Санджай принялся рассказывать о величайшей в мире демократии, где процветает нищета, где царит кастовая система, но не все так уж безнадежно. Индия — это не только священные коровы, разгуливающие по трущобам, это еще и Болливуд, и компьютерное поколение, к которому он сам принадлежит, это стремительно развивающаяся страна, где растут современные города, потихоньку отступает бедность, поднимается свободная пресса, складывается средний класс.
Лали перебила его:
— Я не просила тебя читать лекцию по экономике и геополитике, мне хватает мужа, которой каждый уик-энд пытает меня, читая газеты вслух. Лучше расскажи о себе, о своей жизни, увлечениях. У тебя есть невеста?
Прежде чем ответить, Санджай глубоко вздохнул. Медленно повернувшись к тете, он посмотрел ей в глаза.
— Если коротко, тетя Лали, то квартал обветшалых домов, которыми владел твой отец, превратился в роскошный дворец, самый фешенебельный в Мумбаи. Твои братья всегда это от тебя скрывали.
Лали перестала дышать и уставилась на него, разинув от удивления рот.
— Могли бы не приходить, все равно не смотрите игру, только болтаете, как две кумушки! — сказал, подойдя к ним, Дипак. — Надеюсь, ваш разговор стоил того, чтобы пропустить мой великолепный бросок!
День, когда я ударила Джулиуса
День начался с занятий с Гилбертом. Мой мучитель приступил к ним с огромной охотой. Утро выдалось особенным: мне предстояло сделать первые шаги на протезах. Все рухнуло, но не потому, что я упала. Какую-то роль сыграла, конечно, моя боль, но главное было в другом.
До «14:50» папа много разъезжал, оставляя квартиру в моем распоряжении. Квартира Джулиуса словно специально приспособлена для того, чтобы убить всякую любовь: желтая штукатурка, вонь от старого ковра, тусклый свет с потолка превращают ее в самое неромантичное место на свете. Джулиус ничего не смыслит в уюте. И если бы только это: через стенку слышны всевозможные звуки, создающие впечатление, будто рядом бродят привидения. Все это привело к тому, что мы решили в отсутствие отца встречаться у меня.
И вот папа засел дома.
К счастью, днем он преподает.
Джулиус взял меня на руки, уложил на кровать, стал целовать. Потом, нависнув надо мной, расстегнул пуговицы на платье. Он ласкал мне грудь, и впервые после «14:50» я чувствовала его желание. Его губы скользили по моему телу, животу, он попытался раздвинуть мне ноги — и тут я увидела, как застыл его взгляд. Пришлось влепить ему пощечину.
Так мы перестали заниматься любовью.
15
Хлоя надолго замерла перед своим гардеробом, прежде чем сделать выбор: она надела длинную клетчатую юбку и белую блузку с вырезом.
После полудня Дипак позвонил ей в дверь и сообщил новость: наконец-то ему наняли сменщика, отвечающего требованиям мистера Грумлата. Новый ночной лифтер заступит на пост в 19:15, он одобрен профсоюзом и довольно опытный. Честный Дипак, верный себе, все же вставил словечко «довольно». Так или иначе, у Хлои снова появлялась возможность выбираться из дома в любое время.
Если бы она могла встать, она бы заключила Дипака в объятия. Тот, видимо, угадал ее чувства и густо покраснел! Он поспешил ретироваться, неуклюже отвесив поклон. У обоих было радостно на душе.
Ее отец улетел в Сан-Франциско, и она предложила Джулиусу поужинать вдвоем. Она оставила на его автоответчике адрес ресторана, где будет ждать его в восемь часов.
Не слишком умело сделав макияж, она напоследок взглянула на себя в зеркало, объехала квартиру, потушив свет везде, кроме лампы на столике у двери, потом позвонила и вызвала лифт.
Пока кабина ехала наверх, она развернулась на площадке. Лифтер отодвинул решетку и застыл, не отнимая руку от рычага, пока пассажирка заезжала в кабину задним ходом.
Она видела только его спину. Униформа Риверы была ему велика, эполеты неаккуратно висели, обшлага рукавов почти закрывали пальцы.
— Добрый вечер, мисс, — прозвучало почтительное приветствие.
— Добрый вечер. Какая радость, что теперь…
Она не договорила и уставилась на затылок лифтера.
— Что вы сказали? — спросил тот, когда они спустились до седьмого этажа.
Сердце Хлои колотилось и к пятому этажу готово было выпрыгнуть из груди.
— Я хотела сказать, что воспитанные люди при разговоре оборачиваются и смотрят на собеседника.
Санджай сделал, как ему велели.
— Выходит, вы заговорили со мной первым, чтобы признаться во лжи!
— Я вам не лгал.
— Это была не просто ложь, а издевательство! Предприниматель, индийский Фейсбук… Это вам ничего не напоминает?
— Иметь в Нью-Йорке единственную профессию — непозволительная роскошь… Это вам ничего не напоминает?
— А по уик-эндам вы кто? Звезда Болливуда или чемпион по прыжкам с парашютом?
— От высоты у меня кружится голова, а актер я вообще никакой.
— Вот тут, уверяю вас, вы ошибаетесь!
Кабина замерла, не доехав десяти сантиметров до первого этажа.
— Я еще не до конца овладел мастерством. Сейчас поднимемся до второго и снова опустимся, вы достойны более удобного приземления…
— Час от часу не легче!
— Я стараюсь изо всех сил. Что вам стоит немного потерпеть?
— Вы не поехали на Двадцать восьмую, я видела, как ваше такси развернулось. Вы только и делаете, что врете, вот что я вам скажу!
— Ну вот, на сей раз точно, вы сможете покинуть кабину без малейшего труда. Мне порекомендовали не прикасаться к креслу мисс. Однако я провожу мисс на улицу и поймаю такси.
— Довольно этих «мисс»! — воскликнула Хлоя. — И нечего меня провожать!
Проезжая мимо конторки лифтера, она с удивлением обнаружила за ней Дипака.
— Профессия лифтера не вызывает у вас уважения? — крикнул ей вслед Санджай.
Дипак бросился открывать ей дверь и не спускал с нее глаз до тех пор, пока она не пересекла проезжую часть и не скрылась за дверями «Клодетт».
— Я все-таки что-то сделал не так! — сердито сказал дяде Санджай, подойдя к нему в холле.
— Я решил убедиться, что ты справишься. Помни три правила, они совсем простые: будь вежлив, оставайся невидимым, когда к тебе не обращаются, а если обратятся, слушай, что спрашивают, но никогда не отвечай. Разве это так трудно?
— Она не задавала мне вопросов, она просто со мной заговорила!
— Не «она», а «мисс Хлоя». На уровне четвертого этажа вы уже говорили на повышенных тонах. О том, как ты останавливал кабину, лучше вообще умолчу, но это не значит, что я ничего об этом не думаю. Я признателен тебе за то, что ты для меня делаешь, но все же надо стараться, иначе в этом нет смысла. Теперь я побегу к Ривере, а оттуда домой, спать. Вверяю тебе мой дом! Надеюсь, что завтра найду его в безупречном состоянии. Я могу на тебя рассчитывать? Да, не забудь помочь мистеру Моррисону отпереть дверь.
