Тристан закрыл лицо руками и содрогнулся.
– Как я, в жопу, буду объяснять это вышесто… о Господи, вы все погубили. Свою собственную жизнь. Вы это понимаете? Всё, всё кончено. Вам пипец. Нам всем пипец.
Он яростно заходил по комнате, одновременно вскидывая руки, как будто врезался в паутину и теперь силится ее стряхнуть.
– Я совершенно серьезно говорю, – произнес он после недолгого молчания. – Стоукс, уходи, пока тебя в это дело не впутали. Уходи и оставь ее здесь.
– Я не трусиха и не собираюсь бежать, – заносчиво объявила Эржебет.
– Верно. Вы отправитесь в тюрьму, – отрезал Тристан.
– Там будет веселее, чем в доме престарелых, – не моргнув глазом парировала она.
– А может, лучше мне самому вас застрелить, – с внезапной усталостью проговорил Тристан.
Он поставил отброшенный стул, обнаружил, что сиденья нет, и сел на пол.
Эржебет его последние слова как будто даже обрадовали.
– Вот, теперь вы говорите как человек действия. Прежде я этой вашей стороны не видела и нахожу ее похвальной.
– Я серьезно, Стоукс, – хрипло повторил Тристан. – Уходи отсюда. Я должен буду сообщить, что произошло. – Он закрыл лицо руками и забормотал фразы предстоящего письменного рапорта. – Диахронические эффекты подтверждены… результаты непредсказуемые… потери личного состава… один павший в бою.
Диахронические. То есть «сквозьвременные».
Департамент осуществления диахронических… чего?
– Пойдите разыщите холуя. Я перенесу его в какое-нибудь более хорошее место, – предложила Эржебет. – А потом мы сделаем вид, будто они сюда не приезжали, и продолжим заниматься своим делом. Только теперь будем пробовать что-нибудь более интересное, да?
Тристан изо всех сил вдавил ребра ладоней в закрытые глаза и застонал.
– Заткнитесь, – сказал он. – Стоукс. Беги. Правда.
– Куда? – спросила я.
Он отвел руки от глаз.
– Просто уезжай из города. Я сам с этим разберусь. Как-нибудь. Я тебе сообщу, когда будет безопасно вернуться домой. Извести профессора Оду, что произошло. Иначе он заедет с предложением чем-нибудь помочь и ненароком угодит под раздачу. – Тристан тяжело вздохнул. – По пути отсюда скажи Рамиресу подойти ко мне. Думаю, начать объяснения надо с него.
Я не уходила. Мне хотелось кинуться к Тристану, но он это почувствовал и отмахнулся, словно бросая что-то в мою сторону.
– Уходи, – повторил он. – Извини, что втянул тебя в эту историю. Выйду на связь, когда смогу. Спасибо за все. А теперь иди. Быстро.
И он отвернулся от меня.
Диахроника
день 305–309 (начало июня, 1 год)
В которой выясняется, что это не конец, хотя задним числом понятно, что лучше было бы наоборот
Я пропущу тоскливый беспросветный сумрак следующих дней. Достаточно сказать, что, известив профессора и его жену о трагических событиях, я вернулась в свою квартирку на третьем этаже без лифта и не выходила оттуда кроме как за продуктами.
Я как одержимая проверяла Фейсбук каждые несколько минут в надежде, что Эржебет со мной свяжется. Я читала газеты, бумажные и виртуальные, гуглила (так что если меня могли вычислить, то уже узнали, кто я и где живу). Сожженный талтош в Венгрии оставался установленным историческим фактом. Эржебет Карпати – Актив, как назвал ее Шнейдер, – все так же не существовала в природе.
Я выискивала предложения работы в самых захудалых университетах – таких, чтобы потенциальным начальникам не захотелось обратиться к Блевинсу за рекомендациями.
И – хотя это звучит патетически – наверное, я горевала. Я самозабвенно (что мне, в общем-то, несвойственно) ринулась с головой в самое увлекательное приключение за всю мою размеренную жизнь, торила путь в совершенно новой области рядом с человеком, который, как я теперь понимала, был самым замечательным из всех, кого мне довелось встретить… и вдруг все это кончилось. Жизнь, путь, который мы торили, замечательный человек. Я осталась безработным ученым с отвратительным резюме и полным отсутствием каких-либо умений помимо знания неприличного числа преимущественно мертвых или умирающих языков. Никакая возможная работа и близко не могла увлечь меня так, как та, которой я лишилась.
После четырех или пяти самых длинных, самых унылых дней в моей жизни, вечером, когда я была настолько близка к умопомешательству, что начала переставлять собрание винтажных поваренных книг с алфавитного порядка по порядку японской слоговой азбуки, просто чтобы отключить мозги… зазвенел домофон. Я так подскочила, что чуть из кожи не выпрыгнула.
– Кто там? – заорала я в трубку.
– Стоукс! – раздался в треске электрических помех такой родной голос.
Нажимая кнопку, я вопила от радости. Он взлетел по лестнице, и – сама не верю – я бросилась ему шею с криком «Тристан!» и даже смачно чмокнула облобызала его в щеку.
– Ты цел?
Почти так же удивительно, но Тристан тоже крепко меня стиснул, а поскольку он намного выше, то на последней ступеньке оторвал меня от пола. Он еще раз прижал меня к себе, потом отпустил.
– Даже лучше, чем цел. Рад тебя видеть, Стоукс.
– Где Эржебет? Что произошло?
– С ней все отлично. Я объясню. Какое у тебя пиво? Эти вашингтонские чинуши все пьют светлый «Будвайзер». – Тристан вошел в квартиру. – Я скучал по тебе, Стоукс. – Он величавым жестом обвел комнатку. – Здесь все начиналось. Когда-нибудь на дом повесят мемориальную табличку.
– Что происходит? – вопросила я, открывая холодильник и вынимая из дверцы бутылку «Лучшего старого тиршитского горького» – последнюю из упаковки, которую Тристан купил в день нашей первой встречи.
Он взял ее у меня, нашел открывашку, а через мгновение уже блаженно плюхнулся на мой диван и похлопал рядом с собой. Я села.
– Они все писают кипятком по поводу диахронических эффектов, – объявил он. – Они двумя руками за путешествия во времени.
– Но она убила человека! – воскликнула я.
– Вот поэтому-то они двумя руками за путешествия во времени. Путешествие во времени дает результаты. Генерал Шнейдер получил звезду на стену.
– Чего-чего?
– Его объявили героически погибшим при выполнении боевого задания.
– Не понимаю, какая им от этого польза. Они собираются обманом заманивать врагов в ОДЕК, чтобы Эржебет переносила тех на Луну?
– Слушай, нам с тобой тогда совершенно отшибло мозги, и мы не поняли главного: можно перенестись во времени и не погибнуть, – сказал Тристан. – Можно переместиться назад во времени и что-нибудь сделать. На самом деле, похоже, этим уже занимаются.
– Что?
