– Можешь делать со мной, что хочешь, урод: господин отомстит за мои страдания!
И доставший нож Кросс в замешательстве отпрянул, пытаясь сообразить, что он только что услышал.
– Какой ещё господин? – издевательски бросила Ленка. – Шаб сдох.
– Скоро всё изменится, – пообещала старуха.
– Вы собираетесь воскресить Шаба?
– Безликого, – брякнула невеста и тут же заткнулась, сообразив, что проболталась.
– Кого? – растерялась Порча.
– Безликого? – изумился Иннокентий. – Мой господин жив?
– Твой господин? – Ленка перевела взгляд на толстяка. – Чёрт, а ведь верно!
– Безликий жив, – подтвердила старуха, догадавшись, что судьба столкнула её с союзником. – И сегодня будет воскрешён.
Несколько секунд ошарашенный Кросс открывал и закрывал рот, отчаянно напоминая сломанного Щелкунчика, после чего посмотрел на Порчу и прошептал:
– Я знаю, зачем Бри отправилась в Смирение.
* * *
– Это наша цель, – произнёс заказчик, когда из потайной дверцы позади алтаря появился невысокий худощавый мужчина заурядной наружности.
Он вышел и остановился, щерясь на беснующихся невест то ли в ухмылке, то ли в зверином оскале. Бри и сама запрыгала, замахала руками и завыла при его появлении, в точности повторяя поведение товарок, но при этом мягко, очень аккуратно скользнула по незнакомцу «вторым взглядом» и почуяла в непримечательном мужчине гигантскую внутреннюю силу и невиданную твёрдость. Незнакомец оказался переполнен энергией Ша, но при этом – Хамелеон могла поклясться, – не являлся Первородным.
Но кто, для чего, а главное – как? – наполнил обыкновенного человека таким количеством тёмной силы?
– Скоро вынесут сгусток, – продолжил шептать заказчик. – Как только это произойдёт, мы уберём мужика, а ты должна завладеть сгустком и бежать к южным дверям. Направо от алтаря.
– Оттуда нет выхода, – ответила Бри. – Чтобы оказаться на поверхности, мне придётся обойти зал. Меня поймают.
– Там есть потайной коридор, – хмыкнул заказчик. – Мы тебя выведем и прикроем.
«Будете прикрывать до тех пор, пока я не отдам сгусток…»
Бри прекрасно понимала, сколько ей осталось жить, однако спорить с заказчиком не стала и коротко ответила:
– Безусловно.
Собираясь действовать по собственному плану.
* * *
– Вот и хорошо… – протянул Авадонна, разглядывая Горелова через оптический прицел. – Сосуд на месте, осталось дождаться содержимого.
– Не ожидал, что Древнему подойдёт столь тщедушное тельце, – пробормотал сидящий рядом Гаап. – Как-то даже неудобно на это смотреть.
– Он далеко не слаб, – не согласился карлик.
– Я вижу, – кивнул Гаап. – Но внешне сосуд не идеален.
– Шаб тоже не отличался красотой.
– Я помню.
– Но получается, что внутри у тщедушного дохляка стальной стержень, – закончил Авадонна. – Он безумно силён и сможет удержать Древнего, невесты не могли ошибиться в выборе сосуда.
Хитрый Шаб рассматривал старух в том числе и как страховку на случай неприятностей и оставил чёткие инструкции по определению подходящего носителя. Ему самому страховка не пригодилась, но Безликому могла помочь.
– Стреляй дохляку в голову, в дырявый сосуд Древний не полезет, – улыбнулся Гаап и тут же уточнил: – Бри убьём?
– Конечно, – равнодушно ответил карлик. – Ведь кто-то должен ответить за разгром Смирения.
– Кто-то должен… – хмыкнул Гаап, а в следующий миг увидел трясущуюся от старости невесту, выбравшуюся на подиум из другой потайной дверцы, слева от алтаря. В дёргающихся руках, покрытых пигментными пятнами, старуха держала золотой сосуд, и Ястребиный догадался, что…
– Церемония началась, – прошептал Авадонна.
* * *
– Они собираются вернуть Безликого! – проревел Иннокентий, преодолевая по нескольку ступенек за прыжок. – И я не позволю им помешать!
– Зачем?! – закричала бегущая следом Порча. – Почему?
– Я хочу домой! – взвыл в ответ Кросс. – Ленка, ты не представляешь, как я хочу домой. А секрет перемещений знает только Безликий! Единственный из Древних! Он придумал его, чтобы добраться до Элизабет! Господин вернёт меня домой!
Один раз им навстречу попалась старуха – толстяк снёс её с дороги, как пушинку, толкнул, уронил и безжалостно пробежал сверху, продолжая кричать:
– Они собираются вернуть Безликого!
И может быть, поэтому их никто не останавливал. Скорее всего, узкая винтовая лестница была надёжно защищена от вторжения, но невесты поняли, что приближается союзник, и не мешали Иннокентию.
Он без помех добрался до нижнего уровня и распахнул потайную дверцу в тот самый миг, когда внутри началась стрельба.
Ведь применять магию Авадонна и Гаап не могли – не хотели быть узнанными, и потому использовали автоматическое оружие. Они принесли в «ложу» лёгкие пехотные пулемёты и теперь щедро заливали свинцом зал, безжалостно истребляя невест. Точнее, не только невест: Гаап вёл огонь по толпе, расчищая Бри путь к сгустку, Авадонна стрелял по Фёдору, планируя превратить сосуд в дуршлаг, но…
В тот самый миг, когда карлик надавил на спусковой крючок, ближайшая старуха бросилась вперёд и закричала, принимая в себя предназначенные Фёдору пули, а ещё одна, та, что стояла позади, толкнула Горелова в сторону.
– Спасайтесь, господин!
Куда спасаться? Ведь вокруг – ад. Паника и ужас. Престарелые невесты бестолково носятся по залу, толкая друг друга и затаптывая упавших. Сверху льётся свинцовый дождь, и нет никаких сомнений в том, что выбраться через узенькие двери ему не позволят.
– Сгусток! – слышит Фёдор, поворачивается и видит здоровенного, очень толстого мужика, с трудом продравшегося через потайную дверцу. Но не из зала, а в зал. В руках мужика автоматические пистолеты, из которых он стреляет куда-то вверх, в противоположную стену, но при этом движется к Фёдору и орёт: – Сгусток!
И Горелов понимает, как можно спастись из этого ужаса – довести церемонию до конца.
«Сгусток!»
Стать другим. Стать сильным. Стать тем, кем предначертано.
Стать владыкой Земли.
– Скорее! – кричит здоровяк, стреляя в амбразуры, которые видит благодаря умению.
А в ложе стоит шум.
– Она обманет! – кричит Гаап карлику. – Я ей не верю!
– Иди к южной двери!
– Да!
Ястребиный откатился от амбразуры, схватил короткоствольный автомат и выбежал из ложи, на ходу натягивая на голову чёрную лыжную маску. Авадонна остался один.
