Но стоило Нике только представить себе их возможную семейную жизнь, как она ужасалась, зная, что станет все время переживать и каждый день с отчаянием смотреть в зеркало в поисках новых морщин и седых волос. А если Артём влюбится в какую-нибудь молодую девицу, как Миша? Нет, еще раз Ника этого не переживет… Господи, что же делать? Жить днем сегодняшним и не думать о будущем? А если оно само думается…
Ника и не предполагала, что судьба готовит ей очередную ловушку. В понедельник она вышла на работу, надеясь увидеться с Артёмом. Они не злоупотребляли телефонными звонками, общаясь только по делу – за всю неделю Артём не позвонил ей ни разу, не проявился и в понедельник. На ее звонки его мобильник не реагировал – то ли отключен, то ли вне зоны доступа, а домашнего номера у нее не было. В среду Ника не выдержала и зашла в его офис, сделав вид, что Артём обещал ей починить компьютер, но так и не явился.
– Ой, вы знаете, у него такое несчастье! – сказала сидящая в офисе девушка. Она была маленькая, щекастая, круглолицая и держала в руке надкусанное яблоко, такое же круглолицее и щекастое, как она сама. – У него мама умерла.
– Да что вы!
– Вчера, кажется, похороны были… Или позавчера? В общем, его давно на работе нет.
Ника вышла, постояла в коридоре, подумала, потом отменила всех клиентов и поехала к Артёму домой. Один раз она была там – Артём привёл Нику в квартиру соседки Марь Петровны – той самой, что присматривала за мамой Артёма. Соседка уехала на выходные к дочери и не возражала против такого использования ее жилплощади: Артём платил ей хорошие деньги. Ника долго звонила и стучала в дверь – наконец он открыл. Артём с трудом стоял на ногах – заросший, черный от горя и не сильно трезвый. Неужели он пил все это время, ужаснулась Ника.
– Это ты… Как ты меня нашла? А, ну да… Зачем ты приехала? Видишь же – я никакой.
В квартире был бардак, кухонный стол и мойка завалены грязной посудой – похоже, он не прибирался с поминок. Ника засучила рукава и принялась за дело: заставила Артёма принять душ, а пока он был в ванной, нашла свежее белье и перестелила постель. Проветрила комнату, быстренько прибрала разбросанные по полу вещи, извлекла из-под кровати две пустые бутылки и толстую книгу, которая оказалась альбомом с фотографиями, а потом заглянула в холодильник – наверняка он давно ничего не ел.
– Да не хочу я… – вяло отнекивался Артём, сидя в одних трусах у стола, который Ника успела слегка разгрести. Глаза у него были красные, и мешки набухли под глазами, а проросшая щетина неожиданно оказалась рыжей.
– Тебе надо хоть что-нибудь съесть. Может, кофе выпьешь?
– Не знаю…
В конце концов он согласился на чай. В холодильнике нашелся лимон, Ника щедро насыпала Артёму сахару в чашку и подсунула бутерброд с сыром, а потом второй. Доев, Артём вздохнул:
– Знаешь, я бы лег. Что-то хреново.
– Конечно, поспи.
Он плюхнулся в кровать и мгновенно захрапел, а Ника отправилась наводить порядок на кухне: перемыла всю посуду, собрала мусор, протерла полы. Потом сама поела и даже выпила, вздохнув, водки – нашлась одна недопитая бутылка. Она вспомнила про альбом с фотографиями и вернулась в комнату – села тихонько в кресло и стала листать тяжелые картонные страницы. Ника восхитилась: боже, какая красивая у Артёма мама! Такая тонкая, изысканная внешность, только глаза тревожные. Жалко, Артём на нее не похож. Он и в детстве был очень серьезным и основательным, такой маленький мужичок – Ника умиленно улыбнулась. Потом нахмурилась и вернулась назад – на одной из фотографий чернильная надпись гласила: «Пять лет Артёму!» и дата: «12 октября 1980 года». Как это может быть? Ника пролистала альбом вперед – вот, пожалуйста, выпускное школьное фото: 1992 год. Она подсчитала и похолодела: тринадцать лет! Артём почти на тринадцать лет ее младше. Значит, сейчас ему… всего тридцать четыре! Какой кошмар… Конечно, выглядит он гораздо взрослее, вот она и обманулась. Разница в тринадцать лет ее просто подкосила: и семь лет было много, но столько…
Все робкие надежды Ники на совместное будущее рухнули: какое еще будущее, это просто смешно. Конечно, Артём не может ее любить. Ему просто нужна была женщина, а Ника подвернулась в нужный момент – грех было не воспользоваться. А сама она разве не воспользовалась моментом? Еще как воспользовалась! У нее не осталось никаких сомнений: эти отношения нужно прекратить. Только как это сделать? Они за это время успели прирасти друг другу, привязаться. Если она оставит Артёма, пострадает его самолюбие, а если ждать, пока он созреет… Нет, только не это. Надо как-то договориться. Расстаться друзьями. А это вообще возможно?
Ника взглянула на спящего Артёма: он лежал на боку, свесив руку, и сопел в подушку, такой родной, свой… такой любимый. Никогда Ника не любила сильнее, чем в этот момент. Она смотрела на Артёма и с болью в душе думала: «Я должна отпустить тебя, и я отпускаю. Прямо сейчас. Мы не можем быть вместе – это неправильно. Я помогу тебе пережить смерть матери и отойду в сторону. Ничего, я справлюсь. Ничего».
Чувства переполняли ее – Ника так и видела, как теплая волна ее любви выплеснулась и накрыла Артёма. Она долго сидела с закрытыми глазами, чувствуя себя живым источником любви и пытаясь подольше удержать это состояние, потом вздохнула и открыла глаза. Оказалось, что Артём проснулся и смотрит на нее:
– Я думал, ты мне приснилась. Иди сюда.
Ника легла под бок к Артёму, он обнял ее и прошептал:
– Куколка. Какое счастье, что ты догадалась прийти. Я без тебя пропадал.
И Ника до боли прикусила губу, чтобы не разрыдаться.
Артём сильно изменился после смерти матери – как-то замкнулся и отдалился, предпочитая переживать все в одиночку, так что Нике не пришлось подставлять плечо, как она опасалась – или надеялась? Она жалела Артёма и медлила с окончательным разрывом, хотя встречались они теперь еще реже, чем прежде: Артём начал ремонт в квартире, потом бросил, не доделав, и уехал на месяц в отпуск – к морю, в Турцию, потом на Кипр. Он звал Нику с собой, но она не смогла оставить семью – Анечке стало хуже. Они очень нежно встретились после месячной разлуки – Артём загорел, приободрился и снова стал похож на себя прежнего. У него было множество планов, и Ника, сидя на обновленной кухне Артёма, с улыбкой слушала его речи. Для начала он собирался доделать ремонт – пока что до совершенства была доведена только кухня, ослепившая Нику своим стальным блеском и белизной:
– Просто операционная! – воскликнула она.
Артём засмеялся:
– Так и было задумано. В общем, я что решил: попробую устроиться в какой-нибудь из московских ресторанов – сначала на парочку мастер-классов надо пробиться, а потом попробовать поваром. Если возьмут, конечно. Поработаю, наберусь опыта. А потом! Знаешь, на что я замахнулся? «Кордон Блю»! Это школа кулинарии в Париже – курсы от трех месяцев до года. Я, конечно, хотел бы годовой курс. Там три месяца практики. Но, наверное, придется что-то покороче брать, потому что нужен еще курс «Организация и управление рестораном», он годовой. А пока пойду на курсы французского.
