Артём молчал. Ника чувствовала, что она на пределе – надо как-то заканчивать этот разговор. Эти отношения. Но как, если он колеблется?
– Говоришь, отпустить друг друга? – вздохнул Артём. – Наверное, я не очень умею.
– Учись. И подумай: может, стоит постараться, чтобы у вас с ней получилось? Чтобы стало так же легко и радостно, как было у нас.
– А если не получится?
– Значит, ты встретишь другую девушку, с которой получится. Я не буду запасным аэродромом, не надейся. Умерла так умерла.
– И что, мы даже не сможем видеться? И по телефону нельзя будет поговорить?
– Ну почему? – устало возразила Ника. – Сможем и видеться, и разговаривать. Ты знаешь, где меня найти. Дам тебе домашний телефон, звони, когда хочешь. Я же буду волноваться из-за твоей детективной истории.
– Да, а как же ты? Мы все время говорим только обо мне. Как ты будешь жить?
– Я справлюсь.
Они долго молчали, потом Артём поднял было руку, чтобы обнять Нику, но не решился и робко сказал:
– Прости меня.
– Да не за что. Ты ни в чем не виноват.
– Не виноват… А почему я тогда чувствую себя последней сволочью?
Ника только пожала плечами. Они еще помолчали. Оба не знали, что делать дальше. Ника медленно произнесла, рассеянно глядя в пространство:
– Наверное, мы просто не годимся…
– Для чего? Друг для друга?
– Для случайных связей, для секса без обязательств. Для легких романчиков. Мы слишком серьезны.
Артём с тоской смотрел на Нику – она сидела с ногами на диване, отвернувшись к окну. С болью в сердце разглядывал он свою куколку: белая блузка, черные волосы, нежный изгиб шеи… рука, судорожно вцепившаяся в диванный подлокотник… ноги в черных колготках, изящные маленькие ступни… коленки, едва прикрытые уже сильно помятой офисной юбкой. Артём вспомнил, как когда-то целовал ее коленку, и невольно улыбнулся. Неожиданно для самого себя он произнес:
– Никогда не думал, что способен любить двух женщин сразу.
И тут Ника сломалась: она зарыдала в голос и рванулась с дивана. Но Артём поймал ее и прижал к себе. Ника вырывалась, колотила его в грудь, однако он держал крепко и сам чуть не плакал:
– Прости меня. Прости, прости. Дорогая моя… Прости…
– Я не могу, не могу больше это выносить! – кричала, рыдая, Ника. – Отпусти меня! Пожалуйста… Отпусти…
Но он прижимал все крепче и целовал куда получалось. И вдруг – как в самый первый раз! – их накрыло лавиной. Накрыло и потащило, швыряя о камни. Юбку Артём еще как-то снял с Ники, а блузку уже просто разорвал. Антикварный диван жалобно скрипел, сиденье было довольно узким, но они ничего не замечали – какой диван? Горный склон, обвал, сумасшедшее падение в пропасть! Они любили друг друга с такой яростью, что невольно причиняли боль. А потом долго сидели рядом, опустошенные и измученные. Оба понимали – это всё. Наконец Ника с трудом поднялась и ушла в ванную, встал и Артём. Он долго искал вторую кроссовку, которая потом нашлась далеко под диваном. Вернулась Ника в синем шелковом халате с рисунком из розовых хризантем.
– Ты похожа на японку! – невольно воскликнул Артём. Ему было ужасно неловко, гораздо хуже, чем тогда, когда лавина настигла их на офисном столе Ники.
– Так и было задумано, – ответила Ника и присела рядом с Артёмом, который старательно завязывал шнурки кроссовок. – Ты знаешь, я совсем забыла, о чем хотела с тобой поговорить.
Артём несколько удивился: о чем еще можно говорить? Он осторожно взглянул на Нику – она была бледная и печальная, но пыталась улыбаться. Он не выдержал и поцеловал ей руку, Ника отдернула:
– Не надо. Послушай лучше, что мне пришло в голову. Я все думала про твою странную историю, и мне кажется, что тебе можно больше ничего не опасаться.
– Почему?
– Они упустили свой шанс, эти люди. Похоже, что все дело в наследстве, о котором ты не знаешь, а они в курсе. И явно это очень большое наследство. Иначе зачем им непременно нужен был твой брак с Миленой? Когда ты не поддался ее чарам…
– А знаешь, почему не поддался? Потому что у меня была ты.
– Перестань. В общем, они решили идти ва-банк. Очевидно, поджимало время: скорее всего, завещание должны вот-вот огласить. Они заторопились и действовали топорно. Все пошло не так, как они планировали. То, что они тебе дали… А кстати, выяснили, что именно?
– Пока нет.
– Короче, эта штука подействовала на тебя не так, как должна была. Ты ускользнул из их сетей, да еще связался с полицией. А теперь время ушло, я думаю. Им уже незачем снова к тебе приставать, тем более убивать. Они проиграли. Возможно, в завещании оговорено, что в случае твоей смерти деньги уходят какому-то другому наследнику или вообще на благотворительность. Вот если бы ты женился, Милена осталась бы законной вдовой.
– Ты думаешь, они хотели потом меня убить?
– Или поместить в психушку. Учитывая твои провалы в памяти, это несложно было сделать.
– Да, все логично. Кроме одного: никто не может оставить мне наследство.
– Ты уверен? Вдруг какие-нибудь неизвестные тебе родственники за границей?
– У мамы не было ни сестер, ни братьев. У ее родителей вроде бы тоже. Во всяком случае, мама никогда не говорила ни про какую родню.
– А по линии отца?
– Про отца я почти ничего не знаю. После нас он еще раз женился, кажется, там был ребенок – не уверен, дочь или сын. Отец не оставил бы мне ни копейки. Да он, скорее всего, еще жив. Лет семьдесят пять ему, должно быть. Он старше мамы.
Артём вздохнул. Ника покосилась на него и быстро погладила по плечу – он усмехнулся:
– Спасибо. Ничего, все в порядке.
– Скажи мне, пожалуйста, все данные. Твои, мамины, отцовские. Что знаешь. А я попробую узнать по своим каналам о возможном наследстве. У меня есть связи в Инюрколлегии. И я хотела бы пообщаться с Кириллом, если ты не против.
– Он сам хотел с тобой поговорить.
– Ну вот и хорошо.
Они еще немного поговорили, все больше успокаиваясь, и даже выпили потом по бокалу красного вина – отпраздновали расставание, как с горечью сказал Артём. У самой двери он помедлил, потом взял Нику за плечи:
– Посмотри на меня. Пожалуйста.
Она подняла на него несчастные синие глаза:
– Все нормально, не переживай. Поезжай. Я сейчас допью вино и завалюсь спать. Ты помнишь, где тут метро? Из подъезда сразу направо, потом через сквер…
– Найду как-нибудь. Я позвоню тебе сегодня, можно?
– Контрольный звонок? Ладно. Только не очень поздно, хорошо?
Некоторое время они просто смотрели друг другу в глаза, потом Артём тихо сказал:
