– Смотри! Откуда он тут взялся?! – воскликнул Богша и сделал пару шагов ему навстречу.
– Осторожно! – крикнул Ансгар, но было уже поздно.
Раздался треск, и вслед за медвежонком, ломая кусты выскочила его мать. Разинув пасть и издав грозный рев, медведица, защищая свое потомство, бросилась на опешившего Богуслава и повалила его на землю. Ее когти вонзились ему в спину, а челюсти вот-вот должны были сомкнуться на горле, хотя он отчаянно упирался в шею зверя обеими руками. Ансгар выхватил Домарбранд, который всегда брал с собой, покидая город даже ради встречи со Златой, и поспешил другу на помощь. Он замахнулся, собираясь нанести удар, но в последний момент медведица мотнула головой, и меч, вместо того чтобы раскроить ей череп, лишь отрубил ухо. От боли она еще больше разъярилась, бросила истекающего кровью Богшу и кинулась на Ансгара. Зверь опрокинул своего обидчика на землю, но Ансгар успел выставить перед собой меч, и медведица всем своим весом навалилась на его острие. Клинок пронзил толстую шкуру и достал до самого сердца.
С трудом Ансгар выбрался из-под придавившей его туши и вытащил Домарбрад. Он весь перепачкался кровью, но это была не его кровь. Медведица лежала, уткнувшись оскалившейся пастью в землю. Она была мертва. Ансгар много раз ходил на охоту, но такой добычи у него никогда еще не было, не говоря уж о том, что добыл он ее мечом. Но удивляться времени не оставалось, совсем рядом стонал от боли Богша. Ансгар подбежал и попытался поднять его, но у того подкашивались ноги, идти сам он не мог. Тогда Ансгар взвалил его на плечи и направился к усадьбе Година. Уходя, он обернулся и увидел, как медвежонок ревет и беспомощно тычется носом в морду матери, пытаясь ее разбудить.
* * *
Ансгар сидел в сенях один и не знал, что ему дальше делать: то ли возвращаться в Хольмгард, то ли оставаться здесь и ждать. После того, как он притащил окровавленного Богшу, его тут же отнесли в задние покои, где сейчас с ним были отец, сестра и едва ли не вся челядь. Ансгар оказался предоставлен самому себе в чужом доме, но не решался пройти дальше сеней – все-таки его не пригласили. Конечно, просто забыли в спешке, но – не пригласили. Он бы тоже хотел сейчас быть рядом с Богшей, хотя и не знал, чем бы мог помочь, ведь мешочек с травами, которыми снабдила его в путь Брюнгерда, сейчас был в хирдхейме. Он немного обиделся на Злату за то, что она почти не взглянула на него, хотя понимал, насколько глупа его обида. Только богам известно, что она могла подумать, увидев, как Ансгар несет на себе раненого Богшу. Не иначе, решила, что они двое дошли до драки.
– А, вот ты где! – В сени заглянул старик. – Я уж подумал, что ты ушел. Что же ты не прошел в трапезную?
– Да мне и здесь хорошо, – соврал Ансгар, – можно мне к Богше?
– Не стоит. Он сейчас спит. Но ты не беспокойся, раны не такие страшные, как поначалу показалось. Пойдем, посидишь со мной.
Они прошли в трапезную, и Годин сел на свой стул, жестом пригласив Ансгара устраиваться рядом.
– Послушай, Ансгар. Ты совершил великий подвиг! Я не слышал такого, чтобы медведя убивали мечом. Я послал людей туда, куда ты сказал. Они найдут медведя и сдерут шкуру. Это будет твоя законная добыча, можешь прийти и забрать ее в любое время.
– Там еще оставался медвежонок, – вставил Ансгар.
– Что? Медвежонок? – Старик пожевал губами. – Его приволокут сюда, и, пожалуй, я сохраню ему жизнь.
