– Ты знал! Знал, что так будет!
– Ничего я не знал! О чем ты? – Мане попытался вырваться, но Ансгар его не отпускал.
– Нет, ты знал! Я хорошо помню, как ты спросил, каково это – убить друга. Почему ты меня не предупредил?! – Ансгар схватил Мане за грудки и тряхнул так, что у того слетела шапка. – Почему? Почему?! Я убил друга, а ты мог это предотвратить!
– Ты не понимаешь! Все не так просто.
– Что не так просто? – продолжал трясти его Ансгар. – Тебе не просто? Думаешь, это тебе не просто?
– Да! – закричал Мане. – Да! Мне не просто!
В его глазах мелькнуло такое отчаяние, что Ансгару вдруг стало не по себе, и он наконец отпустил Мане.
– Объясни же мне, – проговорил он, хрипя на морозном воздухе, – как получилось, что ты знал о том, что должно было случиться, но вместо того, чтобы предупредить, лишь играл со мной в загадки?
Мане медленно поднял шапку, но вместо того, чтобы надеть, смял ее в руках.
– Таков мой дар. Боги подшутили надо мной. Не иначе, сам Локи одарил меня. Я вижу в людях их будущее, это правда. Но это будущее размыто, и я никогда не могу сказать точно, что именно и когда произойдет. Помнишь тех троих, что ты убил? Я ведь предупреждал их, говорил, что над ними занесен меч судьбы. Тогда я сам не знал, что это значит. Только потом мне сказали имя твоего меча. Что могли они сделать с таким предупреждением, как могли предугадать, где именно меч их настигнет? Я не смог их спасти. Так и с тобой. Я чуял в тебе смерть твоего друга, но даже не знал, кого именно. Я предупредил тебя, как умел. Но и в этот раз не смог помочь.
Ансгар посмотрел прямо в красные глаза и почувствовал себя неуютно. Это было то самое запредельное, которого он так сторонился. Резко повернувшись, Ансгар пошел прочь.
– Подожди!
Ансгар остановился, хотя и не обернулся.
– Скоро ты его увидишь!
В тот раз Ансгар не понял, о чем говорил Мане, и не придал его последним словам значения. Но теперь, стоя в полумраке с нутром, холодеющим от ощущения присутствия чего-то чужого, потустороннего, он, кажется, стал догадываться о смысле этих слов.
Вдруг Ансгару снова послышалось шипение. Уже не тихое, нет. Оно было пронзительным, словно свист свирели, так что от этого звука начинало свербеть в голове. Не в силах его вынести, Ансгар снял шлем и заткнул уши. Стало легче. Шипение начало стихать. Ансгар даже подумал, что оно было только у него в мозгу. Но в этот миг там, внизу лестницы, он, к своему ужасу, увидел, как начинают мелькать какие-то зеленые огоньки. Он принялся тереть глаза, зажмурился, думая отогнать наваждение. «Это только сон! Я сплю! Я сплю!» – думал Ансгар. Но, открыв глаза, увидел, как три тени вырисовываются на полу, там, где когда-то лежали тела убитых. Эти тени начали двигаться, медленно подползая к лестнице. Здесь они стали сливаться воедино. И вот уже одна большая тень поднимается вверх по лестнице, она начинает словно вырастать, отрываясь от ступеней, приобретая все более ясные черты и воплощаясь. Это была уже не просто тень, это волк. Оборотень! Ансгар видел, как волк поднимается по ступеням и в тусклом свете хищно скалится его пасть. Он все ближе и ближе, его клыки нацелены в самое горло жертвы. Но Ансгар не собирался быть жертвой и решил сразиться с чудовищем. Надо только вытащить меч из ножен. Но что это? Тело Ансгара словно онемело, он не мог пошевелиться и стоял как вкопанный. Ему захотелось закричать, но язык присох к нёбу. Клыки были уже совсем близко, Ансгар чуял дыхание зверя. От него пахло кровью. И тогда Ансгар одними губами прошептал: «Брюнгерда!» Этот шепот показался ему отчаянным криком. И этот крик вернул ему силы. Чудовищным усилием воли он протянул руку к груди, туда, где висел амулет, продолжая шептать: «Брюнгерда! Брюнгерда! Помоги!» Шерсть на спине у волка поднялась дыбом, он клацнул челюстью и в тот же миг распался на три тени, которые расплылись по полу, уже через миг исчезнув без следа.
* * *
Ансгар стоял, не понимая, что с ним только что было. Явью ли был оборотень или наваждением? Все было как обычно, та же лестница, те же стены, та же плошка с тлеющим фитильком. Ни теней, ни зеленых огоньков, ни шипения. Только едва уловимый запах крови. Вдруг Ансгар услышал какой-то шум. Настоящие звуки из этого мира. Скрипнула дверь, и раздались шаги. Это конунг вышел из своих покоев и направился к лестнице. Ансгар поспешил надеть шлем и вытянулся во весь рост, положив правую руку на гарду меча. Так и застал его конунг.
– Ну как тут, тихо? – спросил Рёрик.
– Тихо, – соврал Ансгар.
– А ты, случаем, не заснул тут?
«Может, и заснул», – подумал Ансгар, но ответил:
– Нет.
– И мне что-то не спится, все кажется что-то, не пойму, то ли во сне, то ли наяву. Тут точно тихо? Не слышал ничего странного?
Ансгару очень хотелось рассказать все то, свидетелем чему он только что был, но это было настолько невероятно, что он боялся показаться смешным. К тому же он не был уверен, что ему это все не приснилось.
– Нет, я ничего не слышал, – выдавил он.
– И Ефанда спит, ухом не поведет. Видно, и правда мне только кажется. – Конунг потер лицо руками. – Раз уж мне не спится, давай поговорим.
Ансгар обрадовался. Ему не хотелось больше оставаться одному у этой лестницы, и он с готовностью уставился на конунга.
– Скажи мне, как получилось, что ты оказался вхож в дом Година?
– Я сдружился с его сыном, – мрачно ответил Ансгар, сразу пожалевший об этом разговоре.
– Этого мало.
Ансгар пожал плечами, всем своим видом показывая, что ему больше нечего добавить. Но конунг не успокоился.
– Он готов был отдать за тебя свою дочь. Значит, он говорил с тобой, и не раз. Я знаю старого хрыча и представляю, что это могли быть за разговоры. Скажи, он говорил обо мне?
– Он рассказал, что это ты его возвысил.
– И что удалил его от себя, тоже рассказал?
– Да.
– Стало быть, он сказал тебе и причину. Что он от тебя хотел?
Ансгар удивленно посмотрел на конунга. Как он мог знать? Не иначе, годы власти сделали его таким чутким к любому, даже малейшему, намеку на измену. Ансгар не чувствовал в себе силы запираться, конунг был слишком умен. Но и всего разговора передать он тоже не мог.
– Он говорил, что мне нечего здесь делать, что у меня есть родина и я должен быть там.
– Старый дурак! Забыл, что сам здесь пришелец.
– Он же безродный, ему не было чести в родной земле. А здесь он нашел себе дом, семью.
– Да что ты говоришь?! Будто я не знаю. А кто привел его сюда? Кто дал ему этот его дом? Об этом ты не подумал? А теперь он подговаривает моих воинов покинуть меня! Неблагодарный! Может, он еще и объяснил, зачем он это делает?
Рёрик разошелся не на шутку. Он почти кричал, нависнув всей своей массой над Ансгаром, который смог оценить мощь конунга, несомненно, бывшего некогда выдающимся воином.
