Тристан обеими руками потер лицо, как будто на него внезапно накатила непомерная усталость.
– Дайте мне минуточку, мэм. – Он вынул телефон. – Как пишется ваше имя?
– Если вы собираетесь искать меня в «Гугле», то вы ничего не найдете, – сказала она. – Я умею, как выразились бы вы, не светиться.
– У меня другой поисковик, – ответил Тристан. – В нем вы будете. Просто продиктуйте имя и фамилию по буквами.
По запросу «Erszebet Karpathy» секретный поисковик Тристана нашел только одного человека: тридцатисемилетнюю бывшую гимнастку, а ныне юриста, проживающую в Монреале. Отыскалась еще Erszebet Karpaty в Риме, но она была «мадам», к тому же наша собеседница фыркнула, что фамилия без «h» – украинского происхождения, а она – точно нет.
– Тогда, возможно, Эржебет Карпати – не настоящее ваше имя, – сказал Тристан. – Мэм.
– Можно уже ехать? – спросила она, вставая. – Я обдумывала свое первое заклинание много десятков лет, и мне не терпится его испробовать. А потом я хочу покататься на роликах. Здешние церберы нам этого не позволяли.
Тристан остался сидеть и чуть привалился ко мне, чтобы я тоже не вставала.
– И какое это будет заклинание? – спросил он.
Она широко улыбнулась.
– Сами увидите. Оно исключительно ко благу, если вас это беспокоит. Едемте.
– ОДЕК еще не работает, – сказал Тристан, тщательно изучая ее лицо. – Если вы столько о нем знаете, то, возможно, сумеете нам помочь.
– Надо увеличить частоту замеров на внутренних сенсорах, – торжествующе произнесла она, словно отличница на уроке.
«Ух ты», – подумала я.
– Трудно будет прокачать по проводам столько данных, – на пробу возразил Тристан.
– Замените витую пару на оптоволокно, – тотчас отозвалась Эржебет. Было видно, что она затвердила это без понимания, как ребенок заучивает «Клятву верности флагу», и теперь шпарит наизусть.
– Ладно, поехали, – сказал Тристан, вставая, и снова взял ее своей лапищей за сухой локоток. – Машина рядом, и вы никуда от меня не отойдете, пока я не пойму, что вы затеяли.
– Спасибо, – сказала она. – Наконец-то.
Она молчала все двадцать минут дороги от Белмонта до Сентрал-сквер, просто смотрела в окно со скучающим любопытством ребенка или собаки. Я воспользовалась ее молчанием, чтобы разобраться в своих мыслях. Все, что несла эта женщина, было бредом, однако… она знала меня в лицо и Тристана по имени… знала про ОДЕК.
Принять ее уверения – значит… это значит, что мы очень скоро увидим настоящую магию, первое колдовство за сто семьдесят лет! «Офигеть», – подумала я. Это было куда увлекательнее поездки в Новый Орлеан. Я глянула на Тристана за рулем, но он целиком ушел в свои мысли, и, кажется, они были куда мрачнее моих.
Когда мы остановились перед зданием, Эржебет тяжело вздохнула.
– Это оно? Фи, какая бетонная халупа, – сказала она с заднего сиденья. – Даже хуже той, где я жила.
– Зато скучать не придется, – пообещала я.
– Верно, – ответила она с внезапной ухмылкой и подалась вперед, чтобы постучать меня по плечу. – Я так это предвкушаю. Думаю, вы останетесь довольны результатом, мистер Тристан Лионс, – добавила она, обращаясь к Тристану.
– Мне, безусловно, очень хочется узнать, что произойдет, мэм, – коротко ответил он.
До меня дошло, что он нервничает. Что, если мы отыскали последнюю ведьму в мире, а все обернется пшиком? Тристан так и не рассказал мне, на кого работает, но, очевидно, в случае неуспеха ему могли крепко всыпать по филейной части.
В здании я сразу подошла к профессору и его жене, жестом пригласив Эржебет ко мне присоединиться, но та лишь скользнула по ним взглядом, небрежно махнула рукой и уставилась на агрегат, занимающий почти все помещение.
– Это он? – возмущенно спросила она Тристана. – Какой безобразный!
– Она немного чересчур увлечена, – сказала я Оде-сэнсэю и Ребекке, извиняясь за Эржебет, но те смотрели на нее с таким любопытством, что едва ли услышали мои слова.
Максы прервали свои разнообразные занятия и тоже поглядывали на нее, толкая друг друга в бок и негромко переговариваясь. Сама Эржебет ни на кого не обращала внимания.
– Сюда? – снова спросила она. – Я войду сюда и вновь смогу колдовать? Все так просто?
– Минуточку, – сказал Тристан, вытаскивая телефон. – Я должен вас задокументировать, раз нет никаких свидетельств, что вы существуете. Мне нужны ваши фотография и подпись.
И прежде чем она успела возразить или хотя бы услышать его слова, он щелкнул ее на телефон.
– Моя подпись вам не нужна, – объявила она, глядя на ОДЕК с еще большим восторгом, чем даже Ода-сэнсэй. Лицо ее сияло предвкушением. – Если он хорошо работает, я готова простить ему его безобразие. Я просто вхожу внутрь и снова колдую?
– Мы надеемся, что так, – ответил Тристан.
Она взглянула на меня влажными сияющими глазами.
– Спасибо, Мелисанда. Спасибо, что привела меня сюда. – И шагнула к ОДЕКу.
– Минуточку, – сказал Тристан. – Позвольте я объясню, что будет, когда его активируют.
Он кухонной рукавицей открыл дверь и жестом пригласил Эржебет внутрь – мы все услышали ее изумленный возглас, – затем наклонился к ней и спокойным деловитым тоном начал объяснять, что произойдет.
Ода, Максы и я переглядывались с различными выражениями, которые все безмолвно выражали одну мысль: «Опупеть!» «Это и впрямь происходит», – сказала я, чувствуя, как мое сердце пускается в пляс. Тристан и ведьма у входа в ОДЕК – от этого зрелища меня охватило сладостное волнение. Если бы не он, я бы сейчас проверяла домашние работы по синтаксису.
Я прошествовала к ним и спросила Тристана:
– А нам не надо одеть ее в лыжный костюм?
– Я не нуждаюсь в защите от сил, которые возродят мою магию, – фыркнула Эржебет.
– Но там будет холодно, как в Сибири.
– Пфуй, – сказала она. – Меня это взбодрит.
– Как бы это не взбодрило вас до смерти, – предостерег Тристан.
Она состроила мину, которая за последний час стала ее фирменным стилем: поджала губы, презрительно свела брови и, чуть склонив голову набок, завела глаза к потолку. У кого-то – у роковой злодейки из немого кино, может быть, – это получилось бы эффектно, но в исполнении дряхлой старухи выглядело просто смешно.
– Вы и не подозреваете, насколько я в некоторых смыслах сильна, – заверила она.
Мы переглянулись. Я была сама не своя и восхищалась невозмутимой манерой Тристана (хотя и его лицо буквально лучилось от волнения).
– Стоукс, оденься и зайди с ней, хорошо?
– Не называйте ее Стоукс, это невежливо, – оскалилась Эржебет. – Вы очень невежливый молодой человек. Вы еще раньше обвинили меня во лжи. Не вынуждайте меня показывать себя с некрасивой стороны. Вы об этом пожалеете. Но, – тут она повернулась ко мне с улыбкой, не менее яростной, чем недавний оскал, – я согласна, чтобы при моем первом колдовстве присутствовала Мелисанда. Это более чем уместно, ведь она была причиной последнего колдовства.