Посадят на цепь и будут травить собаками, подумал Ансгар. Лучше бы ему было умереть там, рядом с матерью.
– Но дело не в этом медвежонке, – продолжал Годин, – ты спас моего сына. Моего единственного сына, которому суждено продолжить род. Нет того дара, каким бы я смог вознаградить тебя по достоинству за эту заслугу. Проси, что хочешь, я ни в чем тебе не откажу.
У Ансгара пересохло в горле. Кажется, настал тот момент, когда следовало поговорить со стариком о самом главном.
– Славный Годин, – едва сдерживая волнение, выговорил он, – я понимаю, насколько ценна для тебя жизнь твоего единственного сына. Однако же и для меня дорога его жизнь, ведь он мой друг и, спасая его, я не думал ни о золоте, ни о рабах, ни об оружии. Ничего этого мне от тебя не нужно, лишь бы Богша поскорее поправился.
Годин улыбнулся этим словам и одобрительно склонил голову, но Ансгар продолжал говорить:
– И все же есть кое-что, о чем я хотел бы тебя попросить. – Он с трудом сглотнул перед тем, как сказать самое главное. – Дозволь мне жениться на твоей дочери!
Едва он это проговорил, как лик старика мигом потемнел.
– Ты слишком многого просишь!
– Но, славный Годин, ведь ты сам сказал мне: «Проси, что хочешь»!
– Так я сказал, – подтвердил старик, – но я думал о вещах – оружии, или драгоценностях, или рабах. Мне и в голову прийти не могло, что ты попросишь отдать тебе мою дочь! Она не раба, чтобы ее отдавать! Может, ты хочешь рабу? У меня есть совсем еще юные и красивые девицы, выбирай любую!
Ансгар упрямо мотнул головой:
– Мне не нужны твои рабыни! И Злату я не в рабство прошу, а в жены!
– Не отдам! – хрипло выкрикнул старик. Его руки мелко затряслись. Казалось, он готов был драться за свою дочь, лишь бы она осталась рядом с ним, в его доме. Ансгар, само собой, не собирался драться с Годином, но и как убедить его уступить, он не знал. Если уж жизнь сына оказалось недостаточной ценой за руку его дочери, то что еще мог сделать Ансгар, чтобы добиться своего? В отчаянии он вскочил из-за стола, так что скамья с грохотом отлетела назад, и собирался уйти из этого неблагодарного дома, думая, уж не вернуться ли ему сюда позже, татем, и похитить свою любовь. Но делать этого ему не пришлось.
– Отец! – Годин и Ансгар были так разгорячены спором, что не заметили, как в трапезную тихо вошел Богша. Он был голый по пояс, и его торс был плотно обмотан чистой рядниной.
– Сын? Зачем ты поднялся? Тебе надо лежать, пока раны не затянутся.
– Не беспокойся, отец, мои раны не страшны. Но они могли бы быть смертельными, если бы не Ансгар. Я вышел, чтобы отблагодарить его. – Он обратился к Ансгару. – Ты спас мне жизнь, и теперь она твоя. Отныне ты мне брат, и я ничего не пожалею для тебя. Я бы хотел, чтобы ты и вправду был моим братом, – промолвил Богша, – но тогда не сбылась бы твоя мечта, ведь тогда Злата стала бы тебе сестрой.
Ансгар невесело улыбнулся. Не было нужды измышлять препятствия для его со Златой счастья, ведь тут сидел Годин, который уже отказал ему. Но Богша обернулся к отцу:
– Отец, я слышал, как ты ответил Ансгару на его просьбу.
– Нечего и говорить об этом! – отрезал старик.
– Разве моя жизнь для тебя ничего не значит? Разве тот, кто спас меня, не достоин награды?
– Она моя дочь!
– И что же? Ей теперь век в девках ходить? Я знаю, дело не в Ансгаре, ты никому не хочешь ее отдавать, потому что она напоминает тебе о матери.
