Полученные данные позволяют объяснить появление повозок в курганах не столько социальными, сколько экономическими причинами. В настоящее время можно утверждать, что потребность в транспорте и уровень его развития определяются внутренними факторами, в первую очередь степенью развития экономики того общества, которое стало испытывать насущную потребность в подобном транспорте. Стратиграфические наблюдения позволяют связать его широкое распространение в основном с ямными племенами. Согласно одной из гипотез, в раннем бронзовом веке произошло зарождение символа «погребение-повозка», цель которого достигалась использованием реальных атрибутов: помещением колес или повозок в погребальную камеру. Указанная категория находок в первую очередь символизирует освоение степных пространств и отражает основной вид экономики обитателей степей. С другой стороны, она является уникальным источником для реконструкции идеологических представлений древнейших скотоводческих племен.
Судя по обнаруженным фрагментам, повозки имели массивную форму и вполне могли заменять кочевнику дом. Тащить их был в состоянии лишь крупный рогатый скот — быки или волы, кости которых изредка можно встретить в захоронениях. Но первые скотоводы знали и других животных, с помощью которых осваивали дикую степь. Видимо, их очень ценили, поэтому их кости почти не встречаются в скотоводческих памятниках. Наряду с чисто практическими целями, эти животные, вероятно, играли и важную ритуальную роль. Ради этого иногда традиционные детали погребального обряда не только изменялись, но и творчески дополнялись. При этом одновременно достигались различные цели, о чем свидетельствует одна наша показательная и крайне редкая находка.
Проводник в загробный мир
— Ты несешься ль, мой конь,
иль на месте стоишь? —
Конь молчит —
и летит в бесконечность!
Безграничная даль,
безответная тишь
Отражают, как в зеркале, вечность.
В. Г. Венедиктов, 1835
После месяца прекрасной погоды завершилось «бабье лето» и началась полоса дождей. Сразу резко похолодало. Но раскопки кургана к этому времени были почти завершены: осталось исследовать лишь одно захоронение и отправить все находки в университет. Это последнее открытое нами погребение было совершено в эпоху средней бронзы и относилось к так называемой катакомбной культуре. Начавшиеся дожди не позволили окончательно зачистить погребальную камеру, поэтому мы ждали лишь первого улучшения погоды, чтобы окончательно завершить работы.
Само же погребение было на удивление необычным. Оно находилось в катакомбе, частично засыпанной грунтом еще в древности. В верхней части входного колодца удалось зафиксировать небольшое кострище, от которого сохранились древесные угли, зола и несколько обожженных галек. Неожиданным оказалось то, что сама катакомба была в древности заполнена слоем речного ила, под которым находился слой меловой подсыпки с добавлением темно-красной охры, а ниже — еще один слой чистой глины и чернозема. Эта конструкция была самым тщательным образом утрамбована. Поверх нее, в 60 сантиметрах ото дна, лежал совершенно целый скелет коня. Все его кости находились в анатомическом порядке, что свидетельствовало о том, что здесь была помещена целая туша — уникальный случай для памятников региона! Конь лежал на тростниковой циновке, а его зубы оказались подкрашены красной охрой.
Сложное заполнение катакомбы, перекрытое конем, скрывало редкое парное захоронение. Оно представляло собой ритуальное расчленение двоих взрослых людей. Во время погребального обряда у них были отсечены головы, а также лучевые и берцовые кости. Затем длинные кости были сложены вдоль оси ямы на другие части скелета, а череп одного из погребенных был положен в его ногах. Все дно ямы оказалось застеленным плотной войлочной тканью, от которой сохранился характерный тлен. Несмотря на то что черепа не были окрашены, красная охра покрывала таз, грудную клетку и ступни костяков. На дне также хорошо сохранилась обильная посыпка алой охрой. Возле одного из черепов на дне имелась меловая подмазка круглой формы, на которой лежали три расположенных в одну линию кусочка алой охры.
Таким образом, еще до окончательной зачистки выяснилось, что оба костяка были намеренно расчленены и законсервированы под мощным слоем комбинированной грунтовой подсыпки. Вряд ли отмеченная последовательность заполнения случайна; скорее всего, она связана с определенными погребальными обрядами. Уникальным являлась не только сложность и продуманность конструкции, но и тот факт, что поверх нее находился полный скелет коня. Это было впервые отмечено для аналогичных памятников и могло иметь несколько объяснений. Но мы не торопились с выводами до завершения работ…
В последний день октября выглянуло солнце и через несколько часов поле почти просохло. С утра к нам заехали коллеги из соседней экспедиции, и все вместе мы отправились на курган. Гости были настроены скептически. Осмотрев почти расчищенную катакомбу, они высказались однозначно: «Здесь ничего уже не будет!» Пожелав нам на всякий случай успеха, они вскоре уехали, а мы спустились в сырую яму. Чтобы закончить работу, требовалось не более часа. Но вскоре мы вспомнили, что это был не только последний день месяца, но и последний день раскопок!
Через десять минут в недочищенном подбое катакомбы раздался характерный скрип — нож наткнулся на керамику. Она прекрасно сохранилась и представляла собой крупную приземистую чашу с ручкой-упором и округлым дном. Ее внешнюю поверхность украшал орнамент в виде треугольников, в котором частично сохранилось заполнение белой пастой. Здесь же в подбое стоял еще один сосуд. Он также был совершенно целым, имел чашевидную форму и плоское дно. Под венчиком у него находились два слегка загнутых вверх носика с круглыми сквозными отверстиями, а внешнюю поверхность полностью покрывал орнамент.
Вскоре рядом с сосудами были найдены крупное бронзовое шило и обработанный клык дикого кабана. Все эти находки были сделаны в последние тридцать минут работы экспедиции. Именно столько времени понадобилось, чтобы дочистить подбой в катакомбе и завершить ее чертеж. Теперь уже можно было делать окончательные выводы.
Оказалось, что найденная в подбое керамика характерна только для катакомбной культуры и неизвестна в другие эпохи. В настоящее время она представлена лишь единичными экземплярами в Буджакской степи, Крыму и Поднепровье. Все эти сосуды довольно крупные и имеют близкие размеры, плоское или округлое дно. Наличие орнамента на дне позволяет считать, что некоторые из них могли использоваться и в перевернутом виде. Иногда эти сосуды лежали в катакомбах вверх дном.
Функциональное назначение данных форм керамики не установлено, но, скорее всего, оно различно. Если сосуды с ручками-налепами могли использоваться как для приготовления, так и для хранения пищи или охры, то наличие носиков с горизонтальными отверстиями свидетельствует о специализации этих сосудов. Можно предположить, что они применялись для приготовления определенных видов молочных продуктов, когда носики использовались для слива сыворотки. Поэтому закономерно, что среди археологов подобные сосуды получили наименование «молочники».
