которые бывали в Кёнигарде, и они рассказали, что там не говорят на нашем языке. Там говорят на языке вендов. Может, венды захватили Ойум, а может, сами гёты переняли их язык. Если вы спросите меня, то я думаю, что гёты там остались, но их мало. Зато, – Барг поднял указательный палец, – зато венды их почитают за своих правителей. Все-таки, как ни крути, Аскольд – наше имя. Ну а то, что нам, возможно, придется с ними сразиться, так и что с того? Разве у себя в Нордланде мы не сражаемся друг с другом? Разве большая часть из вас не ушла в поход из-за войны со свеями, которые, если уж так судить, нам братья не меньше, чем те давно ушедшие и позабытые гёты? И кроме того… – Барг так хитро улыбнулся, что стало понятно: самое интересное он припас напоследок. – Я слышал одну историю, хотя и не знаю, насколько она правдива. Говорят, что перед самой смертью конунг Ёрмунрекк, предвидя нашествие гуннов, велел зарыть свои несметные сокровища, золотые монеты, кубки, блюда и всякое такое, в одной скрытой от чужих глаз пещере. Все, кто знал об этом, скоро погибли, и уже никто точно не мог указать то место. Баламберу досталась богатая добыча в Архаймаре, но главного сокровища он так и не нашел. Может быть, все это только слухи… Но если это все-таки правда, то золото Ёрмунрекка до сих пор хранится в одной из пещер где-то недалеко от Кёнигарда.
Едва Барг упомянул о золоте, как глаза викингов запылали жадным огнем. Учуяв добычу, Гулльвейг
[56] низринулась к костру викингов и принялась кружить им голову. Тут же были отброшены все сомнения, теперь все как один жаждали поскорее отправиться в сказочный Ойум и обрести там сокровища Ёрмунрекка. Никто не сомневался, что золото – это вовсе не слухи, что оно на самом деле зарыто в какой-то пещере, надо только ее найти, и тогда!.. Впрочем, что будет потом, сейчас уже никто не думал. Викинги загорелись одной мыслью – добыть золото! Кое-кто уже заволновался, как бы об этом не узнал еще кто-нибудь со стороны, и теперь у Барга осторожно выспрашивали, не рассказывал ли он свою историю другим людям. Гул стоял такой, что, наверно, несчастные курши на своем пепелище содрогнулись от ужаса.
– Эй, вы, там! – раздался грозный окрик Бальдра. – А ну, заткните свои пасти!
Все-таки они разбудили его. Тут же примолкнув, дренги и хирдманы стали расходиться к своим кострам. Поднялся и Барг. Напоследок Ансгар спросил у него:
– Откуда ты все это знаешь?
В ответ Барг вдруг нараспев прочел:
Знает лишь тот,
кто много земель
объездил и видел, –
коль сам он умен, –
что на уме
Что он имел в виду, Ансгар не понял, а большего от Барга добиться не удалось.
Уже когда укладывались, Бильд подсел к Ансгару, на лице его читалось выражение надежды – надежды на грани безумия. Он зашептал:
– Может, мой отец и мой дед тоже слышали эту историю и отправились в Кёнигард? Наверняка они сейчас там. Если Рёрик и вправду пойдет войной на Аскольда, я должен буду пойти с ним! Впрочем, если войны не будет, я сам отправлюсь туда! Я найду отца!
А когда Ансгар уже почти заснул, то услышал над самым ухом тихий голос Агнара:
– Слышал, брат? Сокровища Ёрмунрекка! Брюнгерда пророчествовала, что я обрету богатство. Может, она это и имела в виду? Слышишь?! Мы найдем сокровища!
– Мне она богатства не обещала, – ответил сквозь сон Ансгар.
* * *
Наутро хирд Бальдра начал подниматься вверх по реке. С моря дул сильный пронизывающий ветер. Подняли парус, но Ансгар был этому не очень-то рад. Он уже привык работать веслом, а, главное, знал, что таким образом можно согреться в любую стужу. Сейчас же было очень, очень холодно. И даже холод, отметил про себя Ансгар, был в этом краю какой-то не такой – неприятный, враждебный. Там, дома, в родном лесу, он щипал за щеки, бодрил, залезая за пазуху, освежал. А здесь сырой холод от студеной воды Невы словно прилипал к телу, и на продуваемой со всех сторон реке от него некуда было деться. Серое тоскливое небо нависало над самой головой. Тучи сменяли одна другую, и ни единому солнечному лучу не удавалось проскользнуть между ними. Пошел снег. Нахохлившись, Ансгар смотрел на проплывающие мимо льдины и не мог думать ни о чем ином, кроме вечерней стоянки, жаркого костра и теплой похлебки.
– Интересно, в этом Остерланде слышали когда-нибудь о весне? – Агнар был явно не в восторге от окружающей обстановки. Ансгар не нашелся, что сказать, да и говорить не хотелось, какое-то тоскливое чувство расползалось по сердцу. За него ответил Барг:
– Здесь всегда весна приходит позже. Ничего, привыкнете.
Нева, сделав поворот на юго-восток, потом снова повернула на север, пока, наконец, не раздвоилась, образовывая остров. Здесь Барг велел дренгам выгружаться и идти вдоль берега на своих двоих, да еще с грузом на плечах. Как оказалось, глубина в этом месте была совсем невелика, и, чтобы пройти даже более полноводным правым рукавом Невы, не сев при этом на мель, приходилось разгружать драккар. Бальдр и Барг с хирдманами остались на корабле и, осторожно работая веслами, повели его вдоль каменистого берега на виду у прочей дружины. Дренги уныло брели друг за другом и бросали завистливые взгляды в сторону драккара. Только Ансгар довольно улыбался – на берегу не так сильно дул ветер, да и вообще, хотя идти с грузом на плечах было нелегко, но зато волей-неволей приходилось размяться. Шагая вслед за старшим братом, он чувствовал, как понемногу отогревается его тело, вскоре ему даже стало немного жарко.
Уже в темноте вышли к водному простору, где хирд снова собрался воедино. Тут только от всеведущего Барга Ансгар узнал, что река Нева берет свое начало в огромном озере, которое даже больше великого озера Венерн
[58] и тоже называется Нева. Впрочем, в этот раз Ансгару было не до бесед. Едва сготовилось варево, он в миг проглотил его и завалился спать. Только наутро Ансгар смог оценить правдивость слов Барга. Продрав глаза, он поднялся и увидел перед собой море – именно так он подумал, ведь трудно было поверить, что это только озеро. Он подошел к кромке воды, сел на карачки, продавил рукой тонкий утренний лед и зачерпнул ладонью. Попробовал на вкус – нет, не соленая, значит, и вправду озеро. В лагере лениво копошились викинги, готовясь продолжить путь, хотя Ансгар с трудом представлял, как можно плыть среди этих огромных льдин, которые белыми островами покрывали поверхность воды.
