Как только мы вошли в вестибюль, к нам направилась сухая старуха с резкими чертами лица и невероятно прямой осанкой. На ней было платье для коктейля в стиле пятидесятых годов, которое в пятидесятых, возможно, выгодно подчеркивало ее красоту, но сейчас смотрелось чудовищно нелепо. Под мышкой она сжимала большую сумку от Версаче.
Прежде чем я пришла в себя и поздоровалась, она заговорила тихо, но яростно, культурным голосом с восточноевропейским акцентом:
– Мелисанда, просто не верится, что вы заставили меня столько ждать! Это очень грубо, и я не заслужила такого обращения. Я вижу, ты подстригла волосы. Длинные тебе шли больше. С челкой ты похожа на грызуна.
Я остановилась так резко, что Тристан налетел на меня сзади. Он что-то начал говорить, но она перебила:
– Вы, должно быть, мистер Тристан Лионс. Вы – ее любовник?
– Это она так сказала? – тут же спросил Тристан. Я даже восхитилась, как быстро он пришел в себя.
Старуха раздраженно цокнула языком.
– Нет. Просто она женщина сомнительного поведения, а вы, как я понимаю, занимаете важный секретный правительственный пост.
– Мэм, как насчет поговорить в приватной обстановке? – спросил Тристан. – Вы упомянули кое-что, затрагивающее вопросы безопасности.
– Конечно, мы поговорим в приватной обстановке. Вы отвезете меня к ОДЕКу – сию минуту.
Тристан взял сухой старушечий локоть в широкую ладонь и придвинулся совсем близко – его подбородок в пяти сантиметрах от ее макушки.
– Мэм, – тихо произнес он, – где вы слышали это слово?
– От нее, – нетерпеливо ответила старая карга, тыча меня в плечо.
– Я никогда не видела этой женщины, – сказала я Тристану, шарахаясь от нее, затем обратилась к ней: – Я никогда вас не видела.
– Пока да, но увидишь, – нетерпеливо проговорила она. – Я – Эржебет Карпати. Мне надо как можно скорее выбраться отсюда и попасть в ОДЕК. Я и оделась соответственно. – Она указала на платье для коктейля. – Вы знаете, сколько я ждала этого дня?
– Мэм, – произнес Тристан. Мне показалось, он тянет время, чтобы сформулировать законченную фразу. – Сколько вы ждали?
– Слишком долго, – был ее ответ.
– Первый раз она написала мне в Фейсбук месяц назад, – вставила я.
– Вы ждали месяц? – спросил Тристан.
Старуха фыркнула.
– Это потому что я устала ждать, когда вы меня найдете. Я зарегистрировалась на Фейсбуке, едва он стал доступен, как ты мне говорила.
Минуту Тристан это обдумывал.
– Вы хотите сказать, что больше десяти лет ждали, когда мы вас разыщем?
– Ха! – Это был сухой, невеселый смешок. – Я ждала больше полутора столетий. А эта женщина, – продолжала она раньше, чем мы успели ее перебить, – назвала мне слова «Фейсбук», «Тристан Лионс» и «ОДЕК» и сказала в этот, в этот самый месяц разыскать вас с их помощью после стольких лет. Итак. Мы друг друга нашли. Везите меня к ОДЕКу.
Тристан слегка толкнул меня в спину плечом – говори, мол, ты. Неужто он утратил дар речи? И неужто думает, будто не утратила я?
– Почему вы так хотите попасть в ОДЕК? – спросила я.
– Потому что в ОДЕКе я вновь смогу колдовать, – нетерпеливо ответила она. – Очевидно.
Тристан нахмурился:
– Мэм, должен предупредить, что если это какой-то глупый розыгрыш, то вы напрашиваетесь на неприятности. Если кто-то подучил вас сказать эти слова, я хочу знать, кто и зачем…
– Она! Все она! – раздраженно воскликнула старуха, вновь тыча мне в плечо костлявым указательным пальцем. – Если б не она, меня бы давно на свете не было. Я оставалась в живых все это время, потому что она так велела.
– Мэм, я вас впервые вижу… – снова запротестовала я.
– Не зови меня «мэм», бесстыдница! Ты старше меня! – Она с заметным усилием себя одернула. – То есть была старше. Когда мы встретились. Я пробыла старухой дольше, чем другие люди живут. Ты хоть понимаешь, как это скучно?
Тристан уже взял себя в руки настолько, что мог разыграть учтивого кадета из Вест-Пойнта.
– Мы будем счастливы развеять вашу скуку, мэм. Может быть, выйдем, и вы расскажете нам свою историю? Надо ли где-нибудь за вас расписаться?
Старуха фыркнула и презрительно отмахнулась:
– Сестра Рэтчед давно отчаялась со мной совладать.
– Это которая? – спросил Тристан, глядя в сторону стойки.
– Тристан! – воскликнула я. – То, что я не знала ДАРПА, меркнет в сравнении с тем, что ты не знаешь сестру Рэтчед.
– Я их всех зову «сестра Рэтчед» с тех пор, как вышло кино, – говорила тем временем Эржебет. – Меня это веселит.
– Вы здесь с тех пор, как вышло «Над гнездом кукушки»? – изумилась я.
– Да. Теперь ты понимаешь, почему я так спешу вырваться. Скука.
– Давайте выйдем на улицу, – сказал Тристан.
Снаружи было холодно и безлюдно. Неуютная садовая дорожка вилась между группами ажурных металлических скамей, на которых старички могли посидеть с гостями более или менее наедине. Эржебет с неожиданной для ее лет грацией опустилась на середину одной скамейки, предоставив мне и Тристану сесть напротив, лицом к слепящему весеннему солнцу.
– Здесь люди ругаются со своими детьми по поводу наследства, – сообщила она. – У меня детей нет, так что от этой напасти я избавлена.
– Если позволите, мэм, начнем с начала, – предложил Тристан. – Имя, дата и место рождения, краткая биография.
Она приосанилась и сделала важное лицо.
– Будете записывать?
– Пока мысленно. – Он постучал себя по голове. – Начинайте, пожалуйста.
– Меня зовут Эржебет Карпати. Я родилась в Будапеште в тысяча восемьсот тридцать втором году.
– Нет, мэм, – сказал Тристан. – Это неправда. Такого не может быть.
Эржебет обожгла его гневным взглядом – как мне показалось, с явным удовольствием.
– Не смейте говорить со мной в таком тоне. Я – ведьма. Когда магия начала уходить из мира, Мелисанда предупредила меня, что скоро она исчезнет совсем. Своим последним заклинанием я насколько возможно замедлила собственное старение, чтобы дождаться вас здесь и сейчас, когда мы можем быть друг другу полезны. Ты ведь знаешь, я этого не хотела, – продолжала она, глядя на меня в упор. – Я бы просто состарилась и умерла. Смерть была бы лучше жизни в последнем столетии. В этой стране ужасно обходятся со стариками. Вы запираете их в кошмарных зданиях вроде этого, полностью отрезаете от жизни, а потом делаете все, чтобы они прожили как можно дольше. Глупейшая система. Вас всех следовало бы расстрелять. Тем не менее, – продолжила она, не дождавшись от нас согласия или хоть какого-нибудь отклика, – вот она я. И вот они вы. Сажайте меня в свой автомобиль и везите к ОДЕКу. Я уже предвкушаю, как снова начну колдовать.
